Ходок (СИ) - Василий Седой

Похоже, убедил я всё-таки этого мужика. Он недолго подумал и спросил:

— Что ты там от меня узнать хотел?

— Самую малость. Где мы сейчас находимся, и в какой стороне ближайшая железнодорожная станция. Но это, если мы далеко от Москвы. Если близко, достаточно пальцем показать, в какую сторону двигаться. — Ответил я и с интересом наблюдал за уставшим, растерянным лицом этого дядьки Егора, который недоверчиво спросил:

— И все?

Я пожал на его вопрос плечами, и в свою очередь, задал вопрос:

— Ну да, а что ещё?

Дядька замялся и сказал:

— Я думал, что может быть помощи какой, просить будешь?

— Дядька Егор, не нужна мне никакая помощь, сам как-нибудь справлюсь.

— Ты вот что, Санек, давай сейчас дойдём до нашего пионерского лагеря. Там переночуешь, а утром тебя лагерный автобус подбросит до станции. Все-таки не ближний свет, без малого тридцать километров топать.

— Дядька Егор, вот на хрена тебе надо искать приключений на мягкое место? Просто укажи направление и скажи, где мы находимся.

— Понимаешь, Саша, слышал я на фронте маленько про Хрущева, нехорошее. Поэтому, когда ты рассказывал о происходящем после смерти товарища Сталина, не особо и удивился. Помогу тебе немного, а там посмотрим, как оно будет.

На мою попытку прервать его монолог, он знаком меня остановил и продолжил:

— Опять же, нельзя тебе в таком виде идти. У первого же встреченного милиционера вызовешь подозрение, а там и до беды недалеко. Переоденем тебя, денег на дорогу дадим, да и иди с богом. Да, директором в лагере работает мой бывший командир. Он, когда все ему расскажем, может ещё придумает, как помочь.

Дальнейший разговор пересказывать смысла нет. Он проходил, как у глухого со слепым. Дядька Егор просто ничего не хотел слышать о будущих неприятностях в случае, если окажет мне какую-либо помощь. Только и твердил, что это его страна, и он не хочет, чтобы все развивалось по рассказанному мной сценарию. Уговорил он меня. По дороге к лагерю я задавался вопросом:

— Почему, в какое время я не угодил бы, у меня сразу получается рассказывать о себе первому встречному? Может у меня карма такая, быть сказочником?

Глава 11

Лагерь был свежепостроенный и вызывал смешанные чувства. Деревянные щитовые домики, построенные по типу бараков, навевали грусть, зато от смеха кучи детей моё лицо поневоле расплывалось в улыбке. В двух словах звучать будет предельно просто: бедно, но весело.

С директором этого лагеря, Иваном Дмитриевичем Снегирёвым, не получилось так же просто, как с дядькой Егором, очень уж недоверчивый оказался товарищ.

В какой-то момент мне просто надоело что-то ему доказывать, и я махнул на него рукой. Рассудил, что мне, если разобраться, ничего от этих двоих не надо, поэтому и напрягаться не стоит. Переночую (а с этим проблем не будет), да и пойду своей дорогой. Как ни странно, это нежелание уговаривать и настаивать на своём, убедило директора в моей правдивости больше, чем любые слова.

Позже за рюмкой коньяка он признался, что совершенно не ожидал от меня такого поведения, он настроился всё отрицать и ничему не верить, а тут как обухом по голове: не верите, да и не надо.

Хорошо посидели мы с этими мужиками и поговорили душевно. Конечно, ругани в свой адрес выслушал от них немало за то, что великую страну просрали (это уже когда слегка захмелели), но так, без злобы. Разместились мы в сторонке от пионерских костров и сидели на фоне ярко пылающего огня, а вокруг была полная тьма, что совершенно не мешало нам употреблять что бог послал, разговаривать и любоваться расшалившимися детьми.

Наблюдая за резвящимися возле огромных костров детьми, я невольно задавался вопросом: куда это все делось? Почему после развала Союза похерили всё и вся? Ладно взрослые с ума сходили и пускались во все тяжкие, а детей-то зачем лишили этого кусочка счастья? Расстроился от этих мыслей, извинился перед мужиками и попросил их показать мне спальное место. Надо отдохнуть перед новыми приключениями. И нет, я не боялся, что они сдадут меня местным властям. Даже если это и случится, просто вернусь домой, да и всё. Поэтому спал спокойно, без сновидений, и выспался на славу.

Утром мне на удивление тоже не стали крутить руки, наоборот. Подобрали местную одежду, даже вещмешком снабдили и кое-какими припасами. На пару дней хватит.

Все свои вещи, включая ружье, решил оставить здесь, предварительно объяснив дядьке Егору всё про посевной материал, который по сложившейся традиции притащил с собой из будущего. Проще говоря, подарил мужикам своё имущество. Не вернусь за ним уже точно, поэтому и отдал как бы взамен на их помощь.

Мужики, решив проводить меня, без проблем довезли меня на стареньком, отчаянно дребезжащем автобусе до вокзала, где приобрели мне билет до Москвы, и уже через полчаса я, разместившись в странноватом, как по мне, плацкартном вагоне, начал преодолевать очередной отрезок пути. Перед самой посадкой дядька Егор, немного смущаясь, ещё и денег маленько в руку сунул, буркнув при этом, что на всякий случай. Не стал отказываться, поблагодарил его и распрощался с мужиками, как с родными.

Сама дорога прошла замечательно, никто меня не тревожил, соседи попались тихие и спокойные, поэтому до Москвы добрался нормально.

А вот когда поезд подошёл к вокзалу, я напрягся. Очень уж много людей в форме оказалось на перроне, да и те, что были в штатском, не внушали доверия своей выправкой, которая присуща как раз военным.

Глядя на всё это, решил на всякий случай перестраховаться и, когда поезд остановился, а соседи двинулись на выход, я, улучив момент, врубил свою пустышку. Сегодня она мне всё равно больше не понадобится, не успею разведать подходы к Кремлю, да и спешить некуда, поэтому и лучше постараюсь незамеченным покинуть вокзал.

Выйдя невидимым из вагона, я убедился на все двести процентов, что эти товарищи здесь по мою душу. Сдали меня всё-таки мужики, как и следовало ожидать. Идеалисты, хрен они мне поверили, только вид сделали. Странно, что ещё при посадке в поезд не попытались арестовать. Ну да бог им судья, сдали, и ладно. Главное, что я у цели, и вряд ли мне кто-то помешает осуществить задуманное.

Нет, я не собираюсь встречаться со Сталиным и учить его жизни, это ни к чему. А вот сунуть ему в руку бумаги, в которых я опишу будущее, это да. Ну и понаблюдаю за его реакцией, если даже