Три желания на двоих - Лена Лорен

Тогда какого чёрта он сам её растопырил?

Крадусь на цыпочках через кухню на свет, чтобы быстренько прикрыть дверь. Правила есть правила как-никак. Приближаюсь к злосчастной двери и уже тянусь к ручке, как вдруг сердце пропускает удар, а следом земля нежданно-негаданно уходит у меня из-под ног.

— Я же просил не открывать эту дверь! — голос, подобно раскатистому грому, вводит меня в состояние оцепенения. — Что сложного в элементарном соблюдении грёбаных правил? — леденящий холод пробегается по моему позвоночнику, когда я смотрю на взбесившегося мужчину, стоявшего в проходе у каюты в одних трусах.

Содрогаясь, я то раскрываю рот, то прикрываю его, хватая воздух, будто это моя последняя попытка надышаться кислородом. Слова оправдания, как нарочно, застревают в у меня глотке.

А нужно ли вообще пытаться оправдывать себя? Что-то мне подсказывает, он всё равно мне не поверит.

Даниэль быстро сокращает расстояние между нами, заставляя меня вжаться в стеночку напротив моторного отсека.

— Но я не…, — мотаю головой.

Слёзы обиды мгновенно наворачиваются на глаза, когда я замечаю, что он не просто взбешён, он презирает меня.

— Иди в душ! Быстро! — грозно командует, пальцем указывая себе за спину. — Эта дверь находится прямо напротив каюты!

— Хорошо, — кивнув, мямлю я. — Прости.

Молчаливый укор служит мне красноречивым ответом. Придерживая одеяло у груди, я виновато опускаю голову и обхожу его, запинаясь о собственные ноги. Мелкими шагами семеню в сторону ванной комнаты, но уже не для того, чтобы принять расслабляющий душ, а скрыться от этого деспота, а заодно упрятать от него то, как он унизил меня своими несправедливыми обвинениями. Такой весь из себя правильный, даже слушать не пожелал. Но вдруг я замедляю шаг, когда до моего слуха доходит, как Даниэль поминает чёрта. Да ещё так громко!

Разворачиваюсь, его в проходе уже нет. По отбрасывающей тени на полу, я понимаю, что он находится внутри того самого моторного отсека. Моё любопытство ведёт меня обратно к обидчику. Стараясь даже не дышать, я осторожно выглядываю через щель в дверном проёме, и вижу окаменевшую фигуру Даниэля. Он просто стоит, взявшись за голову, и как-то странно смотрит в одну точку. Никогда ещё не видела его таким озадаченным. Он будто пребывает в глубочайшем шоке.

— Что-то не так? — осмеливаюсь спросить, но он молчит. — Даниэль, что такое? Ты пугаешь меня.

Под своё тяжёлое дыхание, он бегает ошалелыми глазами по моему лицу, и наконец отмирает, тряхнув головой, точно был всё это время в трансе.

— Душ отменяется! Живо на палубу! Скорее! — выкрикивает он грудным голосом, но ни слова, ни его тон не действуют на меня, я уже успела намертво прирасти к полу. Обезумевший Даниэль подрывается с места, хватает меня в охапку и со всех ног бросается наверх. — Сцепи пальцы в замок на моей шее. Держись за меня крепко, поняла!? Ни в коем случае не отпускай.

Мне совершенно непонятно для чего такие предосторожности, зачем понадобилась вся эта спешка, и почему я должна держаться за него.

— Даниэль, что, чёрт возьми, происходит? Ты можешь мне объяснить? Мне нужно хотя бы одеться.

Липкий страх окутывает все мои внутренности, что даже перебирать ногами я уже не в силах. Даниэль буквально тащит меня за собой. Если он решил таким образом проучить меня, то он выбрал не самый удачный метод.

Выбежав на палубу, он без промедлений подхватывает меня на руки, вырывая из моей груди испуганный визг, а затем Даниэль перешагивает через бортик, чем только усиливает щемящую тревогу. Мои глаза округляются, когда я сморю вниз, на чёрные бушующие волны океана.

Неужели он…

— Даниэль, нет, — не верю я своим глазам.

— Задержи дыхание, — крепко прижимая меня к себе, спокойно говорит напоследок.

Я хоть и киваю, но совершенно не слушаю его. Я вообще перестала соображать, как только впервые увидела его растерянный вид.

В момент, когда Даниэль отталкивается от бортика, я цепляюсь за него, а в следующую секунду ночное небо окрашивается в огненно-красный. В лицо мне устремляются языки необъятного пламени, летят обломки от яхты. Что есть сил я визжу, зажмуриваюсь, лишь бы не видеть этого ужаса, но даже с закрытыми глазами меня слепит яркий дьявольский свет, кожу обжигает жар, исходящий от яхты, а затем нас поглощают тёмные воды океана.

— Аа-а-а-! Даниэ.... — захлёбываясь, зачем-то кричу под водой от осознания масштаба бедствия.

Мои лёгкие моментально сжимаются в тисках холода, пронизывающего до костей, их будто бы сейчас разорвёт. Я дезориентирована, меня затягивает в пучину водоворота. Казалось бы, только что я держалась за Даниэля, но сейчас под кончиками пальцев только пустота и колючая леденящая неизвестность. Даниэля рядом нет.

Мысль о том, что я не умею плавать, только больше доставляет мне проблем, потому что паника приобретает уже гигантский размах. В попытке помочь себе ногами я делаю только хуже — они запутываются в одеяле. Всеми силами я дрыгаю руками, чтобы вытолкать себя на поверхность и разыскать Даниэля, но это становится невыполнимой задачей, потому что теперь ещё и горло сдавило. Я держусь за него, ощущая во рту противный кислый привкус, понимая, что ещё немного и мне придёт конец.

Меня засасывает в образовавшуюся воронку от яхты, которая сейчас быстро погружается в воду, а я тем временем уже иду ко дну следом за ней. Лёгкие быстро наполняются водой через нос, я поднимаю голову вверх, вижу, как поверхность океана плотным покровом охвачена огнём из-за разлитого горючего. Даже если я всплыву, то вероятней всего, мне не выжить. Я одна. Совсем одна. А Даниэль… Возможно, его уже нет. Если бы он был жив, то спас бы меня.

Боже… Я не хочу умирать…

Паника охватывает меня с мощнейшей силой, мне хочется глотнуть воздуха, но из-за острого жжения в груди, я невольно открываю рот, глотая вместо воздуха солёную воду. Из последних сил я высматриваю Даниэля в океанской пучине, но только обломки, мгновенно идущие ко дну, попадаются мне на глаза.

Яркий свет от пламени надо мной стремительно удаляется, а чёрное дно под ногами становится только ближе. Мне нужен вдох… Хотя бы один вдох чистого воздуха… Но затем наступает оглушительная тишина. Умиротворение. Моё тело будто парит в воде. Становится даже тепло, словно кто-то зажёг в моей груди факел. Эта теплота приятна, а следом внутри меня начинает разгораться беспощадное пламя, заполняя огнём лёгкие,