Личная ведьма Тёмного (СИ) - Игоревна Алена

Внезапно боль сменилась злостью, такой жгучей и непреодолимой, что я едва не зарычала. Гордо вскинула голову, выпрямилась, расправила складки пышной юбки, которые с приятным шорохом затрепетали.

Я решила направиться вглубь замка, и сначала шаги мои были робкими, а голова сама собой то и дело поворачивалась, чтобы убедиться в отсутствии погони. Но с появлением принцессы все словно забыли обо мне, и это было к лучшему. Постепенно шаги мои стали твёрже, быстрей, а вскоре я вовсе перешла на бег.

Звук моих шагов глухо разносился вокруг, отталкиваясь от стен. Изо рта лихорадочно вырывалось тяжелое дыхание. Лёгкие ужасно жгло, а картинка перед глазами размывалась из-за подступающих слёз. Тяжёлые юбки глухо хлопали в потоках воздуха, и я ощутила себя бабочкой.

Глупой бабочкой, что тянулась к теплу, но подпалила крылышки об огонь.

Майрион заставил меня поверить в истинность своих чувств. С похвальной самоотверженностью отказался от встреч, вынуждая думать, что делает это из лучших побуждений. Танцевал со мной, любил меня телом и прижимал к себе так, словно я и правда была единственной. Но...

Я остановилась у алькова, завешенного бордовой шторой. Крупные фалды чуть подрагивали, и когда я отодвинула складки ткани в сторону оказалось, что это вовсе не альков, а арка, ведущая на небольшой балкончик. Полукруглые перила нежно обнимал озорной вьюн с листиками в виде звёзд и мелкими белыми цветами. На зелёном стволе вьюна в свете полной луны опасно блестели мелкие, но частые шипы. Я шагнула вперёд, радуясь, что нашла тайное местечко, где меня если и найдут, то очень не скоро. Впереди горели огни города - уютные, но чужие.

Вспомнился мой мир, большой и бурлящий. Мир, где не было магии, но было так много простых чудес, вроде крепкого кофе поутру, или внезапной улыбки прохожего, или круассана, оставленного для меня заботливой Бетани на рабочем столе. Тоска сильней сжала сердце и я с горечью поняла, что мой мир не перестал существовать, несмотря на то, что для меня прошлая жизнь кончилась. Грустно осознавать, что ты не был настолько незаменимым, чтобы твоё исчезновение хоть сколько-нибудь всколыхнуло ровную поверхность мироздания.

Бетани найдёт новую подругу, Кристофер - новую главу отдела. Мама и вовсе порадуется, что я перестала доставать её и без того редкими звонками. У меня не было даже кота, который мог бы сейчас скучать по мне. Я не оставила после себя совершенно ничего. Всю жизнь неслась, достигала, но в конечном итоге - я ноль. Песчинка, которую смыло волной.

Глупая бабочка...

— Я искал тебя. — Полушёпот, от которого я вздрогнула и сильней вцепилась в перила. Шипы вьюнка впились в ладони.

— Зачем? — Я не обернулась. Всё так же смотрела на огни далёкого города.

— Я должен объясниться.

— Не должен. Ты мне ничего не должен.

Я говорила тихо, спокойно и медленно, чтобы контролировать дрожь голоса. По щеке поползла горячая слеза, оставляя после себя влажную дорожку. Ветер подхватил прядь волос, и те прилипли к мокрым следам на лице. Я смахнула волосы и заметила, что из мелких ранок на ладони идёт кровь, однако боли я не чувствовала.

— Амели.

— Артея сияет сегодня ярче обычного. И я не про твою невесту. — Я кивнула в сторону созвездия.

— Выслушай.

— Скажи, что ожерелье ничего не значило.

— Не могу.

Майрион подошёл со спины и замер в нескольких сантиметрах. Он не касался меня телом, но я чувствовала его тепло и ту связь, что зародилась между нами и окрепла благодаря нашим же действиям, желаниям.

— Скажи, что она не твоя невеста.

— Я не могу. — Рука Майриона легла на моё плечо и скользнула вниз. Он опёрся лбом о мой затылок, и всё тело почувствовало приятную тяжесть.

— Значит, невеста. Что же, будем родственниками.

Майрион развернул меня к себе лицом. От резкого движения картинка качнулась и поплыла. Я едва устояла на ногах, чувствуя внутри странную, нездоровую слабость. Сердце било в набат, в голове - вата.

— Если скажу, что это ради тебя, поверишь? — Спросил Майрион. Вытащил из нагрудного кармана платок и приложил к кровоточащей ладони.

— Если ответишь на простой вопрос.

Я вывернула ладонь из рук Майриона, скомкала платок и сунула в кармашек, что прятался в складках платья. Пальцы нащупали что-то твёрдое, гладкое.

Кольцо Сибила. Я в спешке сунула его в карман, пока Мира занималась моей прической. Носить его открыто так и не решилась - побоялась, что Дарк может распознать в украшении артефакт, хотя сама я в силе этого артефакта уверена не была. Но сейчас... Сейчас это было именно то, что нужно.

— Отвечу на любой вопрос. — С готовностью кивнул Майрион и завладел другой моей ладонью. Я не стала возражать.

— Ты меня любишь? — Спросила шёпотом. Робко и с постыдным налётом надежды в голосе.

В глазах Майриона вспыхнул тёмный огонёк, но тут же погас. Он опустил веки и на пару секунд перестал дышать. Рука его больно сжала мои пальцы.

— Это просто вопрос. Ответь. — Произнесла сквозь сжатые челюсти.

Он отрицательно покачал головой.

— Глупая бабочка. — Бросила я небрежно.

Снова тепло на щеках и вязкий холод внутри. Подбородок затрясся и я услышала стук собственных зубов. Отскочила от Майриона на шаг, пошатнулась, схватилась за терновый вьюн. Меня замутило. Колени подогнулись, тело стремительно оседало на пол, ладонь обжигало болью раздирающих кожу шипов.

За мгновение до того, как я должна была упасть, тёплые руки подхватили меня. Родной, любимый запах заполнил ноздри.

Слишком больно, чтобы находиться рядом.

«Домой» — последнее, о чём я успела подумать. Сжала кольцо Сибила немеющими пальцами и растворилась в воздухе, оставив недоумевающего Майриона в одиночестве среди звёзд.

26

Я очнулась от резкого травяного запаха. Приоткрыв один глаз, постаралась рассмотреть помещение: полумрак окутывал комнату, маленькую и по-спартански скудно обставленную. Узкая койка, на которой я лежала, представляла из себя грубо сколоченный ящик. Матрас был набит сеном, которое пробивалось через прохудившуюся ткань и кололо кожу. У маленького окна тумба, на которой в аккуратные ряды были выстроены склянки разных размеров, форм и цветов. Поняв, что оказалась вовсе не дома, как планировала, я подскочила, неуклюже отшатнулась в сторону, снесла низкий столик и, запутавшись в юбках, распласталась на полу. Шум вышел знатный.

— Буянит девка. — Донёсся из-за двери старушечий голос. — Небось все снадобия побила.

— Проверю. — Ответил второй голос, принадлежавший уже пожилому мужчине.

— Сиди! Схожу.

Я попыталась поскорее встать и принять более благопристойную позу. Дверь отворилась как раз в тот момент, когда я прижала пятую точку к жесткому матрасу и чинно сложила ладони на коленях.

На пороге комнаты стояла женщина, старая, скрюченная, совершенно седая. Её глаза были мутными, белыми, судя по всему, совершенно слепыми. Острый нос под поразительным углом изгибался вниз и стремился к подбородку, такому же острому, но чуть загнутому наверх - в профиль её лицо было похоже на месяц. Щуплая, жилистая, с желтоватой кожей, покрытой пигментными пятнами, она была завёрнута в потёртый тёмный халат, доходивший до пола.

— Проснулась? — Проскрежетала старуха.

— Где я?

— Опоили тебя. Точно, опоили. Много сил потеряла, но я хорошее снадобье приготовила, мигом пройдёт.

— Куда вы меня притащили? — По опыту последних недель я поняла, что кричать и ругаться нет смысла, а потому говорила спокойно, вкладывая в каждое слово всё своё достоинство.

— Эть ведь! — Фыркнула та. — А куда ты попасть хотела?

— Домой.

— Так домой и попала. Токма не к себе.

— А к кому? Что это за место? Где Майрион?

— Погодь, резвая! У тебя вопросов больше, чем у меня ответов. А силы ещё не восстановились. Слабая ты. Как ни крути, слабая. — Старуха мелко пожевала губы и покачала головой, уставившись на перевёрнутый столик, будто могла что-то видеть своими слепыми глазами. — Поспи ещё, потом говорить будем, сколько влезет. Токма в следующий раз, как проснёшься, не буянь.