О пауках и собаках - Алиса Рудницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но зато Эйнару везло. И в этом и была проблема.
Зря он согласился на еще одну партию. Зря он вновь дразнит свою удачу, рискует жизнью... Ведь все трое за этой доской понимают, что выиграть у Андрэ Эйнар не мог. И ручной маг Ланы, все так же стоящий в углу, не отрывал от него подозрительного взгляда: не видел, в чем дело, но нюхом чуял что что-то не так. Но он – не опасен, он доказать ничего бы не смог, он слабее Эйнара...
В отличии от седовласого мага, что сидел напротив.
Кости выбросили две пятерки – лучшая, просто идеальная, комбинация в этот момент. На два ближайших хода Эйнар даже мог повернуть ситуацию на доске в свою пользу. Можно было бы обрадоваться, но Андрэ с такой понимающей улыбкой смотрел на кости, что Эйнару большого труда стоило не облизать пересохшие губы.
– Эйнар, – наконец представился и он, передвигая камушки.
Как глупо – это желание выглядеть достойно перед достойным соперником. Или тут что-то другое? Эйнар замер с занесенной над доской рукой, вперился взглядом в сложившиеся узоры – черные точки на белом дереве. Он словно увидел редчайшие компоненты и придумал гениальнейший артефакт – еще не мог понять как именно, но знал, что сделает его. Вдохновение – словно магия, а иногда даже сильнее.
По крайней мере – честнее.
Все-таки блажь нортейльской знати не минула и его Или, быть может, это инстинкт самосохранения, но велением мысли Эйнар отключил артефакт – теперь в его кармане была лишь простая бусина. Теперь в его распоряжении был лишь собственный ум и удача.
Андрэ удивился и мимолетное замешательство на этом уверенном лице приятно грело душу.
– Вы же маг? – спросил Эйнар. – И сильный, раз можете скрывать свою ауру, свою силу... а даже не знал, что есть и такие чары.
– Вы еще слишком юны, и вы нортейлец, – хмыкнул Андрэ. – Ничего удивительного. К тому же это – запретная магия.
– Признаетесь в подобном?
Будто бы отыгрываясь за насилие над своей природой, кости выбросили тройку и единицу – худший вариант для Эйнара. Он отмел прочь все тревоги – получится, не может не получиться, он обыграет это любезного пожилого господина, обыграет честно, Если и тут не справится, в простом трите, то что говорить о Авеле лор Телламоне?
– У меня есть позволение Хранителей на этот фокус. Во всех семи мирах правила одинаковы – чтобы жить спокойно, нужно знать, кого подкупить.
Андрэ тоже не повезло с костями, и он задумался над ходом дольше обычного.
– Вы путешественник? Торговец?
– Верно мыслите, – старик оторвал взгляд от доски – А вы, Эйнар лор Телламон, будущий студент Академии.
– Ну надо же... Уж ни ради меня ли вы решились навестить сие недружелюбные земли?
Лана фыркнула, и Андрэ вслед за ней расхохотался.
– А ты скромный мальчик, – он избавился от вежливого обращения и посмотрел на Эйнара с симпатией. – И рисковый.
Андрэ сделал ход – сложный, опасный, вцепившийся в Эйнара, словно клешня краба. Тот впервые видел подобную комбинацию, любовался ею, как произведением искусства… но он и рассчитывал, надеялся на нее – просто поверил, что столь опытный соперник использует нечто подобное. И проиграет, потому что Эйнар уже расставил свою паутину.
Партию они завершали в молчании. Андрэ понял, что что-то не так слишком поздно, но это не помешало ему отчаянно сопротивляться, придумывать все новые и новые способы оттянуть неизбежное… или же вымотать Эйнара, заставить его ошибиться. И это почти удалось. Эйнар был словно в трансе, он даже сомневался, что потом сможет вспомнить, что творил на доске. Когда был поставлен последний камушек, он осознал, что весь вспотел, как какой-нибудь крестьянин, и руки впервые за вечер дрожали, словно крестьянин тот еще и напился вусмерть.
Напиться от облегчения Эйнару тоже захотелось.
– Ах ты чертов сукин сын, – пробормотал Андрэ, то ли в восхищении, то ли в возмущении. Зато Лана радовалась, не скрывая.
– Как он тебя, а? Красиво подловил... Не стоило малыша недооценивать, – она ласково потрепала Эйнара по волосам, и тот с трудом удержался, чтобы не шарахнуться в сторону. – Сам видел же, как он всех обдурил.
Андрэ хмыкнул. Андрэ проиграл. Андрэ мог сказать, что Эйнар жульничал весь вечер кроме последнего часа – и все пошло бы крахом, и вместо ласковых поглаживаний, ждала бы его плеть и ржавый топорик. Мог бы сказать, но не стал.
– Ты сыграл честно и храбро. А я не потерял большего, чем заполучил за этот вечер.
– Хорошая игра ценнее денег? – Эйнар все еще поверить не мог, что пронесло.
– Денег у меня и без того хватает. Так что ты всегда можешь заплатить мне за товар не деньгами, а приятным вечером в трит.
– Вряд ли мы скоро вновь встретимся.
– Встретимся, не сомневайся. Я приторговываю в Академии. Может быть, не всегда лично, но назови имя Андрэ – и с тобой любой торговец в Междумирье станет говорить иначе.
– Надеюсь, это вы в хорошем смысле.
– Смотрю, благодарности за предложение мне ждать не стоит, – Андрэ иронично улыбнулся. – И верно, хватит болтовни. Лана, милая, увы, мне уже пора – это был чудесный вечер. Эйнар, Рики, Шерн, – кивнул он на прощание каждому в этой комнате и покинул зал.
А Эйнар пытался понять, как он совершенно не обратил внимания, что Рикки, вороненок этот, так и остался наблюдать за игрой.
– Так-с, мальчик, – с тебя клятва, – Лана поманила пальцем Рикки, повернулась к Эйнару: – А с тебя – тридцать процентов выигрыша.
– Тридцать? – опешил Эйнар. У него немногим больше пяти тысяч тернов, и теперь он должен был потерять почти все то, что заработал в тяжкой дуэли с Андрэ.
– Что еще за недовольство, малыш? Я и так бесконечно лояльна из-за твоей симпатичной мордашки и отсутствия капризных причитаний в течении последнего часа. Договорись ты со мной, как порядочный умелец, что вздумал в этот вечер обчистить простофиль – процент бы был в три раза меньше, а так...
–
