Повседневная жизнь людей библии - Андре Шураки

После Илии и Елисея пророк-книжник осуществляет духовную цензуру. Эта эволюция пророческого движения начинается в середине VI века, когда народ переживает национальную катастрофу 721–586 годов. Перед лицом натиска Ассирии и Вавилона рождаются блестящие образцы пророческой мысли.

Пророк размышляет, проповедует, активно участвует в повседневной жизни своего народа. Он слышит глас Господень, видит горящий куст, он встречает ангела: происходит озарение, он становится выразителем Божьего замысла:

Лев начал рыкать, — кто не содрогнется?

Господь Бог сказал, — кто не будет пророчествовать?11

Пророк старается уклониться от этой избранности: от Моисея до Ионы каждый старается избегнуть пленяющей его страсти, которой в конце концов уступает. Только Авраам и Исайя не противятся своей судьбе. Другие знают, что их ждут тяжкие дни, представляют, сколько им придется вынести страданий в роли глашатаев Господа.

Пророк действует в условиях определенной политической ситуации. Он страж городских врат, он предупреждает народ о грядущем несчастье. Он говорит, действует, угрожает, обещает. Он по существу политик, но не в том смысле, в котором мы теперь употребляем этот термин: сфера его размышлений — это Бог, его завет и грядущее благое переустройство мира. Пророк осенен свыше, и его сограждане склонны часто видеть в нем человека необычного, безумца, даже психопата: он может пренебречь благопристойностью, принятыми нормами поведения, логикой12. Он находится во власти всего дара прорицания, который диктует ему все его проявления, он — вместилище высшей силы. Его сознание — инструмент проявления Божьей воли. Он находится в постоянном контакте с создателем неба и земли, ко

торый ведет свой народ к смерти или спасению, который его рассеивает или собирает на Земле обетованной, уничтожает или спасает по своей воле.

Невозможно осознать функцию пророка вне понимания исторического контекста проявления этого феномена. Пророк — это не священник и не государственный деятель. Это человек Господа, он проповедует, и его инструмент воздействия — слово. Пророки часто совершают эпатирующие поступки. Осия женится на блуднице, чтобы обличить неверность Израиля. Исайя ходит обнаженным и необутым на протяжении трех лет, чтобы возвестить народу о грядущих несчастьях13, дает символические имена детям. Иеремия надевает на шею ярмо. Иезекииль ест хлеб, пожаренный на коровьем помете и человеческих экскрементах, ест пергамент, заточает себя в своем жилище и молчит, проводя время в неподвижности на своем ложе14. Он теряет любимую женщину и демонстративно пренебрегает трауром15, бреет бороду и волосы, публично сжигает треть своих волос, провозглашая, что оставшиеся должны пророчествовать об огне, который сожжет Иерусалим16. В экстазе пророк часто впадает в безумие: это — одно из его проявлений, его драма и в то же время знак его могущества17.

Власть пророков

Пророки обладают сверхъестественной властью: их политическая теология основывается на убеждении, что судьбу можно преодолеть и можно совершить невозможное. Чудо — это факт свершения невозможного, и оно происходит благодаря Божьему человеку. Отступают армии, воздвигаются укрепления, прекращается голод, воскресают мертвые, выздоравливают больные, умножаются хлеба, освобождаются ото льда потоки, приходит наказание и возмездие — и все это благодаря вмешательству пророка по воле Господа. Он властвует над природой. Небесные легионы выступают по его воле, чтобы по

разить врагов Израиля. Чудо — это естественный инструмент правосудия Господня. Народ, вдохновляемый священниками, левитами, пророками, живет в ожидании грядущих чудес, которые освободят его от горестей и бед. Мы знаем труды двадцати пророков периода между царствованиями Давида и Иосии, сотни других, известных или неизвестных по имени. Пророк — это оратор, иногда писатель: но его сила проистекает от той силы, которая в нем живет, от вдохновляющего его Божественного гласа, требующего от него исполнения его миссии.

Дар провидения открывается у него в состоянии экстаза. Он может видеть происходящее далеко от него, он проницает будущее. Он видит ослиц, пасущихся вдалеке, и знает, кто победит в начавшейся битве. Он может даже, как, например, Иезекииль, перемещаться в пространстве при помощи левитации. И, как Моисей на Синае или в Ковчеге завета, созерцать Господа и говорить с ним. Он проникает в тайны человеческих душ: он может ими управлять, склонять к исполнению его воли, которая являет собой отражение воли Господа. Он всегда готов к общению с Богом.

Его могущество настолько велико, что даже после смерти он способен сохранить свое влияние: мертвый воскресает, когда его тело помещают рядом с мощами Елисея18. Пророк не всегда разделяет судьбу смертных. Как Илия, он может вознестись на небо в потоке воздуха на огненной колеснице19.

Народ и цари обращаются к нему как к мудрецу, судье, врачу, советчику и, иногда, стратегу. Он принадлежит своей нации, он ее защита и утешение20. Одна близость божьего человека укрепляет смертного, дает ему возможность приобщиться к божественным силам, которые он олицетворяет21. Пророки помогают царям: Гад и Нафан при Давиде; Шемая при Ровоаме; Ахия при Иеровоаме; Амос при Иеровоаме II — они одновременно советники и, в определенном смысле, цензоры. Мужество Нафана, обвинившего Давида в злодеяниях, — тому свидетельство22.

Великий спор

С появлением на исторической сцене пророка- писателя пророчество меняет свою природу. Внешние атрибуты движения все более теряют актуальность в пользу внутреннего содержания, приобретающего все большее влияние к VIII веку. Экстатические состояния, жертвы и эпатирующие поступки отходят на второй план: теперь ведущую роль играет проповедь закона Моисея.

Пророк вещает о справедливости и великих духовных идеалах, способствующих гармонизации национальной жизни. Это своего рода революция в сознании: теперь ведущее место занимает не культ Бога, а проблема справедливости, уважения к гуманистическим ценностям, защита слабых и бедных. Израиль будет наказан за свои преступления, потому что «продают правого за серебро и бедного — за пару сандалий»23, но оправдан в грядущий момент всеобщего ликования. Пророки развивают эту тему: от Осии до Иоиля, от Исайи до Михея и Аввакума, позднее Иеремия, Иезекииль и Даниил. В их устах пророчество достигает своего апогея, предвещая суровые кары Апокалипсиса.

Пророк действует от имени Создателя неба и земли: он не является защитником идеологии, какой-либо доктрины, теории, интересов определенной группы, класса, нации. Его указания — божественного происхождения. Отсюда экстремизм и горячность его слова.

Отправная точка пророческого движения — это протест против дурных проявлений человеческой природы. Конечная цель — достичь установления всеобщей справедливости, единства и любви.

Осия, Амос, Исайя, другие пророки постоянно осуждают жизнь евреев эпохи монархии: они упрекают их в отречении от чистоты нравов древности, в поклонении языческим идолам, в угнетении бедняков, в приверженности роскоши, в стремлении к дорогостоящей пище, в пристрастии к дорогим духам и благовониям, развлечениям, разврату, обога

щению за счет бедных — и все это вопреки воле Господней.

Протест пророческого движения идет еще глубже: пророк восстает против порабощения человека продуктом своего труда, оно требует соблюдения субботы даже иноземцами, даже животными, чуть ли не природой. Пророки вещают о вечной субботе, то есть цивилизации праздности, когда человек будет освобожден от проклятия работы.

Восстав против существующего положения вещей, пророки не щадят ни царей, ни вельмож, ни священников. Осуждение Самуилом института монархии должно было спровоцировать радикальные изменения в истории Израиля. Пророки порицают злоупотребления монархического режима, отступление от закона и обычая древних времен, против абсолютной власти царя, эксплуатации. «(Вы) едите плоть народа Моего и сдираете с них кожу их, а кости их ломаете и дробите как бы в горшок, и плоть — как бы в котел», — восклицает Михей24. Таким образом, пророки являются не только выразителями духовных идеалов, но и политическими деятелями. Они со страстью осуждают царские порядки, что стоит им порой тюремного заключения. Утверждают, что ничто не может свершаться вне воли Божьей, даже воля царя.

Пророчествование выходит за пределы страны, распространяет свое влияние на языческие народы. Резкая критика язычества звучала в то время поистине революционно: в самом деле, сказать, что все боги других наций ничего не значат — это потрясти основы установившегося миропорядка, осуществить кощунство. Евреи осудили таким образом, несмотря на сложности политической ситуации, преступления, свершавшиеся в Египте, Ассирии, Вавилоне.