Лимонов против Жириновского - Эдуард Лимонов

Естественно, что БОЯРЕ эти, не умея думать вперед (политическое мышление), всего-навсего послушно изменялись вместе со страной и народом. И когда страна взвыла, не в силах выносить изуверские опыты, которым ее подвергла «команда Ельцина», народ взвыл, вместе с народом взвыла и возмутилась часть БОЯР. Среди этих сорока на сцене были в основном такие, всего лишь выразители эмоций страны: ее страха и ее боли. И была еще одна группа — откровенно беспринципная, куда более беспринципная, чем некогда была номенклатура КПСС. Полное отсутствие морали и ответственности, наивный, обезоруживающий оппортунизм характеризует эту группу БОЯР. Как в свое время, подобрав полы, бегали бояре к Лжедмитриям и обратно к законному царю, туда, где казалось выгоднее, так и в ФНС оказалось немало таких «бегунов». Большинство, что грех-то таить.

Тогда в перерыве между заседаниями я попал в комнату за кулисами, где все члены оргкомитета ФНС собрались. Там они довольно неприятно делили посты. Неприятно: сварливо и ханжески. Налицо было соперничество между Зюгановым и Константиновым, закончившееся победой Константинова. Обиженный, выбранный только в Политсовет Бабурин с раскрасневшимися щеками гневно говорил что-то от двери. Проханов, редактор «Дня», человек, объединивший своим общительным темпераментом и романтическим империализмом, всех их, молчал. Выбраны были девять сопредседателей и координатор с двумя помощниками. Координатором стал Константинов. Коммунистов в руководстве явно оттеснили бородатые перебежчики, «новые патриоты», — среди них Астафьев. Я не люблю перебежчиков, не выношу «ошибавшихся». Потому присутствие какого-то генерала Стерлигова (он ездил арестовывать ГэКаЧепистов) в ФНС неприятно поражало меня. Дружелюбно настроенный к писателю Распутину, я, однако, отлично помнил, что это Государственный совет Горбачева, в составе которого был и Распутин 6 сентября 1991 года, признал независимость Латвии, Литвы и Эстонии. Закулисная дележка власти была неприятна не только мне. Встал, с шумом отодвинул стул худой мужик, по виду работяга, член Оргкомитета, сказал зло: «Деятели! Сейчас зарплату начнут делить!» и ушел, хлопнув дверью. Представитель Казахстана от двери пытался взывать к лидерам ФНС: «Что же мне сказать там нашим людям? Русские Казахстана ждут конкретного руководства «Что делать», а вы!»

Во втором отделении конгресса Жириновского в зале уже не было. Конгресс этот, я думаю, переполнил чашу его терпения. Он, конечно, не мог знать того, что происходило за кулисами, но руководствовался своим чутьем. Он понял, что бесповоротно и окончательно его не взяли. И значит, уже не возьмут. (Причины не так уж важны). И он решил поискать союзников в другом лагере. Но для этого нужно было изменить поведение (пусть временно), изменить имидж партии. Нет сомнения, что именно после Конгресса ФНС Жириновский решил стать «центристом». Так же, как и нет сомнения в том, что тогда же он решил воспользоваться советом Жан-Мари Ле Пена и очистить ЛДП от «молодых людей в коже, которые потянут его движение к национал-социализму».

27 октября в 14:30 я, Жариков и Архипов встретились у метро «Таганская». Чуть позже появился японский автобус Митрофанова. В автобусе мы отправились в ресторан «Крутояр».

Ресторан помещался, как и все заведения подобного рода, за неприметной дверью вовсе без вывески. Частный ресторан этот принадлежал, во всяком случае, он был одним из совладельцев, Александру Венгеровскому. Сегодня этот человек… Но лучше обратиться к еженедельнику «Аргументы и факты» (№ 4, за январь 1994 г.)

«Александр Венгеровский — заместитель председателя Госдумы от фракции ЛДПР. Пока в парламенте он немногословен… Биографическая справка. Родился в 1953 году в Москве. Русский, из семьи врачей. Окончил МАИ, факультет радиоэлектроники летательных аппаратов. Работал в гражданской авиации. Как офицер служил в Главном управлении военной космонавтики специалистом в области вычислительной техники и системы управления космическими объектами. На вершине своей административной карьеры, уже на «гражданке», стал руководителем Главного управления Государственного комитета по вычислительной технике и информатике. Курировал и организовывал в СССР разработку программного обеспечения. Будучи в армии, вступил в КПСС. Партийный билет компартии не порвал, а приостановил свое членство…»

Чтобы покончить со статьей в «АиФ», все равно ее придется цитировать далее, покончу сразу. Уважаемый Александр Дмитриевич тихо сочиняет

«В ЛДПР я занимался специальными вопросами. Был вице-премьером теневого кабинета министров, то есть организовывал интеллектуальную команду ЛДПР». «У нас есть руководитель партии, есть политбюро, это все — команда председателя. Я член команды председателя партии Жириновского. Мы стоим на одинаковых позициях и действуем исходя из одного аргумента — программы ЛДПР».

(Так и подмывает спросить: «А что есть программа ЛДПР? «Сок мозга» Владимира Вольфовича «Последний бросок на юг», или программа образца 1991 г., или Принципы ЛДПР апреля 1993 г.?) На вопрос: «Заявления от имени ЛДПР за границей настораживают не только политиков, они могут вызвать неприязнь к русским», Венгеровский вещает важно:

«Существует два типа цивилизации: это духовная — российская; и цивилизация потребительства — западная. Страны и народы должны определиться, к какой цивилизации они будут приобщаться. Я уверен, что все равно победа будет за духовностью. И Жириновский является лидером в этой борьбе». «Но есть силы, которые этого не хотят. Их можно назвать общим термином «мировая закулиса». У нас сильная интеллектуальная группа. Мы ее называем «теневой кабинет министров». Он готовит всем много сюрпризов».

Милый, вальяжный, похожий на Бабурина, Александр Дмитриевич Венгеровский, осторожная бородка, усы, импозантный, вид барина, но «мировую закулису» своим интеллектом он не победит. Это ясно из приведенного отрывка интервью. К счастью для него «пока в парламенте он немногословен». Может быть, я не знаю, у него мощный технический талант в области самолетов? Конечно, рядом с телохранителем Владимира Вольфовича, Владимиром Михайловичем, тоже депутатом Государственной Думы, — Венгеровский — светоч интеллекта.

В том же интервью Венгеровский говорит:

«Ни у кого не возникало искушения внести раскол в ЛДПР. Наша сила — это единство. У нас руководитель один, здесь нет никаких сомнений, это — Жириновский».

Возникало искушение, Александр Дмитриевич. В тот день 27 декабря шел сильный снег. Приехав в ваш ресторан, пройдя по каким-то коридорам, мы вошли в отдельный кабинет, обшитый светлым деревом, и нас ждал длинный стол, уставленный не кашей, компотом и кусочком селедки, которыми ваш «руководитель» будет кормить русских пенсионеров, но пищей другого класса. Осетрина, свежая зелень, мясо, икра. Мы сидели там все: вы, Леша Митрофанов, беспокойный Архипов, Жариков, и вы первый заговорили о своем недовольстве «руководителем». У вас сложилась тяжелая ситуация в здании института, которым вы зазедывали (на Зубовском бульваре), на вашу площадь претендовала фирма, совместное предприятие, не помню названия, но легко узнать. Вас угрожали выселить, а Жириновский, угрожая прибалтам и японцам, ничем, однако, не мог вам помочь. Вас прервал Архипов, ему тоже было что сказать: «Вернувшись из Парижа, вождь изменился. Он выдвинул свою кандидатуру в мэры Москвы. Шеф начал работать на карман. Для нужд партии, — Архипов сгримасничал, — но на имя Владимира Вольфовича и его родственников приобретены десять квартир в Москве. В Москве была мощная чистка партии. Молодые ребята выгнаны». «Вождь скурвился, — сказал просто Жариков. — Вождю хочется срочно какой-нибудь пост. Он не только в министры к Ельцину пойдет, но и Лужковым пойдет служить».

Из всего сказанного тогда я понял, что Жириновский стал поощрять свой старый аппарат (Жебровский — типичный представитель) и отдаляет молодежь. Обладая ментальностью несносной единственной примадонны в театре, он не желает поделиться и частью паблисити, внимания средств информации. Я сказал, что сочувствую им, что находясь сам в особом положении, однако чувствовал себя постоянно неловко, когда Жириновский не умолкая разглагольствовал на митингах и пресс-конференциях, а «министры» сидели истуканами. Каждая работа должна вознаграждаться, а быть у Жириновского слугами и воздвигать его, кто же из нормальных людей выдержит. Амбиции есть у всех, и амбиции нужно удовлетворять. Еще я, помню, сказал, что, придя в кабинет по приглашению, надеялся, что кабинет будет работать, а выяснилось, что кабинета нет. Есть вялые собрания, более или менее скрашиваемые темпераментом и остроумием присутствующих. Короче, в тот снежный день мы сидели там долго и четко выяснили, что дальше работать на Жириновского нам надоело. Венгеровский, раздумчивый и осторожный, высказывался менее экстремистски чем Архипов или Жариков, но то, что вальяжный господин Венгеровский не видел для себя смысла в продолжении работы с Жириновским, было ясно как день. Да, кстати говоря, в тот период он не состоял в теневом кабинете ни в каком качестве и его помощь вождю ограничивалась единожды данным партии денежным пожертвованием. Если не ошибаюсь, миллион рублей. Так что какую там «интеллектуальную команду вы организовали», бог с вами! Снег мел, звучали обиды, и даже Митрофанов, сжимая ручки в волнении, согласен был с тем, что «вождь скурвился».