Влюбленные в Атлантиду (СИ) - Абиссин

— Подожди, — выкрикнула Лиана, протягивая к нему руки, — ты еще не рассказал мне, как управлять Золотым шаром!

— Разве ты не поняла? У шара есть собственный разум. Все, что нужно делать, это думать о тех, кого хочешь спасти.

Глава 32. Воля Хельга

— Хельг! — В голосе первого Серебряного послышалась мольба.

— Оставьте меня!

— Хельг, Марко уничтожил двоих Золотых. Простишь ли ты его? — Тихо спросил Вальдарент.

— Зачем ему мое прощение? Ведь я — не Лейла!

— Хельг, он умирает, — сухая ладонь коснулась его волос.

— Что? — Олег рывком поднялся с холодного пола. Ему казалось, будто он только что очнулся от кошмара. «К сожалению, кошмар только начинается».

— Для Атлантиды все кончено, Хельг. Последний барьер, защищавший дворец от Черного шара, разрушен. Но это еще не самое страшное. Черный шар обладает собственным разумом. То, что он связан с четырьмя Золотыми, двое из которых погибли, лишь делает положение еще опаснее. Чем больше Шеппис использует Черный шар, тем быстрее теряет свое «я».

— Но что мне делать? У меня осталось только два кольца и нестабильная сила Серебряного шара, которую я сдерживаю из последних сил.

— Да, у тебя все еще есть сила, что пугает тебя. Хельг, что ни говори, ты — не атлант, поэтому я не вправе заставлять тебя. Если хочешь, я могу спасти тебя, как и других людей, которые по воле рока попали в армию Шепписа. Последние часы я потратил на то, чтобы образумить несчастных, околдованных Золотыми. Я смог излечить раненых с помощью древних заклятий, кое-кого смог перенести на суда, что стоят в нашей гавани. Однако…

— Вальдарент, что с тобой? — Олег опрометью бросился к старику, успев подхватить его за плечи, прежде чем тот упал на пол. Стекленеющий взгляд умных глаз старика был направлен куда — то вдаль. Потом до Крамера донесся едва слышный шепот:

— Всего лишь старость.

— Нет, это невозможно! Вальдарент!

Казалось, конца его мучениям не будет. Очевидно, что кто-то проклял Крамера, отправив в этот чужой мир и заставив переживать его агонию.

Олег осторожно опустил тело Серебряного на холодный пол. Хотелось плакать, кричать от отчаяния, но глаза были сухими, и только сердце словно сжала чья — то безжалостная рука.

Еще один близкий ему человек мертв, а ведь мог спастись, если бы не потратил последние силы на него, чужого и бесполезного мальчишку. Как ему дальше жить? Неужели все действительно кончено?

Сбросив плащ, он прикрыл им Серебряного:

— Прости меня, Вальдарент. Ты так надеялся на меня, а я… не справился, не смог никого защитить. Марко был прав. И Ассель, и ты погибли по моей вине.

Никогда в жизни он не чувствовал себя настолько одиноким и несчастным, неспособным ничего изменить. Подняв руку, он долго смотрел на тускло мерцающий камень в уцелевшем кольце.

Ничтожная часть силы Серебряного шара…

Как можно сражаться с его помощью? Да и нужно ли вообще сражаться? Есть ли у него, ради чего стоило бы все это продолжать?

Вокруг было шумно. Куда — то спешили люди, таща за собой тяжелые чемоданы и настороженно оглядываясь по сторонам в поисках указателей. Кто — то торопился на посадку, кто-то, наоборот, только вернулся. Упав, заплакал ребенок, и мать, немолодая женщина с уставшим лицом, торопливо взяла его на руки, пытаясь успокоить.

Их рейс уже объявили. Мама Олега то и дело вставала с места, прохаживаясь вдоль сумок, и бросая в его сторону красноречивые взгляды. Как будто это был последний рейс до Швейцарии, и она очень боялась опоздать.

— Ну же, Олежек, — наконец, просительно сказала она, глядя на часы. — Нам пора!

— Еще пару минут, мам, — Олег даже не обернулся, жадно всматриваясь в толпу.

— Ничего не понимаю. Кого ты ждешь? Твои одноклассники приходили еще вчера. Что за странные дети? Неужели нельзя было все сделать вовремя! И ты не навсегда уезжаешь… Долгие проводы — лишние слезы.

Олег не обиделся. Мама и так нервничала весь последний месяц, перед отлетом. Вроде бы, все решено, что называется, все «концы обрублены», но сомнения мучили ее с каждым днем все сильнее. Хотя она в этом и не признавалась.

— Сегодня у нас игра, — тихо произнес Олег, понимая, что еще долго будет думать о школьной команде, как «о своих». — Но Сенька обещал после матча сразу же приехать!

Мать недовольно хмыкнула.

— Вертолет у него, что ли? Сам знаешь, какие в городе пробки. Ладно, пойду хоть очередь займу и билеты зарегистрирую. А ты не задерживайся, Олежек, ладно? — Она ласково коснулась ладонью его щеки, и, подтолкнув тележку с сумкой, направилась к стойке регистрации.

Олег вздохнул. Наверное, мама права, и Сенька все — таки не успеет. Или, устав после матча, вообще решит не приезжать. Какой смысл, если встреча продлится пару минут?

Наверное, не стоит ожидать от людей много. И, конечно, они еще не раз поговорят «по скайпу». Но на душе отчего — то стало еще тоскливее.

Он уже медленно двигался по залу, осторожно обходя идущих навстречу людей, когда за спиной послышались торопливые шаги, и кто-то обнял его за плечи.

Олег порывисто обернулся. Первым, что бросилось ему в глаза, — оказался знакомый шерстяной шарф темно — фиолетового цвета. Сенька сдернул его с шеи и намотал на руку.

«Наверное, стало жарко, пока бежал», — подумал Олег, улыбаясь в ответ на широкую ухмылку друга.

— Ну, как игра? Продули? — Сдержано спросил он, стараясь не обращать внимания на толкавших их людей, скрип тележек с вещами и громкие объявления о прибытии очередного самолета.

— Обижаешь, — в знакомых глазах мелькнула усмешка. И тут же растаяла, сменившись несвойственной Сеньке грустью. — Хотя без тебя, конечно, было сложнее. Замену взяли, а он почти играть не умеет…

И, хотя Олег прекрасно знал заменившего его парня, и не сомневался в его способностях, на сердце вдруг стало теплее:

— Ничего. Со временем привыкнешь.

— Вряд ли, — Сенька упрямо покачал головой. — Твой рейс уже объявили?

Олег кивнул. Говорить больше было не о чем. Если честно, сейчас ему больше всего хотелось повернуться и вместе с Сенькой зашагать прочь из этого, такого шумного и неприятного ему, зала аэропорта.

— Мне пора. Бывай, — почему в самые важные минуты жизни так сложно подобрать слова? Олегу хотелось еще раз договориться с другом о будущей встрече, или пригласить его в Швейцарию, но к горлу вдруг подкатил комок. Он понял, что не может больше сказать ни слова.

И что нужно уходить как можно скорее, пока он, окончательно потеряв контроль, не «разнюнился» на глазах у друга.

— Ты тоже, — Сенька несколько мгновений смотрел на него, не отрываясь, словно пытаясь запомнить. Потом шагнул вперед и, сорвав с руки шарф, неумело обмотал его вокруг шеи Олега.

— Ты… Зачем это?

— В Швейцарии холодно, — решительно заявил друг. — А ты постоянно ходишь в расстегнутой куртке. Не представляю, кто будет за тобой присматривать, когда меня не будет рядом. Пропадешь ведь!

— Иди ты, — Олег медленно повернулся к нему спиной.

Шарф оказался очень мягким. Олег подумал, что не снимет его, несмотря на то, что в аэропорту тепло.

— Спасибо, — неловко поблагодарил он, сам не зная хорошенько за что. И разве за верную дружбу, помощь и поддержку можно отплатить словами? Нет, только делом.

Через несколько мгновений, торопившаяся на рейс молодая пара, разделила его и Сеньку. Но до Олега донесся негромкий голос:

— Олег… В общем, если что… Возвращайся, если будет плохо. Я буду ждать.

Олег пришел в себя, сбрасывая морок оцепенения. Мысли о прошлом заставили его поверить, что еще не все потеряно. Даже если у него нет больше поддержки в лице Серебряных, даже если он остался один, и у него нет никакой надежды на победу, он будет драться!

Ради, Лианы, ради Сеньки, ради памяти Ассель и Вальдарента.

Повернув кольцо, связанное с Эсенджаном, так, чтобы камень коснулся кожи, он закрыл глаза и мысленно позвал Лейлу. Ему казалось, что этот беззвучный отчаянный крик разнесся по всей Атлантиде. А потом наступила темнота.

— Зачем ты снова пришел сюда, мальчик?

Олег медленно открыл глаза. Кажется, получилось. Это место, которое он уже видел на Церемонии Вступления, невозможно было забыть.

Бывшая жрица склонилась над ним, поправляя повязку, закрывавшую лицо:

— Неужели, понравилось в мире духов? Решил остаться здесь навсегда? Как я вижу, в Атлантиде дела с каждым днем все хуже. А ведь я тебя предупреждала!

Олег с трудом поднялся. Времени на разговоры у него не было: как когда-то объяснял Вальдарент, если душа живого человека надолго покинет тело, то может и не вернуться. Какая была бы глупая смерть.

— Нечего сказать, Обрученный?

— Вы же сами все знаете, Лейла. Я здесь не за тем, чтобы оправдываться, — Олег покачал головой.