Роковая женщина - Ирина Николаевна Бесараб

— Если мы отправим отряд опытных воинов, думаю, сможем остановить эту девчонку?

Мужчина в черном отрицательно покачал головой. Он понимал, что в этом деле требуется не спешка, а осторожность. Убери он одну, завтра появится другой исполнитель. Вот только, смогут ли его люди вовремя определить особу исполнителя? Лучше держать на коротком поводке Хамелеона, издали наблюдая за ней, предсказывая ее действия заранее.

— Не спеши Шико. Мне кажется, я понял ход действий этой особы? Она пока выжидает. Ждет, когда жертва выйдет из укрытия. Мне нужна не она. Хамелеон всего-навсего марионетка, которой манипулирует опытной игрок. Я хочу выйти именно на кукловода, убрать крупную птицу, человека, в чьих интересах расставлены все фигуры на шахматной доске. А Хамелеон лишь пешка, она не помеха для такого как я.

— Господин Хаяте, жду ваших приказаний, — воскликнул человек в черном, низко склонившись.

— Следите за ней. Издалека.

Когда командир его личной охраны исчез, Хаяте свободно откинулся на спинку кресла и в задумчивости уставился на картину с образом Науро.

— Ты учил меня никогда не сдаваться, и я не смею подвести твои ожидания. Мне пришлось с самого детства приложить много усилий, дабы стать сильнее. Я много страдал, падал и вновь поднимался, но все равно шел вперед. И теперь, не позволю разрушить все, к чему я стремился. Ты говорил, что моя воля тверда как сталь, и я тебе доведу Науро, что я достойный потомок своего славного клана. Во мне течет кровь храбрых и сильных воинов. Я не имею права сдаваться! Только не я!

* * *

Это был чудесный вечер. Золотистый берег залива, охваченный багровыми красками заката, шум океана, крики чаек, прохладный ветер и он. Двое сидели на берегу, наслаждаясь последним теплом, кутаясь в теплые одежды. Осень понемногу вступала в свои права. С каждым днем становилось все холоднее, теплый ветер был редким явлением. Высокие клены украсили своими красными листьями окрестности. Красные и золотые краски опавшей листвы создавали ауру волшебства, красивой сказки.

Химари обнял за плечи Диву, уткнувшись носом в ее плече. Закрыв глаза, она грелась в лучах его теплоты и ласки.

— Аманда, о чем ты мечтаешь? Какая твоя самая заветная мечта? О чем ты грезишь перед сном, что скрывается в твоих снах?

Девушка молчала. Ее молчание Химари истолковал, как нежелание отвечать. Однако Дива задумалась. Она судорожно пыталась сбить в одно целое свои хаотичные мысли, понять чего же она желает в глубине души.

— Моя мечта? — невнятно пролепетала она, в глубокой задумчивости глядя на небо.

— Да, твоя мечта.

— Я… Я хочу понять, как это быть вместе с кем-то. Хочу иметь близкого мне человека, которому можно слепо довериться, зная, что он всегда будет рядом и никогда не подведет.

Химари был поражен откровениями девушки. Он и подумать не смел, что она, стальная леди, мечтает избавиться от своего одиночества и обрести покой с кем-то.

— А ты? — обернулась к нему девушка. — Чего хочешь ты?

Химари сохранял серьезный вид, глядя на залив. Он медлил с ответом, будто бы сомневаясь доверить едва знакомой девушке свое сокровенное или нет?

— Я хочу иметь семью, — коротко сказал он.

Его мечта удивила Диву. Вот так желание!

— Семью? — смеясь, переспросила она.

— Да! Я устал от одиночества. Одиночество дает волю, избавляет от бремени ответственности, но делает жизнь совершенно пустой.

В голосе юноши прозвучала боль. Именно сейчас его глаза засветились совершенно другим светом, таким, которого она еще не замечала в его взгляде. Это был свет печали и тоски. Именно такой свет светился в глазах беспризорников, с которыми она когда-то жила и, возможно, сама имела такой же свет. Он страдал.

— Мне это знакомо, — тоскливо прошептала она.

— Вот видишь, я же говорил, что одиночество сближает.

США. Вашингтон.

Даниэль вошел в большой кабинет, обставленный в английском классическом стиле. Мягкий свет лился из камина, освещая полумрак. Большое окно было открыто на распашку, пропуская в помещение влажный воздух извне, вздымая вверх тяжелые занавеси. В кожаном кресле, что стояло возле камина, неподвижно сидел человек с бокалом бренди в руке. Он повернул свое лицо к Даниэлю.

— Зачем ты меня вызвал? Что такое важное ты должен мне сообщить, чего нельзя поведать по телефону?

Седовласый мужчина в строгом черном костюме, криво улыбнулся, однако его глаза хранили холод.

— Я все время задавался вопросом: кого же он мне напоминает? Что-то не давало мне покоя, и теперь я понял, что именно.

Рочестер швырнул на столик фото. Даниэль поднял фотографию и вздрогнул.

— Он?

— Очень умно со стороны Науро. Откуда Хаяте знал все наши планы? И теперь я догадался. Ты помнишь того ребенка, которого мы видели десять лет назад в Токио? Тогда погиб сын Науро и я впервые увидел этого ребенка.

— Это был он? — недоверчиво прошептал Даниэль, стоя у камина.

Рочестер повернул лицо к пламени. Он минуту вглядывался в языки огня, словно мысленно возвращаясь на десять лет назад.

— Полковник японской армии, командир военно-воздушных сил. Дважды герой и наш противник.

Даниэль поморщился как после удара и механически потянулся рукой к челюсти. Именно туда в прошлый раз заехал тяжелый кулак полковника.

— Я всегда ненавидел этого заносчивого выскочку. Он слишком часто ставил мне палки в колеса. Ненавижу этого щенка.

Рочестера рассмешила злость Даниэля. Эти двое давно уже недолюбливали друг друга.

— Помниться, у вас всегда были стычки, иногда с потасовками. Такой молодой, а уже полковник! Он изменил свое имя. Тот, кого мы так долго искали, был у нас под боком. Мы часто пересекались с ним на приемах, виделись на военных съездах. Он был так близко!

Даниэль стукнул кулаком о каменную стену камина.

— Он слишком опасный и влиятельный тип. Я не могу поверить, этого не может быть? Только не он! — отчаянно воскликнул Даниэль, осознавая свою беспомощность.

— К сожалению, это именно Хаяте. Он знал все и наблюдал за нами, как хищник в засаде.

— Тогда почему вы вернули меня обратно?

Рочестер издал тяжелый вздох, огорчение читалось в его облике.

— Оставь это. Игра окончена. Он уже захватил контроль над компанией и его поддерживает правительство страны.

— А как же наш отряд и Хамелеон?

— Она потеряна для нас. Забудь о ней. Кольцо сжалось, и жертва попала в его сети.

— И