Мертвецкая - Линда Фэйрстайн

— Договорились. Это великолепное предложение. И я очень-очень счастлива. Хотя бы потому, что ты хочешь жить со мной.

Джейк задумался.

— Разве в детстве тебя это не бесило больше всего на свете? Ты никогда не спрашивала родителей, можно ли сделать что-нибудь замечательное или интересное в следующие выходные? Например, пойти на ярмарку, получить новый велосипед или купить щенка, а они отвечали «может быть»? Кажется, именно это я сейчас и получил. Большое, жирное «может быть». Подумайте о моем предложении, мисс Купер. Надеюсь, оно не даст тебе заснуть всю ночь. И не только сегодня, а все последующие ночи, пока ты не сдашься, не всплеснешь руками и не постучишься ко мне дверь, умоляя тебя впустить.

— Может, откроем твои подарки?

— Ага, взятка. Попробуй, отвлеки меня материальным.

Я потянулась к свертку под елкой и отдала его Джейку, который медленно развернул бумагу и положил ее рядом.

— Где ты их нашла? Кажется, всю ночь не буду спать я.

Три тома в кожаном переплете — первые издания его любимых произведений. Джейк, как и я, собирал книги и вечно охотился за редкостями, чтобы пополнить книжные полки. Бережно держа книги, он читал имена на корешках:

— Фолкнер, Хамметт, Китс. Сборники, и самые любимые. Какой прекрасный подарок!

Из чулка с его именем я вынула коробочку поменьше.

— Что-то еще?

На этот раз он с нетерпением разорвал красную ленту, завязанную бантом. Под блестящей белой подарочной бумагой оказался черный кожаный футляр. Внутри лежала пара эдвардианских запонок — зеленовато-голубая эмаль в золоте семьсот пятидесятой пробы.

— Они такие красивые.

— Я подумала, что они будут неплохо смотреться в прямом эфире. Надень их, когда будешь делать репортаж вдали от Нью-Йорка. Так я буду знать, что ты думаешь обо мне.

— Перебирайся ко мне, и каждое утро сможешь сама пристегивать их мне на манжеты. Во всяком случае, так ты убедишься, что они на мне.

— Ты безнадежно упрям. — Я налила еще шампанского.

Джейк подошел к елке и вернулся с коробкой из магазина игрушек:

— А это для тебя.

Я села по-турецки, развязала зеленую ленту и, открыв коробку, вынула огромного плюшевого медведя. Посадив его на пол рядом с собой, я ухмыльнулась:

— И зачем ты мне теперь нужен, когда у меня есть такой мягкий парень? Уверена, он более благодарный слушатель, чем ты. Никаких перекрестных допросов о том, как я провела день, никаких жалоб на конкуренцию.

Я повернулась к медведю и уже открыла рот, как вдруг увидела, что блестит на его мохнатой груди. Слова застряли в горле. Слева, на месте сердца, была приколота великолепная бриллиантовая птица, сидящая на большом аквамарине, которая искрилась всеми цветами радуги.

— Прямо дух захватывает, Джейк! — Я обняла его за шею.

— Отпусти меня и надень.

— Нет, пусть остается на медведе. Так я смогу ее видеть.

— Птица на скале. Твой друг в салоне «Шлюмбергер» сказал, что ты смотрела на нее годами. Сиди спокойно. — Он снял брошь с игрушки и приколол к моей шелковой пижаме. — Вот почему я купил этот наряд. Брошь на нем смотрится потрясающе.

Я встала и прошла в спальню.

— Я должна посмотреть. Это самая чудесная вещь, которая когда-либо у меня была! — Джейк вошел следом и смотрел, как я верчусь перед большим зеркалом. — Я никогда ее не сниму.

— За исключением тех случаев, когда будешь ходить на работу, и… сейчас. — Он расстегнул пуговицы пижамной курточки и бережно положил ее на кресло у постели. Грани изящной птицы схватывали каждый лучик крошечного пламени свечей на прикроватных столиках.

— Вот так я хочу, чтобы ты думала о нас. Всегда. Ты — утонченная, изысканная птичка, и у тебя всегда будет место, где приземлиться. Я — твоя скала. Веселого Рождества, мой ангел.

Мы разделись и, забравшись под одеяло, занимались любовью, пока не заснули в объятиях друг друга.

Около шести тридцати у каждого из нас сработал внутренний будильник — как обычно. Начинало светать. Мы решили махнуть рукой на сигнал и спать допоздна, наслаждаясь тем, что никого из нас не поджимают сроки и не нужно принимать никакие решения. Когда я встала, оделась и сварила первый кофейник, было одиннадцать. Обзвонив всех родственников и друзей, мы надели термобелье и толстые куртки и пешком отправились в Сквибнокет-Бич. Под ногами хрустел снег. Почти милю мы шли вдоль океана, держась за руки, и говорили о таких вещах, о которых раньше никогда не заходила речь.

Джейк спрашивал о наших отношениях с Адамом, о том, что я чувствовала после его гибели. Затем он рассказал мне о своей разорванной помолвке. Девушка, с которой он встречался четыре года, уехала и вышла замуж за его близкого друга. Она устала от его хаотичной жизни и торопилась создать семью.

По пути нам встретились только несколько соседей, которые выгуливали собак вдоль побережья. Вернувшись домой, мы превратили остатки вчерашнего ужина в салат из омаров и провели день, читая перед камином. Моего Фицджеральда постоянно перебивал Джейк, который то и дело обнаруживал интересные места в своем новом Китсе, и хотел прочитать мне вслух.

После простого ужина из супа и овощей мы посмотрели «Тридцать девять ступеней» и рано легли спать. Встали мы еще затемно и сели на семичасовой рейс в Бостон. В восемь тридцать нас уже ждал самолет в аэропорт Ла-Гуардия. Служебная машина Джейка подобрала нас перед терминалом и отвезла на Манхэттен. Джейк вышел около студии «Эн-би-си» в Рокфеллер-центре. На прощание мы поцеловались.

— Жду тебя вечером у себя. Пока ты не скажешь, что окно заменили и твоя потерпевшая с пистолетом больше не бродит перед дверью, мы испытаем мое предложение. Увидимся позже.

Водитель отвез меня в Хоган-плейс и высадил перед входом. Шел уже десятый час. Казалось, будто я попала в город-призрак. Сегодня и завтра в офисе почти никого не будет, и я надеялась сделать побольше.

Лаура взяла выходной, так что, когда появился курьер со срочным письмом из телефонной компании в Нью-Джерси, я сама расписалась в его получении.

Я вскрыла конверт и погрузилась в путаницу цифр входящих и исходящих звонков, сделанных с телефона во временном убежище Лолы Дакоты в доме ее сестры Лили. Детективу могли потребоваться часы, чтобы сопоставить номера с абонентом, в чей дом или офис был сделан звонок. Рядом с каждым стояла дата, время, когда произошло соединение, а также длительность разговора.

Я бегло просмотрела страницы, пока не нашла день убийства Лолы. Это было неделю назад. Я пробежала пальцем по колонке цифр. Утром были десятки звонков — готовились к липовому убийству. Потом активность прекратилась.

Лили слышала, как Лола звонила — предположительно, в службу такси. Потом Лили накачалась лекарствами и легла в постель.

Я остановилась на 1:36. Единственный местный номер Джерси, набранный из дома Лили. Может, мне и не понадобится детектив для расшифровки и отслеживания звонков. Да и номер кажется знакомым. Возможно, решив поехать на Манхэттен, Лола звонила не незнакомцу, а другу?

Я набрала добавочный и подождала. Последовали три долгих гудка.

Ответил оператор:

— Окружная прокуратура, чем я могу вам помочь?

Я с трудом сглотнула:

— Здравствуйте. Я не уверена, правильный ли номер набрала. Это офис мистера Синнелези?

— Это его офис. Но не его прямая линия.

— Я набрала добавочный, — сказала я, глядя в отчет. — 8484. Вы не подскажете, чей это номер?

— Кому вы звоните, мэм?

Последнему человеку, видевшему Лолу Дакоту живой, подумала я про себя и пробормотала:

— Я… э-э-э… секретарь оставила мне записку, чтобы я позвонила по этому номеру. Только я никак не разберу имя, которое она написала.

— А, все ясно. Это кабинет Бартоломью Франкла. Он — исполнительный помощник окружного прокурора. Правая рука мистера Синнелези. Мистер Франкл отошел на минутку. Соединить с его секретарем?

17

— Ты спасла меня от ужасного вечера с мамой. — Когда я позвонила, Майк был на работе и тут же согласился, что мы должны съездить в офис Синнелези и встретиться с Бартом Франклом. Посмотрим, что он скажет, когда мы выложим ему всю информацию. Секретарь заверила меня, что он будет на месте весь день, и вскоре мы уже ехали по туннелю Холланд.

— Мама умоляет меня помочь ей спланировать похороны. Выбрать гроб, сходить в…

— Она болеет? — Я знала мать Майка уже много лет и понятия не имела, что у нее проблемы со здоровьем. Возможно, поэтому Майк задержался в больнице в понедельник утром.

— Она здорова как бык. Но на рождественской мессе заставила меня пообещать, что я съезжу с ней и мы все устроим. Душевный покой и все такое. Она так взволнована. Можно подумать, будто она собирается в Диснейленд с Джоном Элвеем. Я сказал ей, что не приеду из-за тебя. Только так я мог получить отсрочку.