Люди Сербской Церкви. Истории. Судьбы. Традиции - Светлана Луганская

И еще, когда училась, я часто ходила во Введенский монастырь, особенно любила ранние литургии, ранние службы. Бывала и у матери Михаилы, она была моей духовной матерью. Меня очень тянуло туда, несмотря на все заботы и обязанности на факультете. Мой день начинался в монастыре, иногда даже приходилось ждать, пока монахини откроют врата. Мать Михаила тоже, как и митрополит, не ожидала, что со мной что-то такое может случиться, и я тогда пришла к ней в надежде, что она мне поможет и остановит меня. Она меня выслушала, а Васа и у нее успел побывать вместе со своим кумом, и решительно сказала: «Не расстраивай Василия». Я очень удивилась. Когда митрополит приехал в Белград, мы пришли к нему в деканат поговорить, он спросил: «Как хочешь – будем все вместе разговаривать или по одному?» Я была испугана и сказала, что хочу говорить одна. Это был своего рода предбрачный экзамен. Да, и еще важно, что митрополит часто благословлял меня жить в монастыре Острог и других монастырях, но никогда не настаивал на монашестве.

– Вы собирались принять монашество?

– Да, я очень хотела…

– Значит, монашество вас больше привлекало?

– Да, а митрополит тогда впервые прямо спросил: «Монашество или брак?» И мне было очень трудно, первое, что сказала, помню, сказала спонтанно, само вырвалось: «Я очень люблю детей». Владыка ответил: «Тогда брак». Я расплакалась, а он, как настоящий духовный отец, спросил: «Каков этот Васа?» Что сказать? «Хороший!» (Помню, что, когда первый раз была у него во Вршце, я тоже плакала, были тогда другие переживания, и он мне объяснил, что такое духовный отец, что это самая тесная связь, которая есть на свете, и нет ничего похожего, что духовное чадо не может перечить своему отцу, и для меня это было основание, фундамент.)

– Вы с будущим супругом любили друг друга?

– Да, любили, но знаете, к чему это сводилось? Мы исходили пешком весь Белград, гуляли, говорили, обо всем говорили, и я совершенно не ожидала предложения. Может быть, глупо прозвучит, но я не знаю, что ответить на вопрос: «Как вы представляли себе брак?» Как будто я вообще не использовала голову для этих мыслей. Когда митрополит сказал: «Этот Василий совсем неплохой, давай послушаем твои соображения, что ты думаешь?» – я опять попыталась выкрутиться: «Я не умею готовить». «Научишься». И тогда я честно сказала, что опять же, наверное, стыдно для моих двадцати пяти лет: «Я хочу еще побыть ребенком!» Я имела в виду, наверное, обязанности, ответственность. А он мне: «Ну, это ребячество! Есть ли еще что-нибудь?» – а я только плакала. Поэтому митрополит и шутит так: «Допустим, она была послушной», – то есть внешне я сопротивлялась, но полностью доверяла владыке. Так это было, кроме того, я надеялась, что они оба дадут мне время подумать, что дождемся Великого поста, потом, пока пост пройдет, может быть, что-то еще изменится. Но владыка меня прочитал, как это обычно бывало, и благословил венчаться через две недели. Митрополит и Василий договорились, и я опять плакала, а они сели и записали венчание на 14 февраля – день святого мученика Трифона. А потом так случилось, что мы стали ходить в церковь Святого Трифона, а отец Василий в ней служит.

– Где вы венчались?

– В Цетине. Мы поехали в Цетине, митрополит нас венчал в церкви напротив монастыря, где захоронены царь Николай и царица Милена. Скромное венчание, в церкви холодно, а мы одеты в пальто, шарфы, в сапогах. После литургии в монастыре владыка сказал, что теперь пойдем в церковь на Чипуре. Кума спросила, успеем ли мы переодеться. Василий купил мне платье, а митрополит ей: «Поторопитесь, сразу идем!» И мы, как были с поезда, так и венчались. Как наш кум говорит, «бывают роскошные свадьбы, а потом – ничего, все напрасно». Так это было, может быть, необычно.

– Отец Василий уже тогда решил стать священником?

– Нет, он тогда только поступил на богословский факультет, в начале нашей семейной жизни сдавал экзамены и тоже не успел окончить.

– После юридического окончил еще и богословский?

– Да, но последний экзамен сдал, уже став секретарем на богословском факультете. Когда поступал, не собирался быть священником, позже решил, потом рукоположили в дьяконы, затем в священники. А вначале не знали ни он, ни я. А потом, уже в то время, когда Патриарх Павел был в больнице и его замещал митрополит

Амфилохий, Васа завел с ним разговор о священстве, и митрополит его благословил. Так он нас благословлял на все, с самого начала.

Однажды он пришел к нам домой, мы жили в квартире, которую Васа получил в наследство от отца. По сравнению с другими молодыми семьями, мы хорошо жили, обычно молодым приходится снимать жилье. Мы спросили владыку: «Как нам относиться к этому изобилию, как себя вести?» Он сказал: «Старайтесь еще больше», – такой нам дал совет. Еще сказал, что не нужно ждать, пока сложатся все условия, как сейчас принято, семья должна формироваться, несмотря на обстоятельства, а Господь все даст. И потом всегда поддерживал нас: «Большое благословение на многодетных семьях, ничего не бойтесь». А мать Михаила говорила: «Кого Бог сотворил, тому и рубаху скроил». Вспоминала я и слова бабушки Катины: «Каждому Бог даст свое счастье». Со временем мы сами убедились в справедливости этих слов. Когда отца Деяна спрашивают о нас, как мы живем, как это возможно, он отвечает: «Да что вы, люди, им вообще не так трудно, как вам со стороны кажется».

– Как отец Василий реагировал на благословение митрополита?

– Он был очень счастлив. Он уже помогал в алтаре отцу Деяну, делился с ним своими мыслями о священстве, отец Деян после отъезда митрополита в Черногорию тоже был нашим духовником, мы исповедовались у него, он советовал Васе подождать, пока сложится ситуация, и мы ждали. Иногда бывали у отца Фаддея, пока он был жив.

– Каким вы помните отца Фаддея?

– Радостным. А я все беспокоилась, волновалась, все твердила митрополиту: «Какая из нас священническая семья?» Считала, что человек должен быть достоин этого, очень достоин. Но митрополит «оглох» к моим словам, уже знал меня, привык.

После того как Васа стал священником, наша жизнь сильно изменилась. Я бы сравнила это с тем, как родится ребенок. Первые несколько месяцев в доме чрезвычайное положение, особенно когда много детей, каждый раз новая ситуация. Так было и тогда, после хиротонии отца Василия, как будто ребенок родился.

– Как вы привыкали к новым условиям, какими были эти перемены?

– Конкретно до этого мы все вместе ходили в церковь, в одно время, а теперь он должен был уходить раньше на проскомидию. Многое изменилось, я и от других жен священников слышала, что им приходится брать на себя большую часть обязанностей в доме, больше жертвовать собой. Один греческий монах удивился, что меня не спрашивали, хочу ли я быть попадьей, потому что в Греции женщину обязательно спрашивают, готова ли она быть женой священника, представляет ли она себе, что это за жизнь, и некоторые отказываются. А когда причащаются жены священников, говорят: «Причащается пресвитера… (имя)».