Вспомнить, чтобы любить (СИ) - Лана Виноградова

— Ему полезно, — подмигивает мне, — это будет интересно, — откровенно насмехается над Глебом. В этот момент ко мне подходит Яр и крепко обнимает, отрывает от земли и начинает кружить, мне становится смешно и страшно одновременно. Я сильнее хватаюсь за его плечи, не дай бог упасть.

— Ну все Яр, хватит, меня сейчас стошнит. — он сразу опускает меня.

— Я рад что ты с нами и что ты приручила этого волчару. — кивает в сторону злого Глеба. Ой мамочки. Лучше я обратно отвернусь от него.

— Не говори глупости, никого я не приручила, ты слишком преувеличиваешься мою значимость. — говорю так тихо, что Глеб точно не услышит. И самой становится от этого грустно, от того, что мои слова правдивы.

— Эх малыха, ты еще много не знаешь и не понимаешь. Но ничего подожди, все будет. — подмигивает и отходит. О чем это он? Чего мне подождать?

Конвейер из мужиков продолжается, следующий подходит Ростислав, так как он известен своей сдержанностью и спокойствием, то он просто быстро и крепко обнимает и улыбается не только губами, но и глазами, а такое перепадает только ограниченному кругу людей. И это точно стоит ценить.

Все стоят всё также смотрят на нас. Цирк уехал, клоуны остались.

— Глеб подходит со спины, кладет руки на талию и подтягивает к себе.

— Хватит! И так облапали всю! — Глеб злится, но разве он не видит, что я реально им как младшая сестренка, эти жесты были показательными, что они приняли меня в семью.

— Да, брат, ты попал! — холодный Ростислав не сдержался и рассмеялся.

— Я потом с вами поговорю и посмотрю на вас, когда такое случится. — что это такое, для меня загадка.

— Чего уставились, разошлись все! — Глеб рявкнул так, что многие опять склонили головы как тогда и все безоговорочно его послушались.

— Рома, когда твой заезд?

— Через две гонки, а после меня ты. Кстати, сюда направляется Гордей, я не оборачиваюсь, но чувствую, как напрягся Глеб, мои волосы шевелятся от его нервного и частого дыхания.

И кто же такой Гордей?

Глава 19.

— Черный, не струсил, приехал.

— Исаев, не мели, я тебя сделаю, как и всегда, перед кем эти понты? Или ты ездить научился? — Глеб нагло ухмыляется, выводит этого Гордея из равновесия.

— Не говори гоп Глебушка. А это что, твоя новая зверушка? А твоя невеста знает? Она, кстати, вон, наблюдает. — машет головой. Я прослеживаю и упираюсь в искаженное злобой, такое красивое лицо Даны. И это лицо не предвещает ничего хорошего. Для меня. — А твоя новая игрушка знает, что через…, а впрочем, кажется, и ты и сам не знаешь. Весело.

— Если ты сейчас не заткнешься сам, то это сделаю я. — Гордей смеется в открытую. Я знаю, что он делает, он также выводит Глеба, как это делал сам Глеб пару минут назад.

— Все-все, — Гордей вскидывает руки перед собой, — спокойно. Только ты как наиграешься с ней, — это значит со мной. — Дай знать, крошка что надо, пару раз трахнуть можно.

И под свой мерзкий ржач удаляется, парни перехватывают Глеба и держат с двух сторон, вид у него, что он готов в любую секунду бросить и разорвать глотку этому придурку Исаеву.

А мне становится больно, обидно, досадно, стыдно за то, что я пробыла здесь десять минут, а меня уже окунули в грязь и я доставила неприятности Глебу. Оборачиваюсь, осматриваюсь в поисках того, на чем бы я смогла свалить домой, оставаться больше здесь не хочется, я поняла, что даже здесь многие знают, что Дана невеста Глеба, а я как любовница. Это унизительно.

Вздрагиваю от прикосновения к своим плечам, поворачиваюсь, Глеб.

— Малышка все хорошо? Прости, что ты стала свидетелем всего этого.

— Не надо Глеб, не нужно было меня сюда привозить, ничем хорошим это не закончится. У тебя из-за меня только проблемы, а у тебя еще гонка. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, потому что ты разозлился. И Глеб… я не буду… не смогу… не хочу… быть в роли любовницы, пока жена ждет дома. Я лучше поеду.

— О чем ты? Какая нахрен любовница? — он сильнее хватает меня з плечи, впивается пальцами больно и точно до красных отметин. — Говорю один раз и лучше тебе это зарубить на твоем прекрасном носике. ТЫ-МОЯ! ТОЛЬКО МОЯ! МОЯ ДЕВУШКА, А Я ТВОЙ! ТОЛЬКО ТВОЙ! И не смей принижать свою значимость, я за тебя убью, ты теперь со мной, под моей защитой, никому не позволю тебя обидеть и только пусть попробует кто-нибудь хоть пальцем тронуть тебя, сразу их не досчитается!

По моей щеке скатывается слезинка, а потом еще одна, но это слезы радости и облегчения.

— И даже друзей оставишь без пальцев? — с улыбкой произношу.

— Ну насчет этих болванов я подумаю. Прекращай плакать, — поцелуями собирает каждую слезинку, — ты сердце мне рвешь своими слезами.

— А то, что он сказал про Дану, она все также твоя невеста? Глеб просто я не смогу быть на втором плане, это не для меня…

— Ты никогда не будешь на втором плане, ты одна единственная для меня. Дана мне не невеста, больше, и никакой свадьбы не будет. Ты веришь мне? — поднимает пальцем мой подбородок. Я всматриваюсь в его глаза, в которых я вижу свою погибель. Он либо вознесет меня, либо растопчет, что я буду собирать себя по частям. Я люблю его и хочу верить ему. И самое главное, он говорит правду, я вижу, я чувствую это.

— Верю. — шепчу и сама тянусь за поцелуем. Поцелуй получился быстрым, но таким нежным и чувственным, что я для себя все решила.

Я возвращаюсь обратно и понимаю, что я опять на этом злосчастном треке, когда парень в рупор вещает, чтобы Глеб и Гордей готовились к заезду.

— Обещай, что с тобой все будет хорошо? Обещай, что вернешься ко мне?

— Женщина, ты будто на войну меня провожаешь. — ему смешно блин.

— Смешно? А вот мне нет и это сродни на войну для меня! Этот Гордей ненормальный, я переживаю.

— Тише малыха, я