Семь чудес (ЛП) - Сэйлор Стивен

Антипатр предложил более простой мотив; — Возможно, их ограбили.

Гней побежал наверх и вернулся через несколько мгновений. — Их комнаты кажутся нетронутыми. Их вещи на месте. — Он покачал головой. — Нужно сообщить командиру гарнизона. Я сам пойду к нему.

Не желая оставаться в комнате, полной трупов, мы с Антипатром ждали снаружи на улице, пока не вернется трактирщик. За ним последовал отряд вооруженных солдат, марширующих строем. Собаки взвизгнули и разбежались при их приближении. Среди мужчин я узнал Маркуса и его мнительно-суеверного друга Люция. Ими командовал седовласый офицер со слабым подбородком и патрицианской осанкой.

Офицер внимательно посмотрел на Антипатра и меня: — Вы двое свидетели?

— Я нашел тела, — сказал я. — Но мы ничего не видели.

— Я сам буду судить об этом. Квинт Менений, командующий гарнизоном в Лехее. — представился он. — А ты кто?

— Я Гордиан из Рима. Это мой старый наставник, Зотик. Мы только что вернулись с Игр в Олимпии. Сегодня утром мы собирались пересечь перешеек и сесть на корабль в Кенхреях…

— Нет, только не сегодня. Покажи мне тела убитых, центурион Гней, — сказал он, удостоив трактирщика любезностью назвать его старым воинским званием. — А вы двое, пойдемте со мной. У меня могут быть к вам еще вопросы.

Квинт Менений, несомненно, был свидетелем и более кровавых зрелищ за годы военной службы, но, когда он увидел кровавую бойню в таверне, у него перехватило дыхание и он содрогнулся.

— Все эти люди были твоими гостями здесь, в гостинице, центурион Гней?

— Да.

— Их ограбили?

— Их комнаты кажутся нетронутыми. Я не знаю их личностей.

— Люций! Маркус! Осмотрите тела. Посмотрите, не найдете ли вы у них кошельки для монет.

Переходя от трупа к трупу, оба солдата обнаружили на каждом небольшие мешочки с деньгами, которые, по-видимому, все были целы.

Командир нахмурил брови; — Никакого ограбления? Тогда почему их убили? И как это было сделано, без борьбы? — Он покачал головой. — Верните кошельки туда, где вы их нашли, ребята. Это римские граждане. Потребуется тщательная инвентаризация имущества каждой жертвы в интересах следствия. — Он произнес последнее слово с каким-то страхом и вздохнул, будто уставший от горы отчетов, которые ему придется заполнить.

Сунув кошелек туда, где он его нашел, Люций внезапно отпрянул.

— Что ты там увидел, солдат? — спросил Менений.

В тот же момент краем глаза я заметил Маркуса, возвращавшего кошелек, к телу Тита Туллия, но мне показалось, как он вынул что-то из маленького кожаного мешочка? Я не был уверен, и никто другой, казалось, этого не заметил. Тут я отвлекся, ибо Люций, ранее отступивший, теперь осторожно потянулся к чему-то под телом у своих ног, потом отдернул руку, как ошпаренный.

— Клянусь Гераклом, парень, что там? — Переступая через трупы, Менений наклонился и вытащил из-под тела тонкий плоский предмет. Это была свинцовая табличка, которую я вчера видел в логове ведьмы.

Менений услышал мой вздох. Он бросил на меня острый взгляд, затем снова обратил внимание на табличку, щурясь на буквы, процарапанные на свинце. Фыркнув, он резко пересек комнату и сунул табличку мне в руки. — У тебя молодые глаза…  и ты, кажется, знаешь, что это такое. Прочти вслух.

Я просмотрел слова. Волосы у меня зашевелились от увиденного. — Я не уверен, что должен.

— Читай!

Я сделала глубокий вдох. — Ананке, я обращаюсь к тебе. Мойра, я обращаюсь к тебе. Египетская Могущественная Богиня Уфер, я взываю к тебе. Сразите этих нечестивых римлян! Лишите их жизни и позвольте им присоединиться к мертвым, которых они порочат. Вскройте им глотки и дайте крови жизни хлынуть из них…

Люций издал сдавленный крик и начал трястись. Он выглядел так, словно вот-вот вылетит из комнаты. Только горящий взгляд командира сдерживал его.

— Продолжай! — закричал Менений.

— Уничтожь этих римлян, Ананке. Уничтожь их полностью, Мойра. Уничтожь нечестивцев оболгавших мертвых, египетская Могущественная Богиня Уфер …

Люций начал качаться. Его глаза закатились. Он рухнул на пол среди мертвых тел.

— Клянусь Гераклом, человек потерял сознание! — с отвращением сказал Менений. Он приказал паре своих солдат заняться Люцием, а затем выхватил у меня свинцовую табличку. — Колдовство!  заявил он. — Местные женщины все занимаются этим. Это дело рук твоей служанки, центурион Гней?

Трактирщик оглянулся на него, потеряв дар речи.

— Все выяснится на следствии. — Менений вздохнул. — Придется собрать местных женщин и заставить их говорить. Извлечение улик из женщин, подозреваемых в занятиях магией, — грязное дело, вряд ли подходящее занятие для римских солдат, но такая уж у нас гарнизонная жизнь! — Он приказал солдатам убрать тела из комнаты и провести опись их вещей, а затем попросил трактирщика показать ему комнаты мертвецов. Нас с Антипатром на время отпустили.

Пока Антипатр вышел наружу, сказав, что ему нужен свежий воздух, я отвел Маркуса в сторону. — Твой друг Люций был в ужасе, когда я прочитал это проклятие.

Маркус ухмыльнулся. — Он бы спрятался за свою тень, если бы подумал, что в комнате находится ведьма.

— Значит, ты не думаешь, что то, что здесь произошло, было результатом проклятия?

Он пожал плечами; — Кто это знает? Командир определит, кто или что убило этих людей.

— Что ты взял из кошелька Туллия?

Вопрос застал его врасплох. Он попытался изобразить невинный вид. Я сделал вид, что не совсем был уверен в том, что видел. Я не сводил с него взгляда, и Маркус уступил. Криво улыбнувшись и пожав плечами, он извлек искусно сделанное бронзовое изображение Геракла размером с человеческий палец.

— Ты ведь никому не скажешь? — сказал он.

— Как ты думаешь, откуда у Туллия взялась такая штука?

— Возможно, он привез его с собой, как талисман.

— Тогда ему это не помогло, — сказал я. — Не возражаешь, если я оставлю его себе?

Какое-то время Маркус сохранял свою добродушную маску, а затем резко сбросил ее. — Если я откажусь, полагаю, ты сообщишь командиру, а? — Он посмотрел на меня. — Ладно, давай, бери. Но, это делает тебя таким же вором, не хуже меня. Я полагаю, в каждом из нас есть немного дерьма, а? А теперь, если ты не возражаешь, у меня есть работа.

Маркус присоединился к остальным в ужасной работе по перетаскиванию мертвых тел.

                                                                                                                          * * *

Несмотря на то, что мы рассказали ему все, что знали, Менений не позволил нам с Антипатром уехать, пока не состоится дознание. Возница отказался больше оставаться и рано утром следующего дня отправился домой в Олимпию со своей повозкой.

Трудно было найти более скучное место, где можно было бы застрять. Целого дня изучения руин Коринфа мне вполне хватило. Сам по себе Лехей мало что мог предложить, кроме таверны, в которую я уже не мог войти, не испытывая тошноты. Пыльные, скудно набитые лавки, сгрудившиеся вокруг гарнизона, ничем меня не соблазнили; как и бордель на набережной, судя по изможденным женщинам, которые приходили и уходили через черный ход.

С другой стороны, казалось, что дознание будет проведено в ближайшее время. Дела у Исмены, служанки таверны, шли не очень хорошо. При обыске в ее маленькой хижине были обнаружены предметы, используемые в колдовстве, — те же лампы, курильницы для благовоний и пустые свинцовые таблички, которые мы с Антипатром обнаружили в логове ведьмы на Сизифовом склоне, а также небольшие свинцовые ящики с деревянными куклами, которые, согласно Антипатру, также можно было использовать для заклинаний. Очевидно, Исмена была ведьмой и, вероятно, написала табличку с проклятиями, обнаруженную в таверне, но ее нигде не было. Солдаты обыскали каждый дом в окрестностях и допросили всех местных жителей. Исмена как в воздухе растворилась.

По словам Гнея, все местные жители были согласны с тем, что римлян убило колдовство. При отсутствии доказательств обратного казалось, что командующий тоже был готов согласиться с этой идеей.