Вещий князь: Ладожский ярл. Властелин Руси. Зов Чернобога. Щит на вратах - Андрей Анатольевич Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А что это ты, гостюшка, про Конди выспрашиваешь?
Ну, Лютша тоже не лыком шит:
– А думаю, может, заночевать там?
– Что ты, что ты, господине! – Келагаст как будто расстроился, озабоченный удобством пути. – Тебе ж там сперва все по Паше-реке, вон, челн у тебя, смотрю, ходкий. А от реки усадьба не близка! Там лесом, да лугом, да через озеро. Легче у Палуйцы заночевать, чай, знаешь, речку… Там уж тебе прямая дорога. Нет, гостюшка, не советую я тебе ходить на усадьбу Конди, изрядный крюк сотворишь!
Лютша лишь плечами пожал:
– Ну, как скажешь, дядько.
Так и поплыл, почти мимо, соглядатаев Келагастовых опасаясь. И не зря – те его, почитай, до самой Палуйцы проводили, не особо и таясь. Рыбачки типа. Потом повернули в обрат, к ночи ближе. Лютша выждал немного – и тоже поворотил челн. Вот и подзадержался… Там день да тут. Около недели уж набежало. За такое рассердится вождь, а уж на расправу он крут. Плетей запросто можно отведать, да как бы не хуже.
Лютша прибавил шагу. Среднего роста, худой, белобрысый, с оттопыренными ушами, он мало чем выделялся среди местных. Ну, то и понятно – весь да меря одного корня. Сколь ему лет, тоже с первого взгляда не скажешь. Издалека посмотришь – ну, совсем молодой вьюнош, а подойдешь поближе – сразу годков с десяток накинешь.
Выйдя на луг, мерянин осторожно осмотрелся. Вокруг было тихо, покойно, лишь ухала где-то сова, да изредка стучал в лесу дятел. От озера струился туман, густой и холодный, где-то там, на том берегу, скрывалась за камышами невидная из-за тумана усадьба старика Конди. Убитого старика. Остановившись посреди луга, Лютша повернул налево, тщательно отсчитал несколько шагов, затем остановился и, поискав глазами, обнаружил наконец пень. Увидел вырезанную руну и облегченно перевел дух. Вроде бы все в порядке. Оглянувшись по сторонам, мерянин вдруг резко упал на колени и, выхватив нож, принялся рыть под корнями… Ага! Нащупал руками что-то… Удовлетворенно кивнул и, забросав землю обратно, прикрыл корни дерном, про себя подивившись мудрости вождя… или того из местных, кто ему подсказывал. Место для тайника было выбрано с толком. Приметное – не где-нибудь в чаще, что сто лет ищи – не найдешь, – да и подозрения никакого не вызывает: пень и пень. Руна-то только вблизи видна. И ходить сюда никому нет надобности. Ничего тут полезного на лугу нет, кроме травы да желтых цветков-одуванчиков. Коровам траву запасать не будут – нет в ближайшей усадьбе коров, охотники на луг тоже не сунутся – незачем, разве что девы забредут за цветами, так ведь нет здесь никаких дев. Лютша усмехнулся – мудро. Зато тот, кто знает, случись что – вот оно, серебришко, вот и оружие, даже вяленое мясо – мало ли? Про мясо, конечно, вождь не подумал – а вдруг собаки рядом случатся? Разроют тайник. Ну а не собаки, так какой зверь лесной – барсук или куница. Нет, с мясом – это не дело, хоть и завернуто оно в мешочек кожаный.
Оглянувшись на клубящееся туманом озеро, мерянин прибавил шагу. По левую руку его, за лесистым холмом, розовело небо. Лютша улыбнулся. Если и осерчает вождь – теперь всегда уйти можно. Есть куда. Нежданно-негаданно встретил вдруг Лютша в Ладоге одного знакомца, из тех, кого лучше и не встречать, Вельведа-волхва, по чьему умыслу и извел когда-то Лютша князя Миронега. С тех пор не так уж много воды утекло, он, Лютша, – изгой, кабы не вождь – так помер бы уж, поди, – а Вельвед богат и процветает! Даже усадебку свою имеет – Лютша проследил, не поленился. Богато живет Вельвед, только про волхвовство свое, похоже, не очень-то вспоминает. И про Миронега, мерянского князя. Ну, так про то можно и напомнить. Ну, Вельвед, Вельвед…
Дивьян потянулся, спрыгнул с крыши. Вот и прошла ночка! Схватив бадейки, побежал к озеру, пройдя по скрипучим мосткам, черпнул водицы да, скинув рубаху, ополоснулся до пояса, прогоняя сон. Над светлой озерной гладью таяли
