Марионетка. Отрежь меня! (СИ) - Гутовская Ирина

— Так, хватит. Надоели недомолвки. Пошли в кабинет, побеседуем толком, — жестом приглашает за собой.

Но мне так нужно увидеть ее… сейчас…

— Сын? Успеешь к жене, никуда не денется, — заметил мое нетерпение и желание.

— Хорошо… — неохотно соглашаюсь.

Идем по коридору, через гостиную. В голове выстраиваю весь разговор.

— Самир!!! — звучит голос Снежаны сзади.

Резко торможу и оборачиваюсь. Она торопливо бежит. И с каждым ее шагом, сердце бешено колотится, гулко отдавая в висках.

— Десять минут и приду к тебе, — обращаюсь к отцу, который уже понял, что мою девочку не остановить.

Он недоволен, судя по взгляду, но, тем не менее, ничего не сказал. Просто кивнул и пошел дальше.

— Самир!

Снег прыгает на меня, только успеваю подхватить на руки, поднимая на уровень своих глаз.

— Ты приехал… — покрывает мое лицо быстрыми порхающими поцелуями. А после крепко обнимает, боясь отпустить, словно я — мираж в пустыни, и исчезну, как только иллюзия развеется.

— Так соскучился, — иду, не разрывая объятий. Для удобства она обвила ногами мой торс.

Поднимаюсь по лестнице. Вваливаюсь в спальню. Прижимаю собой к стене Снежану. И жадно впиваюсь в любимые пухлые губы, покусывая их. Изголодался по ней, по ее чувственности, теплу, женскому утонченному аромату, сладким стонам…

— Самир… — шепчет в рот и разрывает поцелуй, чтобы снять платок. Трясет головой, позволяя волосам рассыпаться по плечам.

— Снег… хочу тебя… но отец ждет… — возбужденный член требовательно упирается в нее, желая взять принадлежащее по праву — мою женщину.

Всего-то от наслаждения нас разделяет несколько слоев ткани: только поднять платье, только расстегнуть молнию брюк и стянуть боксеры, только отодвинуть край кружевных трусиков… И проникнуть в горячее жаждущее тело… Стал озабоченным с ее появлением в моей жизни, все время думаю о сексе, а тут несколько дней воздержания сделали из меня обезумевшего зверя, поймавшего вкусную добычу, который не собирается отказываться от трапезы.

— Я тоже хочу тебя… немедленно… — от этих слов сносит голову. Забываю обо всем. И пусть весь мир подождет. Есть лишь мы одни.

Снова целую: настойчиво, с продолжением. Она поняла, что не уйду, отвечает страстно, зарывшись пальцами в мои волосы.

Запоздало думаю: не придет ли мысль кому-нибудь заглянуть к нам без стука. Но сейчас не до этого… Плевать…

Удерживая Снежану под аппетитную попку, подхожу к кровати. Аккуратно кладу свою девочку. Избавляю ее одежду. Сам быстро раздеваюсь. Никаких прелюдий нам больше не требуется. Трясет обоих от нетерпения и сексуального напряжения — утолить этот голод может только она… Вторгаюсь в нее и двигаюсь с диким напором. Закрываю ладонью ее рот, чтобы рвущиеся стоны не услышали остальные домочадцы. Каждый мощный толчок приближает нас к пику удовольствия.

Удар, удар, еще удар… Разряжаюсь. И такое пьянящее чувство накатывает, что голова плывет. Она извивается подо мной, прикрывает глаза от удовольствия и содрогается, продлевая мои ощущения.

— Любимая моя, — ложусь и прижимаю к себе разомлевшую Снежану. Даже злость временно испарилась.

— Самир… это того стоило, чтобы ждать… не отпускай меня…

— Не отпущу. Я за тобой приехал, дурацкая затея вышла… Сотни раз пожалел.

— Правда? — приподнимается. На лице блаженная улыбка застыла.

— Да. Решу все вопросы только… — обеспечить безопасность по возвращении — пункт номер один.

— Нам тоже нужно поговорить, — произносит, а в голосе страх звучит.

— Знаю… Позже. Сначала с отцом, — опускаю ее на подушку и встаю с постели, чтоб одеться.

Ну, что ж… понеслась…

Глава 22. Неизбежность.

Я приняла душ и привела себя в порядок. Взглянула на свое отражение в зеркале, заметив резкий контраст во внешнем виде: щеки алели румянцем, губы припухли от поцелуев, а в глазах — безумный блеск… И выглядела неприлично счастливой. Стоило Самиру приехать, ощутить себя в его надежных ласковых объятиях — и все следы тоски стерлись. Мне нужен только он, чтобы чувствовать себя по-настоящему наполненной и «живой».

Но волнение никуда не делось…

Все мысли занимал разговор, который развернулся сейчас в кабинете свекра. Не стану ли крайней в этой истории с приставаниями? Что скажет сам Саид в свое оправдание?

Больше всего опасаюсь, что тот случай, когда родственничек заявился ночью в спальню, выплывет наружу… Извратить все можно на раз-два… Представляю, насколько мерзко это смотрится со стороны…

Главное, чтобы муж доверял. Если гнев и ревность снова затмят его рассудок, то…

«Нет, не буду думать о плохом… Он не даст меня в обиду. Мы уедем, и все будет хорошо» — вышла из комнаты, хотя спускаться не торопилась. Присела на ступеньку, прижимаясь щекой к балясинам.

Хотелось тоже высказаться — изложить свой взгляд на сложившуюся ситуацию. Но вот позволят ли?

— Дочка? — Мария прикоснулась к плечу. — Ты в порядке?

— Самир приехал… — отвечаю, глядя в одну точку. Жду, когда появится.

— Почему твой голос звучит нерадостно? — она присела рядом. — Надо устроить праздничный ужин.

— Он с отцом говорит… — поворачиваюсь к ней лицом.

— Что тебя так сильно беспокоит? Мужчины во всем разберутся.

— Я вам не все поведала… — вспоминаю прикосновения Саида, и противно становится.

— О чем? — она опустила ладонь на мою руку, которой нервно теребила край платья.

— Ночью вы остались со мной… чтобы Саид не вздумал навестить меня… Но он уже делал это — в чем признался… Я крепко спала, не заметила постороннего присутствия.

— Какой ужас… И пусть твоей вины нет… Это за рамками моего понимания… — свекровь задумалась на несколько секунд. — Как далеко он зашел?

— Не знаю точно. Сказал: трогал тело и целовал руки… еще о чувствах вчера говорил… «Любить хочу» — дословно.

— Всякие границы перешел, — произнесла Мария со злостью.

— На мне была одежда, — сразу поясняю, чтобы фантазия не нарисовала пошлые картины.

— Как он мог… — вздыхает она. — Надеюсь, ему хватит такта умолчать об этом: ни Самир, ни Амин не должны знать. Но если что: я — свидетель домогательств.

— Спасибо, — говорю и вздрагиваю от неожиданности.

Со стороны гостиной доносится повышенный тон беседы отца и сына. О чем они спорят? Да еще так громко.

— Что там происходит? — обрастаю еще большей тревогой.

— Возможно, Саид вернулся? — предполагает самый логичный вариант.

— За что мне это… — готова расплакаться при мыслях, как быстро можно разрушить отношения.

— Милая, все будет хорошо, — сжимает мою ладонь в успокоительном жесте, обещая поддержку.

Тут слышится приближение уверенных быстрых шагов.

Резко встаю с лестницы, когда вижу Самира.

— Снег, пошли со мной, — он потягивает руку. — Отец хочет тебя выслушать.

Спускаюсь на слабых трясущихся ногах, попадая в крепкие объятия.

— Я с вами, — произносит Мария.

Приходим в кабинет к свекру. Он сидит за столом, облокотившись на него. Хмуро взирает. Саида тут нет. Это придает сил и уверенности. Значит, никто не знает о той ночи… Что, конечно, радует. Не хочу, чтобы обо мне думали, как о падшей женщине.

— Сядь, — свекор показывает на диван.

Делаю, как говорит. Самир садится рядом со мной, не выпуская моей ладони, говоря тем самым, что никогда не оставит.

— Сын, действительно, приставал к тебе? Входит в комнату, когда пожелает? Без стука? — не нужно уточнят, о ком речь.

— Да… — от стыда прячу глаза. Внутренне напрягаюсь.

— Почему молчала? — раздражается.

— Я… думала, он преследует благие намерения… не знаю, как нужно, а как нет… простите…

— Понимаю, ты не мусульманка, но такое поведение не допустимо.

«Мое поведение?» — боюсь спросить. Все-таки виноватой меня сделал.

— Пап, не дави, — отвечает муж. — Тебе не кажется, что Саид перешел грань дозволенного? Повторюсь: брат сам сказал, чтобы отдал ему свою жену. Глаз положил на Снежану, и плевать хотел на семью.