Кладоискатель и доспехи нацистов - Юрий Гаврюченков

– Я ссать хочу, как медведь бороться, – ответил дружбан, направляясь к трансформаторной будке.

– Когда не в силах обойти вы темного угла, то это пива пенного на почки тень легла! – язвительно продекламировал я вослед.

Облегчившись, мы продолжили путь, и глазом не успели моргнуть, как были у дверей тещиной квартиры. Длинь-длинь.

Разумеется, отворившая на звонок Валерия Львовна была несказанно рада нас видеть.

Я прошествовал прямиком к столу, на котором красовались заботливо выставленные тестем стопарики.

Дерябнули за встречу. Сразу похорошело. Похоже, непьющая семейка помаленьку воспитывалась.

– Знала, что приедете как с голодного поля, – начала было вводить ложку дегтя в бочку меда теща, Приглашая нас к столу, но Слава вдруг сорвался и заспешил в сторону кухни.

– Ты кудей, компадрито? – удивился я.

– Пасту давить, – просипел корефан, торопясь оседлать белого коня.

– Что случилось? – поинтересовался любознательный тесть.

– Авария, – пожал я плечами и уселся за стол. В подтверждение моим словам раздался такой продолжительный залп, словно стреляла реактивная артиллерийская установка «Град». Если где-то в недрах городской клоаки и плескался Ихтиандр, то от гидродинамического удара он, оглушенный, должен был всплыть пузом кверху. Слава бил на поражение. Я даже испугался, не треснет ли каменный цветок.

Теща покраснела. Маринка прятала глаза, и я был уверен, что она проклинает себя за свой дурацкий звонок. Реванш был взят.

– Кстати, мы в прошлый раз не договорили о «Светлом братстве», – обратился я к Анатолию Георгиевичу, чтобы расшевелить сконфузившееся семейство. – Вы обещали рассказать при встрече. Что за радивоцелпь такая?

– Азано-кремниевая радивоцелпь, – сделал упор на первом слове Анатолий Георгиевич, – представляет собой сопутствующую бокситам разновидность кремния. В залежи она находится в виде прослойки, напоминающей слюду. Когда при добыче бокситов проходчики достигают этого «хвоста», они приостанавливают разработку и запускают в шахту небольшую машину, специально сконструированную для выборки узкого слоя породы.

– Этот кремний действительно так ценен? – удивился я.

– Из него делают чипы для вычислительных машин. Процессор для «Пентиума», сам знаешь, сколько стоит. Выходит, что по доходности азано-кремниевое месторождение приближается к алмазной трубке. Такая шахта в Ленинградской области всего одна. Ее и получило «Светлое братство».

– Но ведь это, должно быть, серьезное стратегическое сырье, – заметил я. – Каким образом безвестное оккультное общество сумело забрать под себя столь важный объект?

– Шантажом и взятками.

– Каким шантажом?! Такая шахта должна быть режимным предприятием!

– Было режимным, пока мы свои компьютеры пытались разработать, – кивнул Анатолий Георгиевич. – А потом купили подержанную заграничную технику и оставили наши «Эльбрусы» только для станций ПВО. Уж я-то знаю! До тысяча девятьсот девяносто четвертого года шахта принадлежала Пятому управлению Министерства обороны. Она находилась в ведении полковника Петренко Анатолия Сергеевича. Ныне он генерал-майор и наслаждается жизнью в столице.

«Кто ему только слил эту информацию?! – ужаснулся я. – У кого мог быть столь длинный язык, что его невозможно удержать за зубами. Не иначе как в самом деле кто-то за бутылкой растрепался. Полный мрак». Спьяну голова не соображала.

– Шахта стоит любых взяток, – похвастался тесть, словно владел монополией на добычу драгоценной слюды. – На биржевых торгах радивоцелпь уходит по миллиону долларов за тонну руды, из которой после обогащения получается килограммов пятьдесят чистого сырья. Расценки впечатляют? За разработку этой, с позволения сказать, слюды бывший губернатор Ленобласти получил особнячок в Осиновой Роще с участком на сорок гектаров и семьсот тысяч экю во французском «Агриколь-де-Пари Банке». Произошло это за полтора года до регистрации в Петербурге общества «Справедливость».

Масштабы коррупции пугали.

– А что за «обогащение»? – выхватил я самое приятное слово.

– Ну-у, вкратце процесс извлечения азано-кремниевой радивоцелпи из руды можно описать по довольно примитивной схеме, – вероятно, Анатолий Георгиевич неплохо разбирался в тонкостях технологии, если был способен на упрощение. – Измельченные «хвосты» размешивают в воде, конечный продукт абсорбируется. Осадок перегружают в емкость с угольными стержнями. Кремний оседает на их поверхности.

– Неужели вы всерьез считаете, что военные отдали такой лакомый кусок? – спросил я. – Может быть, вояки и дубы, но не в той области, которая касается денег. В министерстве полно генералов, готовых Родину продать за «мерседес». Разве они упустят гарантированный регулярный заработок, подарив кому-то курицу, несущую золотые… нет, не золотые, а даже алмазные яйца? Сомневаюсь.

– Почему вы, Илья, решили, что ее кому-то подарили? – На лице Анатолия Георгиевича отразилось торжество многомудрого мужа над несмышленым юношей. – Запамятовали, кто возглавляет «Справедливость»? Военней уж некуда.

– А вы многовато накопали, – осадил я тестя. – Смотрите, как бы грунт не осыпался и не завалил вас с головой.

– Спасибо, предупреждение не лишнее, – ответствовал тесть. – Мне знакомо чувство меры. Добывая эти сведения, я старался для вас, Илья, – чтобы вы представляли, с каким противником имеете дело. У «Светлого братства» не только идеи, у них бизнес. Атрибутика с ее зловещей символикой лишь сопутствует, корнем являются деньги. Капитал лежит в основе любой политики.

«Не очень грамотно, но в целом верно», – отметил я и с признательностью сказал:

– Благодарю покорно. Полагаю, я сумею правильно распорядиться полученной информацией.

Вся семья разом кивнула. Учтивый ответ посчитали проявлением слабости. Надо было немедленно исправлять положение.

– Однако же, как он заставляет себя ждать, – пробормотал я, тяжело выбираясь из-за стола, и подошел к укрытию, в котором затаился Слава: – Але, компадрито! – Я пнул ногой дверь. Перегруженный мозг требовал разрядки. – Ты скоро?

– Скоро, – донесся хмурый бас.

Я внедрился в ванную, брызнул в лицо пригоршню холодной воды и вытерся полотенцем, неприятно пахнущим тещей.

– Как Славик? – поинтересовалась Маринка, когда я вернулся в комнату.

– Занедужил, – лаконично ответил я. – Скоро будет.

– Скажите, Илья, – с прохладцей осведомилась Валерия Львовна, – конечно, я не надеюсь, что вы мне ответите правду, поскольку не нахожу вас способным самостоятельно решить данную проблему, но все же мне хотелось бы знать, какой вы видите дальнейшую совместную жизнь с нашей дочерью в свете противостояния с данной организацией?