Неудавшийся реванш. Белая эмиграция во Второй мировой войне - Юрий Цурганов

П. Н. Красновым принял этот документ с восторгом {{ На казачьем посту. — 15 ноября 1943. — № 14, — С. 3; Парижский вестник. — 20 ноября 1943. — № 75, — С. 1.}} . Журнал «На казачьем посту» оценил декларацию как свидетельство того, что «экзамен на право называться союзником первоклассной Германской армии выдержан», как формальный акт принятия казаков «в семью славных борцов за новую жизнь в Европе». Дату 10 ноября 1943 года планировалось сделать точкой отсчёта новой истории казачества {{ На казачьем посту. — 1 января 1944. — № 17, — С. 11. }} .

После декларации Кейтеля-Розенберга, воодушевившей казачью эмиграцию, появился ещё один документ, противоречащий предыдущему. Это был проект Восточного министерства по созданию Казачьих Опорных пунктов в Германии, Франции, Сербии и Протекторате Чехия и Моравия. Восточное министерство собиралось упразднить Общеказачье Объединение генерал-лейтенанта Е. И. Балабин, распустить все станицы и хутора и впредь управлять казаками через начальников Опорных пунктов. Приказ об этой реформе было предложено подписать П. Н. Краснову, лидеру самостийников В. Г. Глазкову и самому Балабину, что ставило его в унизительное положение. Результаты четырёхлетней работы Балабина по сплочению казаков, их моральному и идеологическому объединению, должны были уничтожиться одним приказом.

О готовящемся решении Балабину сообщил Глазков, после своей недельной командировки в Берлин, куда он был вызван чиновниками отдела Восточного министерства, занятого делами казаков Дона, Кубани и Терека. Этот отдел был создан в начале 1943 года для «оказания помощи находящимся в рядах Вермахта казакам и их семьям». Балабину было предложено договориться с Глазковым о том, кто будет назначен начальником Казачьего Опорного пункта в Праге. О кандидатуре на пост начальника Опорного пункта в Берлине Глазков вёл переговоры с полковником Зарецким, хотя компетенция Общеказачьего Объединения распространялось на всю Германию.

Переговоры Балабина с Глазковым не дали результата, так как он отверг все шесть кандидатур, предложенных Балабиным. Ситуация повторилась и при разговоре Глазкова с Зарецким. Это произошло потому, что по указанию Восточного министерства, на должности начальников Опорных пунктов Глазков должен был подобрать самостийников.

Балабину отводилась роль советника при будущем начальнике Опорного пункта в Праге, причём вторым советником должен был стать помощник Глазкова – некто Донецкий. Принять этот пост Балабин наотрез отказался. «Не сомневаюсь, – писал Балабин П. Н. Краснову, – что всё происходящее есть лишь результат происков самостийников, которые видят, как распадается их на бумаге существующая организация, и как растет и крепнет наше Объединение, и они воспользовались своими связями, чтобы разложить все организации, и под шумок сделать свои делишки» {{ Письмо Е.И. Балабина П.Н. Краснову. 6 мая 1944 г. — ГАРФ. — Ф. 5761, Оп. 1, Д. 14, С. 189.}} .

В действительности, здесь проявилась борьба за власть между властными структурами Рейха. Восточное министерство стремилось перевести казаков под свой контроль. Глазков и другие самостийники были только инструментом для осуществления этого замысла. Подписывая 10 ноября 1943 года совместную декларацию о казаках, Кейтель и Розенберг преследовали общую цель – стимулировать дальнейшее развитие казачьего антисоветского движения. Но дальше планы представителя военного командования и гражданского чиновника, занимающегося делами оккупированных территорий, – расходились. Кейтель был заинтересован в создании боевых частей Вермахта, а Розенберг – в создании сепаратистских «национальных комитетов», подконтрольных Восточному министерству.

Негативное отношение Балабина к проекту Восточного министерства не было продиктовано личными амбициями: «Я ничего не имею против упразднения моей должности и даже рад предстоящей свободе, пусть будет и Казачий Опорный Пункт, но зачем распускать станицы? Как и кем будут управляться казаки в провинциях, в местах, где нет Опорного Пункта? Ведь станичные атаманы и правления не будут существовать?» {{ Там же.}}

1 января 1944 года журнал «На казачьем посту» опубликовал призыв воздержаться от любой критики в адрес будущего «Верховного Атамана Казачества, кто бы ни был утвержден немецкими властями» {{ На казачьем посту. — 1 января 1944. — № 17, — С. 12.}} . Спустя ровно месяц журнал довёл до сведения своих читателей, что приказом начальника германского Генерального штаба, должность «генерала Восточных войск» переименована в должность «генерала Добровольческих войск». Вместо генерал-лейтенанта Гельмиха назначен генерал от кавалерии Кёстринг {{ Там же. — 1 февраля 1944. — № 19, — С. 2.}} . Новый руководитель родился и воспитывался в России, во время Первой мировой войны, находясь на службе в германской армии, работал в крупных штабах на Восточном фронте. В 1931-33 и 1935-41 годах Кестринг служил военным атташе в Москве. Командование Вермахта считало его одним из лучших знатоков СССР.

Новое назначение давало читателям журнала повод надеяться, что руководство Рейха заняло, наконец, последовательную позицию в отношении «подсоветских» людей и эмигрантов. Что внутриполитические интриги сойдут на нет, и формирование «Добровольческих войск» пойдет в более высоком темпе.

К тому же, 1 марта журнал смог оповестить своих читателей о новом приказе Гитлера, согласно которому все военнослужащие «Восточных войск» получали право носить германские знаки отличия и возможность быть награжденными Железным крестом и Крестом военных заслуг {{ Там же. — 1 марта 1944. — №21, — С. 2.}} .

Однако, в частной переписке крупных белоэмигрантских деятелей отразились другие настроения. В письме полковнику Гегела-Швили от 19 января 1944 года фон Лампе писал: «… я узнал, что так называемый генерал ост, то есть германский генерал, которому подчинены все российские формирования на Восточном фронте, заменен другим, говорящим по-русски и более интересующимся русскими делами. Откровенно говоря, я предпочел бы, чтобы он к нам интереса не проявлял…» {{ ГАРФ. – Ф. 5796, Оп. 1, Д. 21, Л. 152.}} За два с половиной года советско-германского противостояния многие иллюзии рассеялись, воодушевление, характерное для первых месяцев войны, сменилось апатией.

Кестринг все-таки «проявил интерес» к эмигрантам, и особенно к казакам, утвердив 31 марта 1944 года создание Главного Управления Казачьих Войск (ГУКВ). Состав этого учреждения говорит о намерении его создателей объединить эмигрантов и выходцев из СССР. ГУКВ возглавил генерал-лейтенант П. Н. Краснов. Его ближайшими помощниками стали генерал-лейтенант В. Г. Науменко, полковник С. В. Павлов и полковник Н. Л. Кулаков. ГУКВ предстояло сыграть заметную роль в истории антисоветского казачьего движения. В значительной степени эта роль определялась персональным составом ГУКВ.

Вячеслав Григорьевич Науменко – кубанский казак, выпускник кадетского корпуса и Николаевского кавалерийского училища, прошел неполный курс Николаевской военной академии. Участвовал в Первой мировой войне, к 1917 году занимал должность начальника штаба 4-й Кубанской казачьей дивизии. Участвуя в Белом движении на юге России, прошел путь от командира Корниловского конного полка до командира 2-го Кубанского конного корпуса. Был ранен, награжден георгиевским оружием и несколькими орденами. В декабре 1918 года был назначен министром Кубанского Краевого правительства по военным делам. С этого времени, и на протяжении всех лет эмиграции – бессменный Походный атаман Кубанского казачьего войска {{ Рутыч Н.Н. Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии… — С. 168-169; Материалы по истории Русского Освободительного Движения… Вып. 1. – С. 385.}} .

Сергей Васильевич Павлов – донской казак, выпускник кадетского корпуса, Николаевского кавалерийского училища и Винницкой военно-авиационной школы. В годы Первой мировой войны служил в боевой авиации, был награжден боевыми орденами. Принимая участие в Белом движении на юге России, прошел путь от подъесаула до полковника, был ранен, награжден золотым георгиевским оружием. Во время гибели Донской армии был вынужден остаться в Новороссийске, скрывался под вымышленной фамилией. В 1936 году арестован НКВД, но его личность установлена не была. После освобождения, предположительно, по «бериевской амнистии», создал в Новочеркасске подпольную антисоветскую казачью организацию, легализовавшуюся после прихода немцев. Сформировал и возглавил 1-й Донской казачий полк Вермахта, осенью 1943 года немцы признали Павлова Походным атаманом всех казачьих войск. К этому времени в его подчинении находилось 18 000 казаков, включая женщин и детей, образовавших так называемый Казачий Стан {{ Материалы по истории Русского Освободительного Движения… Вып. 1. – С. 387.}} .

Николай Лазаревич Кулаков – терский казак, начал службу рядовым, участвовал в Первой мировой войне, был награжден Георгиевскими крестами всех четырех степеней. Принимал участие в Белом движении на юге России, произведен в чин войскового старшины. В 1920 был тяжело ранен, в результате чего лишился обеих ног. Будучи вынужденным остаться в советской России, в течение 12 лет скрывался от ОГПУ, все же был арестован, но освобожден как инвалид. После занятия немцами Северного Кавказа, местное казачье население избрало Кулакова станичным атаманом. По специальному распоряжению германского командования, для него были изготовлены протезы, на которых он участвовал в боевых действиях. Первая должность Кулакова в Вермахте – командир 1-й Терской сотни, впоследствии включенной в состав 1-й Казачьей кавалерийской дивизии фон Паннвица {{ Материалы по истории Русского Освободительного Движения… Вып. 1. – С. 378; Памяти казачьих вождей // На казачьем посту. – Октябрь 1997 – январь 1998. — № 2-3, — С. 3.}} .