Чистая работа - Линда Ла Плант

— Нет, нет! Это неправда!

— Я-то думал, мы с тобой посидим поговорим, а ты что-то не в настроении. Ну, так у меня терпение не резиновое…

— Нет… Подождите, постойте! Вы чего меня в это дело впутываете? Не знаю я об этом ничего, клянусь Богом, не знаю!

Анна сделала вид, что собирается уходить, и начала складывать в портфель папки.

— Слушайте… Я…

— Нет, это ты слушай, Вернон! Мы сейчас расследуем серию убийств — Гейл Сикерт, ее двухлетней дочки — и думаем, что связаны вы — ты, Мерфи и…

— Нет! Нет!

— А чего ты так перепугался-то, Вернон?

— Ничего!

— Думаешь, с тобой сделают то же, что с Мерфи? Из-за этого трясешься? Или с тем парнем, который его зарезал, слышал о нем? — Глаза у Вернона округлились, точно блюдца. — Он просто мертвец ходячий. Боишься, что и с тобой то же случится?

Вернон закрыл лицо руками:

— Нечестно, ой как это нечестно!

— Что нечестно?

Вернон облизал губы и потер глаза.

— Не понимаете вы, — сказал он совсем тихо.

— Я не расслышал. Что ты сказал?

Вернон откинулся на спинку стула и, чуть не плача, зашмыгал носом:

— И зачем только я Артуру разрешил у себя поселиться!

— Наверное, не только затем, чтобы тебя взяли за укрывательство и добавили еще два года к старому сроку? Были и другие причины, так?

Вернон кивнул.

Потребовалось два стакана воды и много терпения, чтобы услышать наконец от Вернона правдивую историю — всю до конца.

Некоторое время назад Артур Мерфи приезжал к своей сестре Гейл и спросил, может ли у нее пожить Джозеф Сикерт, мол, Рашид Барри об этом просит. Пока Артур был в бегах после убийства Ирэн Фелпс, он обнаружил, что Сикерт и Гейл стали любовниками. Артура это просто взбесило, они с Верноном напились, поехали к ней и нарвались на большой скандал. Гейл выставила Мерфи вон и вызвала полицию.

Поначалу Вернон отказывался поселить у себя Мерфи, но Мерфи и Рашид Барри все же заставили его это сделать; по их расчетам, в этой общаге, под самым носом у полиции, никто и не подумает искать Мерфи. Рашида Барри Мерфи знал по предыдущему общежитию; знал он и то, что у Барри есть человек, который может помочь ему выехать из страны. Зовут его Клинтон Каморра.

Дальше Вернон рассказал, что Каморра создал целую сеть из людей, которые занимались куплей-продажей паспортов, виз и разрешений на работу. Рашид Барри хорошо знал Каморру, потому что он и сам въехал в страну по фальшивым документам, которые раздобыл как раз через него. За документы надо было расплачиваться, и Мерфи дал Каморре слово, что найдет две тысячи фунтов.

В общежитии Рашид уже ждал с документами для Мерфи, которые он достал у Каморры, но сначала он хотел получить деньги, которые предназначались для расплаты с Каморрой. Именно тогда Анна вместе с другими полицейскими приехала в общежитие, чтобы арестовать Мерфи. Рашид занервничал, вышел на Каморру, хоть Вернон и убеждал его, что бояться тут нечего. Каморра сильно разозлился: если Мерфи донесет, его сеть тут же накроют. Каморра отыгрался тогда на Рашиде, угрожал, что по стенке его размажет, если тот не уладит это дело, и быстро.

Вернон облизнул губы:

— У этого Каморры деньги водятся, на него наркоманы работают, и сейчас он перетрухнул сильно.

Ленгтон жестом остановил его:

— Это Каморра помог Сикерту приехать в Англию?

— Да, и ему помог, и еще не одной сотне, он раз в несколько месяцев их привозит. В газетах пишут, что в Англию каждую минуту приезжает один иммигрант. Каморру многие просят помочь, вот поэтому он денег и не считает, — договорил Вернон и опять облизнул губы.

Ленгтон быстро взглянул на Анну, потом снова на Вернона и вздохнул:

— Многие, Вернон, да, многие… Я знаю, среди них даже дети попадаются, но вот объясни мне: как же этот Каморра умудряется работать так, что на него никто не стучит, а?

— Да его боятся и пальцем тронуть, и не зря боятся. У всех же документы поддельные, правильно? И потом… — Он пожал плечами.

— Что «потом»?

— Хотите верьте, хотите нет, только черные все верят, так что, я думаю, он их еще и другим держит, понимаете?

— Нет, не понимаю.

Вернон наклонил голову и долго молчал. Потом он поднял глаза и уставился в стену, не глядя ни на Анну, ни на Ленгтона.

— Вуду, — произнес он наконец.

— А, вуду… — равнодушно протянул Ленгтон.

— Да. В смысле, я думаю, что это полная ерунда, но они-то нет, вот он всех и прижал. А то с чего бы он жил как король?

— Так ты с ним встречался?

У Вернона блеснули глаза.

— Ладно тебе, Вернон. Ты же со мной откровенно разговариваешь, так что в том же духе и продолжай.

— Я хочу, чтобы меня перевели отсюда в Форд или еще куда-нибудь, в любую открытую тюрьму. Ребята, с которыми я сижу, не глухие, слышали, что меня сюда вызывают.

— Ты думаешь, Мерфи мог проболтаться?

Ленгтон хотел перевести разговор, чтобы успокоить Вернона: тот все время ерзал на своем стуле.

— Да, похоже, он пасть раскрыл, сболтнул что-нибудь о Каморре, сказал, может, что-то не тому человечку, не знаю.

Вернон наклонился вперед:

— Слышал я, что тот парень, который его зарезал, вроде как в трансе, так что все понятно. У Каморры руки длинные, даже в камере и то его достал, понимаете? Защитите меня от него.

Ленгтон кивнул:

— Ладно, слушай меня, Вернон. Договорились, вот тебе мое слово. Я тебе обещаю, что поговорю с начальником тюрьмы и тебя переведут в Форд, только с одним условием.

Вернон вздохнул:

— Больше ничего нет. Клянусь, я вам все рассказал! Матерью клянусь!

— Отлично, договорились. Если скажешь нам, где этот Каморра может болтаться.

Вернон начал уверять их, что он не знает. На это Ленгтон ответил, что и уговора тогда не будет. Вернона била нервная дрожь, но все-таки он признался, что точного адреса назвать не может, знает только, что живет Каморра где-то в Пекэме.

— Ты дома у него был?

Вернон признался и в этом. Его отвез туда Рашид в машине с затемненными стеклами. Глаза ему закрыли черной повязкой, а руки связали электропроводом. Повязку сняли, только когда ввели в дом. Дом, по его словам, был большой, двухквартирный, правда, он не понял, на какой улице; что дом большой, он понял только потому, что рядом стоял гараж на двух владельцев, из которого они прошли в дом по длинному коридору. Лица Каморры он совсем не видел, потому что его скрывал белый капюшон с прорезями для глаз. Каморра подробно расспросил его об аресте Артура Мерфи, явно пытаясь разузнать, нет ли тут какой-нибудь связи с ним самим. Вернон объяснил, что Мерфи обвиняют в убийстве Ирэн Фелпс и ему нужно срочно выехать из страны.

— Тут он и мне начал угрожать: даже если хоть крупица информации о его сети просочится, мало мне не покажется. Он велел передать Артуру, чтобы тот закрыл рот на замок, и предупредить Сикерта, чтобы тоже молчал.

— Ну и ты предупредил Сикерта?

— Да. По-моему, Рашид тоже ему что-то сказал.

— Как, по-твоему, Каморра связан с убийством Гейл и ее детей?

— Не знаю.

Вернон вдруг разрыдался и, всхлипывая, сказал, что больше он ничего не знает и боится теперь возвращаться обратно в свой блок. Ленгтон открыл дверь и приказал увести его. Потом он сел за стол и начал складывать свои заметки в портфель. Мимо стоявшей Анны офицер провел насмерть перепуганного Вернона в коридор.

— Слово сдержите? — спросил Вернон.

Ленгтон не ответил, лишь посмотрел на часы. Из коридора раздались ругательства и крики Вернона: «Обманщик! Сволочь!»

— Ты попросишь, чтобы его перевели? — спросила Анна.

Ленгтон пожал плечами:

— Подумаю.

Он вынул из портфеля бутылку воды и пузырек с таблетками.

— Ты хоть считаешь, сколько ты их съедаешь за день? — спросила она.

Ленгтон посмотрел на нее и отвернулся. Иногда у нее по спине пробегали мурашки от такого его взгляда — холодного, безразличного, ранящего.

За все время длинного допроса Вернона она не сказала и двух слов, Ленгтон просто не дал ей этого сделать. Он держал все под контролем с того самого момента, как Вернон вошел в кабинет. Когда их провожали к выходу из тюрьмы, Ленгтон шел, не говоря ни слова.

— И что теперь с Верноном? — осторожно спросила Анна.

— В каком смысле?

— Ну, он же все рассказал. Его за это могут изувечить.

— Я сейчас заплачу! Он подонок, грязный, лживый подонок, всю жизнь на маленьких детей охотился. Отсидит свой срок, выйдет, и снова больная фантазия заработает. Меня больше это волнует, чем то, что с ним тут сделают. Пусть хоть под корень все отрежут.

Ленгтон уселся на пассажирское сиденье патрульной машины, Анна, как обычно, устроилась сзади. Неожиданно он обернулся и сказал с ухмылкой:

— Расколол я его все-таки! Теперь главное — этот Каморра. — Он развернулся и стал смотреть в окно, бросив водителю, чтобы тот ехал обратно в участок. — Будем надеяться, что парни его выследят. По-моему, это не так уж трудно.