Его маленькая слабость - Алиса Лиман, Саша Ким
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛЕБ
— Вижу, вы все же нашли общий язык. А говорил, беспомощная, — скептически вскидывает бровь Лара, переводя взгляд на полураздетую Аню. — Как по мне, для беспомощной неплохо справляется.
— Рот свой закрой! — рычу я.
Аня стыдливо сползает с моих колен и спешит прикрыть обнаженную грудь. Вижу, что сбежать хочет, да только не знает куда. Ловлю ее руку, чтобы снова по глупости не травмировалась, однако чувствую себя пойманным с поличным. И мне стыдно. Не припомню, чтобы меня можно было смутить. Но с Аней все иначе. Я ведь действительно едва не воспользовался...
— Анна, здесь посиди. Лариса, за мной! — Поднимаясь с дивана, подхватываю свою рубашку и выхожу в кухню. — Ну и какого черта ты тут забыла?
— С гор приехала, хотела кое-какие вещи из квартиры забрать, — бесстрастно отвечает сестра.
— Помнится, ты должна была торопиться к «подруге», — язвлю я, застегивая рубашку.
— Да я и тороплюсь. Просто с Гариком договорились в городе встретиться. И вместе домой.
— Опять ты со своим прихвостнем.
— Он мой друг! Не тебе судить! Ты, вон, вообще чуть больную девчонку только что не оприходовал! Благо я пришла!
— С кем я сплю — не твоя забота!
— Тогда и нечего на мою подругу зариться! Ей и без тебя хреново!
Зло щурюсь, не в силах найтись, что ответить. Должно быть, я действительно неправ.
— Геш, ну это в натуре слишком. — Сестра примирительно похлопывает меня по плечу. — Она же типа... братья наши меньшие, все дела. Это все равно, как если бы ты решил присунуть кошке. Если у тебя такой голяк, давай я другую какую подругу подсуечу. В моем окружении по тебе много здоровых кошечек течет. Зачем тебе больная?
Она говорит это так равнодушно, словно речь и правда идет о примитивном перепихоне. Потом открывает холодильник и начинает с абсолютно безучастным видом выставлять продукты.
Я вроде понимаю, что в ее словах есть доля смысла. По ходу, я действительно с катушек поехал. Столько баб кругом полноценных, а я... Да только этот смысл почему-то начал вызывать во мне бурю протеста!
Однако молчу. Стиснул челюсти, не желая выдавать сестре свою слабость.
— Я вроде нашла для нее нормальное место, — бесстрастно продолжает Лара, откусывая яблоко. — Семья одна берет на передержку инвалидов. Они согласились ее приютить. Так что выдыхай, бобер, избавила я тебя от обузы. Надежда мне уже все уши прожужжала, что ты с трудом держишься, чтобы ее не выставить.
Место? Для Ани? Какая-то неизвестная семья? Чужой дом? И это сейчас, когда мы уже почти пришли к взаимовыгодному соглашению?! А что, если ей там будет комфортней? А может, и люди неплохие? Позаботятся о ней получше моего...
— Я могу позвонить, — не унимается Лариса, еще не догадываясь, что творит со мной своими хладнокровными решениями.— Да может, прямо сегодня бы сгоняли.
Это ведь я. Я такой. Хладнокровный. Бессердечный. Что же изменилось? Ведь еще сегодня утром я был полон решимости избавиться от обузы?
Кровь в голове пульсирует, едва не разрывая черепную коробку. Ярость мешает дышать.
— Отвалила... от моей больной кошки, — голосом, не терпящим возражений, проговариваю я и выхожу из кухни.
Кажется, я догадываюсь, что пошло не так. Попытка оставить ее пошатнула мою нормальность. Не могу найти этому причины. Но мне невыносима сама мысль, что я должен избавиться от нее. Однако теперь у меня есть предположение, как избавиться от этой одержимости...
— Поехали. — Подхватываю притихшую на диване девушку под локоть и веду в коридор.
Обратно на подземную парковку возвращаемся молча. Вижу, что все произошедшее — и так и не свершившееся в том числе — смутило Аню. Она тесненько кутается в свою тонкую курточку, боясь сказать что-то не то.
Без лишних слов помогаю ей усесться в машину. Аня вздрагивает ровно в тот момент, когда у меня начинает вибрировать в кармане телефон. Дурацкие часы. Надо все же отключить синхронизацию.
— Да! — рявкаю в трубку, опускаясь на сиденье рядом со своей несостоявшейся секс-игрушкой.
— Глеб Виталич, наши ВИПы любопытствуют насчет аукциона. Что им говорить?
Раздраженно тру лоб.
— Я уже сто раз говорил: когда дата будет назначена, всех непременно уведомят!
— Вы же уже отдали распоряжение подготовить все к следующей неделе? Осталось всего...
— Это я тебе указания отдал! Внутренняя кухня, понимаешь?! По правилам, уведомление о вечеринке приходит за сутки! Так и будет!
— Они просто говорят, у них отдых запланирован и...
— Так и пусть валят! Я не собираюсь менять правила игры из-за каких-то долбо...
Осекаюсь, глянув на и без того встревоженную Аню. Я и так, наверно, в ее голове, как комок грязи. Стоит ли усугублять? Понижаю тон, потирая глаза.
— Короче. Это наша безопасность, понял? О том, что аук будет на следующей неделе, знает только ограниченный круг лиц. И если инфа всплывет, вам лучше спрятаться так, чтобы я вас никогда не нашел! Теперь ясно?
— Понял, Глеб Виталич, — наконец следует ответ, и трубка пиликает, оповещая о завершении разговора.
Бросаю телефон на сиденье и залипаю на маленькую ладошку, что лежит рядом. Что ж меня так торкает от нее? Что в ней такого, чего нет в других девках? Слепая? В этом ее шарм, что ли? Не могу себя в руках держать...
Остановись, Глеб. Не сейчас.
Отворачиваюсь к окну и впиваюсь взглядом в мелькающие за стеклом машины. Все что угодно, лишь бы на нее не смотреть.
Однако она сама не оставляет меня. Тонкие пальчики неуверенно ложатся на мое бедро. Поворачиваюсь, желая понять ее намерения. Опять на шею вешаться будет?
— На работе проблемы? — тихо спрашивает она.
Опускаю взгляд на ее ладонь, что словно утешающе похлопывает мою ногу. И вновь концентрирую взгляд на Ане.
— Тебя ведь сейчас явно не это должно интересовать?
— Разве?
— Что тебе за дело до меня, если сама в подвешенном состоянии? Думаешь, твоя неумелая попытка соблазнения дала тебе бессрочную путевку в мой дом? Я ведь предупреждал не верить мне на слово!
