Фантастические рассказы и повести - Сергей Герасимов

Машину я не пропустил. Фургон со следующими прибыл около трех дня. Я к тому времени подмел только полулицы, но решил пока работу бросить. Я позвал обезьянку и побежал к месту зрелища. Обезьянка, даром, что робот, а глупа отменно, сначала погналась за автомобилем, а затем бросилась прямо под фургон. Я влез за ней и уже почти поймал её за хвост, но потом передумал и выбрался с другой стороны. Я хотел оказаться в самом центре событий, ну что же, я там и оказался. Вылезая из-под фургона, я ещё не успел подняться на четвереньки, а спиной увидел, что сонце погасло и стало темно, и огромная ступня робота-дылды опускалась мне на спину.

Я вроде бы крикнул со страху, но звука не получилось. Звук отразился, как в тунелле. Дылда с размаху стал на меня, но не до конца, прикоснувшись; его нога замерла в воздухе. Я не мог пошевелиться. Его подошва была совсем как настоящая подошва ботинка, даже с гвоздями и трещинами и пахла подошвой. Я даже пожалел и понял роботов-тараканов, которых давлю ногами в кухне по ночам, если просыпаюсь.

"Не бойся, мальчик, я на тебя наступлю, - сказал дылда, - но это не больно и быстро." И наступил. Голос звучал прямо у моего уха - значит, дылда умел говорить любой частью тела, даже подошвой. Нога придавила меня, это было ужасно и ещё несколько секунд я верил, что он меня раздавит, но вес увеличивался ровно настолько, чтобы заставить меня поверить в это; потом дылда переступил и пошел дальше. Думаю, он придавил меня килограмм на тридцать. А выглядит он на все триста тонн. И падает так, как будто тяжелый.

Две дылды, мужчина и женщина, двигали от меня к дверям склада. Из фургона вышли двое хохотников и курили, разговаривая. Докурили, вскинули винтовки. Про них я тоже слышал. Хохотник на дылд - это не работа, это удовольствие, которое мало кому по карману. Дело в том, что дылды сами не хотят переться на крышу и прыгать с нее; их нужно заставить, а чтобы заставить, есть хохотники с болевыми винтовками. Если болевой луч попадает в человека то только щекочет, а если в дылду, то ему так больно, что он согласен прыгнуть с крыши. Получается так, что как будто охотишься за большим зверем, что интересно, и в то же время за большим человеком, а это в сто раз интереснее. Но он ничего тебе не сделает и ты точно знаешь, что охота будет удачной. Это тебе не роботов-уток стрелять. А ещё я слышал, что дылд обучают всякой ерунде, вроде этикета и стишков, потому что стрелять в интеллигентов веселее, чем в работяг.

- Дяденька, можно мне с вами? - спросил я, но хохотники на меня не смотрели. Они смотрели сквозь меня и слушали сквозь мой просящий голос. Один из них, тот что постарше, сморкнул робота-соплю, прицелился в людей и выпустил по ним длинную очередь. Толпа завизжала и захохотала от щекотки. Потому хохотников и называют так, что им позволено стрелять в людей, а те хохочут.

Фургон роботодателей уже развернулся и поехал к месту следующего сброса.

Дылды стояли перед дверями склада, не решаясь войти.

Тогда хохотник разок выстрелил в них и попал в женщину; она закричала как-то по-кошачьи и сперва упала, но мужчина помог ей подняться и втащил внутрь. Хохотники двинулись следом. Я за ними. Не упускать же такой случай, если повезло.

Дылд погнали к аварийной шахте, в другом месте они бы не пролезли. Сначала оба хохотника шли сзади и подгоняли дылд выстрелами, но потом дылды перестроились и мужчина стал закрывать своим телом женщину. Хитер, гад. Ну и хохотники тоже молодцы: они и себе перестроились: один остался сзади, а второй пошел вперед, чтобы обстреливать женщину оттуда.

В аварийной шахте по бокам сплошные роботы-лестницы, торчат со всех сторон, и как только чувствуют человека или груз, то сразу спрашивают: "вверх или вниз?" а потом быстро везут.

Если бы не они, нам бы наверх не добраться никак. Но лестницы ездят по краям, а посредине сама шахта, глубокая-глубокая, идет к подземным этажам, а те до самой магмы; если туда свалишься, то конец. Вначале мне было страшно, в шахте гудел ветер и задирал мне рубашку, а со всех сторон тебе орут наперебой: "вверх или вниз?", лучи шипят, ступени встречных пролетов проносятся мимо со скоростью снарядов, все так вертится и грохочет и пахнет смазкой, что не разберешь, где верх и где низ.

Но потом я увлекся. На месте дылд я бы сбросил хохотников в шахту и конец им, потом как-нибудь сбежал бы. А они нет, не могут, не так устроены. Тот хохотник, который лез вверх, поспешил и оступился, так дылда-женщина даже предупредила его, чтобы был поосторожнее, даже двинула рукой, чтоб его поддержать. Так и сказала: "Пожалуйста, будьте осторожнее, я вам настойчиво рекомендую". Голос у неё глубокий и приятный, чуть-чуть рокочет, как робота-голубя. Через минуту он всадил в неё очередь.

Все это было довольно безопасно, кроме перепырыгивания с лестницы на лестницу. Я несколько раз не успевал схватиться рукой, лестницы шли слишком быстро. А один раз мне чуть не оторвало ногу - я соскользнул и нога попала под опускающийся лестничный пролет, но дылда успел меня выдернуть. Значит, они так устроены, что обязаны заботиться о нас. Конечно, иначе было бы полно несчастных случаев. Кому же надо выплачивать страховку?

Потом оказалось, что я был прав, когда заподозрил неладное. Слишком уж самоуверенно вели себя дылды, несмотря на эти их штучки: мерси и пожалуйста, только не упадите, мне будет очень жаль, - мне казалось, что они смотрят на хохотников свысока и участвуют в охоте больше для приличия, чем из необходимости. Когда дылда выдернул меня из-под лестницы, я почувствовал какой он сильный и подумал, что добром это не кончится. Я вспомнил, что по роботу-телевизору никогда не показывали хохотников после удачной охоты, зато перед охотой - сколько угодно. Все хвастаются, как один - так почему же они не хвастаются после охоты? И куда же они деваются после охоты?

- Эй, дылда! - спросил я робота-мужчину, - что будет с нами после охоты?

- Не могу сказать точно, - ответил он, - я ведь умру.

- А если не точно?

- По-моему, вас должен съесть робот-кобольд. Но мне очень жаль, я не совсем уверен.

После этого разговора мне вообще перехотелось подниматься, но спуститься сам я бы не смог.

Где-то на половине подьема я заметил свою обезьянку. Она, глупая, лезла по наружной стене за нами и заглядывала в окна. Все-таки обезьяна, лазить умеет. А сейчас она примостилась за окном и стала стучать пальцем в стекло и корчить рожи. Хохотник пальнул в нее, но дылдинские заряды на неё не действовали.

- Что ей надо? - спросил я дылду.

- Боится подниматься дальше.

- Так пусть спускается.

- Не может. Она не расчитана на высоту более километра. Мы на тысяча двенадцати метрах. У неё начинается разлад цепей.