Лабиринты тьмы - Виктория Щабельник

— Ты ему доверяешь?

— Наставник никогда не предавал меня, — выскользнув из рук Дрэгона, я присела рядом с кроваткой сына. Умиротворенное выражение его детского личика заставляло забыть о том, что существует мир с его опасностью, катастрофами и ловушками.

— Ты уже говорила с ним?

— Не успела. Я лишь позволила ему изучить мою силу и дождалась подтверждения, что не причиню вреда малышу.

— Иногда мне кажется, что он знает гораздо больше того, что сообщает остальным.

— В том проявляется власть пророков. Благодаря знаниям их терпят, к ним прислушиваются. Думаешь, иначе Азазот позволил бы ему жить?

— Полагаю, что нет, — Дрэгон направился к двери, — отдохни, я вернусь вечером, и мы поговорим.

Поговорим! Он не меняется! Стараясь не думать, что уподобляюсь ворчливой жене, вечно недовольной своим муженьком, я, бросив взгляд на спящего малыша, тихо притворила за собой дверь. Что бы я ни ответила Дрэгону на счет Ньярлатхота, но хорошо изучив старого интригана, знала точно — в этом мире ничто не совершается без его ведома, и я не уверена, что он хоть что-то оставляет без своего внимания за его пределами.

— Я ждал тебя, дитя, — вид Ньярлатхота, восседавшего в своем любимом кресле вернул меня на несколько лет назад, во время, когда я хотя бы знала, чем мне грозит будущее и как справиться с этой угрозой с минимальным ущербом.

— Тебе придется ответить на несколько вопросов, — я привычно устроилась напротив него.

— Думаю, разговор будет долгим, — улыбнулся Наставник.

— Узнаю это выражение — оно часто появлялось на твоем лице после разговора с Ньярлатхотом, — знакомый голос заставил меня замереть и улыбнуться. Нами!

— Я тоже по тебе скучала, — смеясь сказала я, почти задыхаясь от бурных проявлений чувств своей подруги, — куда ты меня тащишь?

— В беседку, — не снижая скорости, мы пересекли двор и неожиданно быстро добрались до предмета моей боевой славы.

Череп кугаруда, увитый сухой порослью был на месте, как и пещера Капитошки, судя по доносившемуся оттуда скрежету и вою.

— Чувствует, что вернулась хозяйка, — удовлетворенно заметила нами.

— Думаешь, он меня еще помнит? — удивилась я, как он до сих пор ни на кого не напал, учитывая, что контролировать эту тварюшку из Даринии было не возможно.

— Уверена. Он признает лишь Виктора.

— Что? — возмутилась я, — Виктора пускают к этому кугаруду?

— Пускают? — усмехнулась Нами, — с тех пор как он начал ходить, твоему сыну бесполезно что-либо запрещать.

— Ему же только два года! — искренне возмутилась я

— Нисса, девочка, ты все еще оцениваешь некоторые веши с позиции человека. Да, человеческие дети в этом возрасте могут не много. Но вот Древние… А, учитывая, что в нашем малыше течет кровь твоего сумасшедшего Владыки, да и твоя наследственность до конца не изучена…

— Стоп! На что это ты намекаешь?

— Да я не намекаю, а говорю — твой сын чудо даже для нас. Попади он в руки, скажем, к тем же Владыкам, и я не ручаюсь, что он останется в живых.

— А Майрос? Для чего мой сын мог бы понадобиться Майрос?

— Тебе что-то известно? — встрепенулась Нами.

— Пока нет, — я на миг задумалась, — Нами, пожалуйста, расскажи мне все, что произошло за то время, пока меня не было.

Посмотрев последний раз на спящего младенца, Дрэгон покинул комнату. Он не знал точно — сможет ли когда-нибудь увидеть своего сына, но другого выхода не видел. Прошла неделя после ее смерти, и он продолжал скатываться в пропасть отчаяния и устал от бесконечных попыток его удержать на краю. Слова 'ничего нельзя изменить' будили в нем ярость. Но он держал себя в руках, ради сына. С присущем ему даром убеждения, уговорив Нами присмотреть за Виктором, Дрэгон оставил Лэнг и скрылся в неизвестном направлении. Никто ни знал, куда он направился и когда его ожидать, но он появлялся чтобы увидеть Виктора и в очередной раз поругавшись с Ньярлатхотом, исчезал снова.

— Куда он исчезал? Что пытался сделать?

— Вернуть тебя, глупая, — насмешливо сказала Нами.

— Но он считал меня мертвой! Оттуда не возвращаются.

— Ты, помнится, доказала обратное. Но нашему Владыке нужен был Йог-сотхотх.

— Он пытался повернуть время вспять, — обреченно выдавила я, — но как Дрэгон собирался наполнить Врата?

Запнувшись, я уставилась в мудрые все понимающие глаза Нами.

— Не может быть!

— Может. Ты даже не представляешь себе, на что способен этот Владыка, когда он в отчаянии. Бывали моменты, когда я не решалась встретиться с ним лицом к лицу. Но он почти не разговаривал с обитателями Ониксового замка — приходил, забирал сына, проводил с ним какое-то время, а потом исчезал снова. Мы не знали, никто не знал. Владыки держали все в строжайшей тайне…

— Не знали чего? — я уже догадывалась, что ответ не придется мне по душе.

— До нас дошли слухи, что твой нарин пытался уничтожить отдаленный мир на окраине обитаемого ареала. За это его объявили вне закона в Тэрранусе.

Честно сказать — не ожидала. Нет конечно, я не рассчитывала, что он смирится, но все же… А на что я рассчитывала? Он мужчина, отец моего ребенка. Неужели я ждала, что он сложит руки и покорится судьбе? Наверное, в тот момент мне проще было думать именно так, а не иначе. А может быть, я не до конца понимала глубину его чувств? Не верно оценила, не поняла, бросила его один на один… или может быть я просто много на себя взяла?

— Что с тобой произошло? — осторожно спросила Нами.

— Я умерла. А когда воскресла — оказалась рядом с Тирэном, Повелителем Мира Темной звезды.

— Хок признался, на что тебе пришлось пойти ради сына. Но зачем это было нужно Тирэну?

— Не знаю, Нами. Я жила в Даринии два года, мечтала вырваться оттуда любой ценой — лгала, притворялась, играла, но я так и не смогла понять — что движет Повелителем.

— Он… — опять эта неловкая заминка, так несвойственная моей подруге, — он тебя изнасиловал?

— В той ситуации в которую я попала, можно сказать, что это была ночь любви. Я пыталась его убить, за что провела взаперти много лун. А потом мне стало известно, что Тирэн мучает и насилует девушек, чем-то похожих на меня.

— И ты тут же поспешила прикрыть их собственным телом? — иронично спросила Нами.

— И я тут же поняла, что каждая новая жертва приближает его ко мне.

— Скажи мне, — замялась Древняя, — в ту ночь он сделал тебе больно? Издевался над тобой?

— Нет, — я запнулась, — он меня не калечил, если ты об этом. И давай прекратим этот разговор.

— Извини, — смутилась Нами, — я должна была понять, что воспоминания причиняют тебе боль.