Курумилла - Густав Эмар

Присутствующие один за другим подходили пожать его благородную руку и уверить в своей преданности.

Когда все вышли, Валентин обратился к графу с вопросом, доволен ли он.

— Кто обладает достаточной силой, чтобы взять власть над этим народом? — проговорил граф, скорее отвечая на собственную мысль, чем на вопрос охотника.

Переодевшись, они возвратились к своему конвою. Толпа кричала всадникам: «Да здравствуют французы!»

— Если меня расстреляют в один прекрасный день, — с горечью сказал Луи, — им это будет стоить лишь одного слова-Валентин молчал. Он сознавал всю справедливость слов графа.

ГЛАВА XVI. Отец Серафим

Донья Анжела только что проснулась, яркий солнечный луч весело скользнул по ее очаровательному личику и заставил открыть глаза. Она полулежала в гамаке, опустив голову на ладонь правой руки, и задумчиво смотрела на свою туфельку, которую беспечно подбрасывала стройной ножкой.

Камеристка Виоланта сидела на табурете рядом со своей госпожой и приводила в порядок отдельные предметы ее туалета.

Наконец Анжела стряхнула с себя вялость, и на ее розовых губках показалась улыбка.

— Сегодня, — прошептала она, кокетливо покачивая головой.

С этим словом были связаны все мысли молодой девушки, ее радость, любовь, счастье, вся ее жизнь.

Она снова задумалась, предоставив себя, сама того не замечая, нежным заботам камеристки.

Снаружи послышались шаги, заставившие Анжелу поднять голову.

— Кто-то идет, — сказала она. Виоланта вышла, но почти тотчас же вернулась назад.

— Ну?

— Дон Корнелио просит позволения сказать вам пару слов, — ответила камеристка.

Молодая девушка озабоченно нахмурила брови.

— Что ему нужно? — проговорила она.

— Не знаю.

— Этот человек мне очень не нравится.

— Я скажу, что вы не можете его принять.

— Нет, — живо возразила девушка, — пусть он войдет.

— Зачем же, если он вам не нравится?

— Я предпочитаю с ним увидеться, хотя этот человек внушает мне какой-то необъяснимый страх.

Камеристка покраснела и отвернулась, но сейчас же постаралась взять себя в руки.

— Но он очень предан дону Луи и вам, сеньорита.

— Ты в этом уверена? — спросила Анжела, пристально взглянув на свою камеристку.

— Нет, но мне так кажется, до сих пор он держал себя вполне безупречно.

— Конечно, — задумчиво произнесла молодая девушка, — но что-то в глубине сердца говорит мне, что он меня ненавидит, при виде его я испытываю непреодолимое отвращение. Я не могу объяснить, что со мной происходит. Несмотря на доводы рассудка, я не могу без содрогания выносить взгляд этого человека. Но взгляд — такая вещь, которую ни один человек не в силах изменить и в которой отражается вся его душа. Взгляд дает нам возможность отличать друзей от врагов. Но, наверное, дон Корнелио ждет с нетерпением. Пригласи его войти.

Виоланта поспешила исполнить приказание своей госпожи. Дон Корнелио появился с ослепительной улыбкой.

— Сеньорита, — сказал он, грациозно кланяясь молодой девушке, на что она молча кивнула, не меняя положения в гамаке, — простите за беспокойство, но вас желает видеть один уважаемый священник, французский миссионер.

— Как зовут этого миссионера, дон Корнелио?

— Кажется, отцом Серафимом, сеньорита.

— Почему же он не обращается к дону Луи?

— Он так и хотел поступить сначала.

— И что же?

— Но граф, — продолжал дон Корнелио, — еще с восходом солнца уехал из лагеря вместе с доном Валентином и до сих пор не возвращался.

— Куда же отправился дон Луи в столь ранний час?

— Я затрудняюсь ответить вам, сеньорита, знаю только одно: граф выехал в направлении Магдалены.

— Разве случилось что-нибудь новое?

— Мне ничего неизвестно, сеньорита.

Несколько секунд длилось общее молчание. Анжела погрузилась в раздумье. Затем она продолжала:

— Не догадываетесь ли вы, дон Корнелио, зачем хочет меня видеть этот миссионер?

— Мне ничего не известно, сеньорита.

— Так попросите его войти, я буду рада с ним побеседовать. Виоланта, не дожидаясь ответа дона Корнелио, подняла занавес, закрывавший вход в палатку.

— Пожалуйте, святой отец, — сказала она. Вошел миссионер.

Анжела встретила его почтительным поклоном и жестом пригласила сесть.

— Вы хотите поговорить со мной, святой отец? — спросила она.

— Да, мадемуазель, — ответил тот, кланяясь молодой девушке.

— Я готова вас выслушать.

Миссионер посмотрел вокруг себя, дон Корнелио и камеристка уловили этот взгляд и тотчас же вышли из палатки.

— Эта девушка так мне предана, что вы могли бы говорить при ней.

— Боже сохрани меня, мадемуазель, подрывать ваше к ней доверие, но позвольте дать вам совет.

— Пожалуйста.

— Иногда опасно доверять тайну людям, стоящим ниже вас по развитию, или своим подчиненным.

— Это отчасти справедливо, но прошу вас объяснить мне цель своего визита.

— Я крайне сожалею, мадемуазель, что огорчил вас, простите мне мое нескромное замечание, дай Бог, чтобы я ошибался.

— Нет, нет, святой отец, я вовсе не нахожу ваше замечание нескромным, я избалованный ребенок и сама должна просить у вас прощения.

В эту минуту послышался лошадиный топот. Камеристка приподняла занавеску.

— Дон Луи возвращается, — сказала она.

— Пусть он сейчас же идет сюда! — вскричала Анжела. Миссионер посмотрел на нее нежным взглядом, в котором сквозило сострадание.

Спустя несколько минут в палатку вошли дон Луи и Валентин.

Охотник приблизился к миссионеру и обменялся с ним горячим рукопожатием.

— Вы приехали сюда от генерала, святой отец? — оживленно спросил граф.

— Увы, нет, ваша светлость, — ответил тот. — Генерал даже не подозреваете моем посещении вашего лагеря, иначе он едва ли допустил бы это.

— Что хотите вы сказать? Объясните, ради Бога!

— Увы, я пришел удвоить вашу печаль. Генерал никогда и не думал давать согласие на вашу свадьбу с его дочерью, я не имею права рассказывать вам о том, что мне довелось видеть и слышать — этого мне не позволяет мое звание, но я француз, ваш соотечественник, и долг обязывает меня предупредить об измене, которая угрожает вам отовсюду. Генерал хочет усыпить вашу бдительность ложными обещаниями, чтобы тем вернее нанести решительный удар.

Луи опустил голову.

— С какой же целью вы пришли сюда? — спросил он отца Серафима.

— Я явился сюда предупредить вас. Генерал хочет забрать свою дочь, не пренебрегая никакими средствами. Позвольте указать вам на то обстоятельство, что при настоящих условиях пребывание молодой девушки в вашем лагере не только сопряжено с опасностью лично для вас, но и ложится несмываемым пятном на ее честь.