Рукопашная с Мендельсоном - Галина Куликова

– Какая у вас фамилия интересная, – льстиво сказала пожилая женщина, испытывавшая священный трепет перед начальством, имеющим воинские звания.

– Нормальная фамилия, – недружелюбно ответил полковник.

– Он из рода знаменитых мореплавателей-подводников, – пояснил молодой с усиками. Полковник обернулся к нему, но ничего не сказал.

– А вы к кому, по какому вопросу… – завела было консьержка привычную песню, однако была остановлена Кальмаровым:

– Мы идем опечатывать квартиру, в которой временно проживал академик Полянский. И описывать имущество.

– Так уж милиция сегодня утром там все опечатала!

– Они опечатали в рамках своих полномочий. А мы опечатаем в рамках своих. Все по инструкции. Квартира кому принадлежит, вы знаете?

– Конечно, – прокудахтала консьержка. – Проскуриных эта квартира. Сам Михаил Иванович, профессор, умер год назад, вот сын и сдает.

– Правильно. Так вот сынок профессора Проскурина взял кредит в банке. И не отдал. Так что квартира теперь будет под арестом. Понятно?

– А как же милиция? И Полянский? – всполошилась женщина, которая, конечно, ничего не поняла.

– Полянский умер, к тому же квартиру он снимал, она ему не принадлежит. Так что он вообще тут ни при чем. А милиция уже сделала свое дело – помещение обыскала. Теперь мы все опечатаем и проследим, чтобы владелец вернул кредит. Или ему придется расстаться со своей собственностью.

– Бедный, как же он так! – всплеснула руками консьержка. – Такой тихий мальчик, воспитанный.

– Вот-вот, – снова влез в разговор молодой человек с усиками. – В тихом омуте сами знаете кто водится. Беда с этими тихонями…

– Если вы понадобитесь – мы вас позовем. И проследите, чтобы нам не мешали.

– Слушаюсь, – почему-то шепотом сказала консьержка.

В лифте полковник снял очки и тихо, но внятно произнес:

– Я тебе, Женька, этого Кальмарова припомню!

– Ну что ты хочешь, – сердито ответил Корнеев. – Делал я эту ксиву наспех. Откуда я знаю, как удостоверения этих приставов выглядят? Дизайн надо было придумать, печать какую-никакую. Не до фамилии тут. Взял первую, что на ум пришла.

– Почему на твой ум нормальная фамилия не пришла? Иванов, Семенов, да хоть Огурцов!

– Хватит вам, – прервала их перепалку Лайма. – Теперь давайте думать, как дверь открыть. К тому же на ней печати.

Открыть дверь нужной квартиры оказалось на удивление легко – ни хозяева, ни покойный академик не озаботились сколько-нибудь приличными запорами, да и сама дверь была допотопной – деревянная и хлипкая.

– Сделали тяп-ляп, – удовлетворенно пробормотал Корнеев, рассматривая бумажки с печатями и корявыми подписями, налепленные на дверь. Погремев какими-то железками, он ловко вскрыл нижний замок. А верхний и вовсе был не заперт. Бумажки с печатями оказались еще более податливыми, чем замок, – компьютерщик острым ножичком подцепил их края, один за другим, и бумажки повисли, открывая путь к намеченной цели.

– Добро пожаловать, – произнес Корнеев, входя в квартиру Полянского. – А хорошо бы сейчас…

Он застыл и осекся – по коридору стремительно промелькнула черная тень.

– Стоп, здесь кто-то есть! – предостерегающе воскликнул он и замер на месте.

Послышались чьи-то быстрые шаги. Медведь, решительно отодвинув компьютерщика, рванул в комнату, где на фоне окна вырисовывался гибкий силуэт.

– Стой! – закричал Иван. – Стой, зараза! Ах, ты…

Послышался то ли хруст, то ли треск, затем все стихло. Лайма и Корнеев осторожно вошли в комнату.

– Включите свет, – раздался удрученный голос.

Когда Лайма щелкнула выключателем, они увидели, что в центре комнаты стоит расстроенный Иван и держит в руках кусок черной материи.

– Что у тебя? – спросила Лайма.

– Уцепил-таки одного гада за одежду. А он вырвался и убежал. То ли капюшон, то ли воротник у него оторвался.

– Опять люди в черном! Опять убежали. Ловкие, – покрутил головой Корнеев.

– Сколько их было? – спросила Лайма, осматриваясь.

– Двое, кажется. Хотя я не ручаюсь.

– Они что, в окно прыгали? Здесь все-таки седьмой этаж.

– По веревке спустились. Видишь – закреплена вот здесь?

– А как это им удалось по веревке сюда забраться? Кто ее тут привязывал? И как этим типам вообще удалось попасть в квартиру? Когда мы пришли, печати были на месте.

– Да это просто. Посмотри. – Медведь подвел Лайму к окну. – Видишь – трос с крыши свисает? Один на крышу проник, потом сверху по тросу – через окно в квартиру. И уже отсюда спустил веревку.

– Сначала институт, смерть Полянского, потом его квартира. И каждый раз, похоже, одни и те же люди. Жаль, мы никак не можем их рассмотреть.

– Но подготовка у них хороша – раз, раз – и исчезают. Похоже, мы имеем дело с профессионалами, – констатировал Медведь. – Что думаешь, командир?

– Думаю, один вывод напрашивается – ожидаемая группа террористов приехала на фестиваль. Именно они попадаются на нашем пути уже во второй раз.

– Значит, надо лучше присмотреться к музыкантам, – подал голос Корнеев, который все это время бродил по комнате, внимательно разглядывая висящие на стенах фотографии и гравюры.

– Это как раз твоя основная задача, – напомнила ему Лайма. – Присматривайся. Только не тяни, а то до конца фестиваля осталось четыре дня, а эти люди, как мы видим, действуют быстро и решительно.

– Интересно, что же они искали? – пробормотал Корнеев, заглядывая в ящики письменного стола. – И нашли ли они то, что искали? Или мы их спугнули?

– Потом обсудим. – Лайма посмотрела на часы. – Давайте работать, вдруг нам повезет, и мы, наконец, поймем, что за тайна объединяет ученых. Не зря же нас сюда прислали. Давайте, давайте, шевелитесь. Времени уже много, того и гляди добрая фея с первого этажа захочет подняться и посмотреть, что мы тут делаем.

– Закончили? – спросил запыхавшийся Корнеев.

– Ну да, пожалуй, что закончили, – ответила Лайма.

– И чего?

– Практически ничего. У тебя как?

– Отлично, господин Мельченко теперь оснащен у нас по первой категории.

– Никто не видел, как ты там копаешься?

– Откуда я могу знать? Скорее всего – нет, работал я тихо. К тому же в этом наряде и очках – кто потом опознает? В общем, осторожненько подсоединился к его проводке – и вся любовь. Зато теперь мы его квартиру можем прослушивать легко!

– А почему Тагиров не может?! – возмутился Медведь.

– Он же сказал, – объяснил Корнеев. – Никто не должен знать об их интересе к ученым, а то ловца спугнут.

– Все, тогда уходим, – приказала Лайма. – Иван, собирайся, тебе сейчас еще немного придется побыть полковником. Пока на улицу не выйдем. Кстати, веревки, оставшиеся в наследство от незнакомцев, стоит убрать. Зачем потом еще и проблемы с милицией, которая захочет выяснить, кто тут лазает в окошки. Довольно легко будет добыть информацию о побывавших здесь судебных приставах.

– Сейчас сделаем. – Медведь подошел к окну. Потом внезапно высунулся на улицу, изогнулся и стал смотреть вверх.

– Иван, что случилось? – испугалась Лайма.

– Трос, который с крыши свисал – исчез. Пока мы здесь возились, кто-то из них был прямо над нашими головами. Может, он сейчас там!

– А как он спустится оттуда, ты подумал?

– Не знаю, может быть, перепрыгнет на крышу соседнего дома.

– Иван, прекрати, он же не Бэтмен, до соседнего дома расстояние метров пятнадцать.

– А тут чердачные двери закрыты? – спросил Корнеев. – Если нет, то уйдет спокойно через подъезд.

– Скорее всего закрыты, но проверить стоит.

Медведь сбегал наверх и убедился, что металлическая дверь на чердак надежно заблокирована.

– Давайте быстро на улицу, может быть, нам удастся его перехватить или отследить, куда он двинет.

– А почему ты говоришь о нем в единственном числе? Вдруг там, на крыше, несколько человек? – поинтересовалась Лайма.

– Те двое точно вниз съехали. Что они – по десять человек на такие дела посылают? Один он там, не сомневайся. И потом – мы же знаем, что террористов трое, так что все сходится.

– Ничего пока не сходится, все это догадки и предположения. – Лайма решительно направилась в сторону выхода. – Сматывайте скорее веревку, и пошли.

– А что это там за люди? – неожиданно спросил стоящий у окна Корнеев, тыча куда-то пальцем.

Лайма и Медведь почти одновременно оказались там же и посмотрели вниз. В тусклом свете фонарей они едва разглядели две темные фигуры, стоящие под окном на тротуаре.

– Это они, – возбужденно прошептал Медведь. – Наверное, ждут, пока мы выйдем, караулят, чтобы прикончить.

– Давай их поймаем! – вдруг решительно заявила Лайма, которую стали порядком тяготить постоянные неизвестность и неопределенность. – Нападем первыми, пока они не очухались!

– А веревка? – спросил Корнеев. – А дверь, печати?

– Веревку отвязывай и бросай вниз, потом подберем, – скомандовала она. – Сколько тебе нужно на восстановление былого великолепия двери снаружи?