Артефаки. Часть 1 - Анастасия Вернер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Деньги пришли на карту поздно вечером с автоматической припиской: "На Ваш счёт переведено 100 электронных единиц от компании "Берлингер". Мы благодарим Вас за сотрудничество". Я обречённо стукнулась головой о стену в своей комнате. Настолько паршиво мне не было даже после смерти Карима. В той ситуации моя совесть хотя бы была чиста.
Я набрала номер человека, который сделал мне справку и рекомендации в прошлый раз, особо уже не надеясь связаться с ним -- время было позднее. Однако он взял трубку, но поставил условие: быть у него в половине одиннадцатого, только в это время он сможет со мной встретиться, да и раньше направление на практику никто в институте подписать не сможет.
Сверившись с расписанием поездов, убедилась, что в одиннадцать с фиолетовой ветки отправится последний поезд перед двухчасовым перерывом. Если в ГАУ мне к половине одиннадцатого, полчаса будет ещё на то, чтобы разобраться со всем, а затем придётся быстро бежать на поезд, и к двенадцати я как раз буду на красной ветке.
Что ж, неплохой план.
В Акамаре ужасное утро начинается не с пасмурной и серой погоды, а с яркого, испепеляющего солнца, от которого не спасает даже тень.
Я надела одно из своих любимых чёрных платьев -- обтягивающее талию, открывающее шею. В нём сочеталось пятьдесят процентов элегантности и пятьдесят сексуальности. Самое то, чтобы привлечь к себе внимание, но не заставить считать себя девушкой особой профессии.
Под него я надела кеды -- как всегда. Туфли на каблуке положила в рюкзак, чтобы переодеть их уже в "Берлингере". С собой также взяла зонтик, потому что погода сегодня была на редкость паршивая -- мне бы не хотелось заработать солнечные ожоги, когда на кону стоит поездка с Эваном.
Солнце жарило так, что поливальные машины начали охлаждать рельсы. Брызги воды попадали и на прохожих, но это было даже мило, ведь можно представить, будто пошёл дождик. В Акамаре такое явление природы бывает крайне редко. Даже если пустыня внезапно расщедрится и пошлёт немного влаги, возле поверхности моментально выдвигаются бочки, собирающие воду. До нас, конечно, тоже доходит, но промокает второй ярус, а нам остаётся ходить под грязными каплями, стекающими с него, даже если дождь уже кончился.
Я поднялась на платформу, села в поезд и отправилась на фиолетовую ветку.
Для меня это был один из самых привлекательных районов. Если красная линия ассоциировалась с крупными сделками, большими финансовыми операциями, статными мужчинами; на ней иногда даже появлялось сияние -- когда солнечные лучи попадали на окна и зайчиками отражались от них. Фиолетовая ветка была более свободной, более простой. Невысокие, как правило четырёхэтажные здания стояли по обе стороны от дороги, между ними сновали весёлые ребята. Их в любое время много: и совсем малютки, и школьники, и студенты; все словно собирались на одну большую вечеринку. Но на самом деле они просто существовали в эдаком студенческом городке, в собственном мире, где не было сложностей, проблем, где царило веселье и беззаботность.
Фиолетовая ветка любого окунала в детство.
Я посмотрела на студентов, которые переходили из общаги в общагу, чтобы пообщаться с друзьями; прошла мимо дворика перед детским садом с искусственным газоном, на котором дети палками били землю; переглянулась с несколькими взрослыми -- то ли учителями, то ли преподавателями, а может, просто родителями. Сходу определить не удалось.
В конце концов я подошла к Государственному Акамарскому университету. Это было самое крупное, самое статное здание из всех. На фиолетовой ветке было много более современных конструкций, но своей старинной архитектурой ГАУ как раз и привлекал. Казалось, что ты смотришь на реликвию; на что-то настолько древнее, которое веками копило в себе знания; через которое прошли несколько поколений.
Руперт Берлингер ошибся, когда поверил, будто я могу поступить сюда на бюджет. У меня бы точно не получилось. Это место не предназначено для таких, как я. С другой стороны, "Берлингер" тоже, но я там на легальных условиях и не нахожусь.
Нужный человек должен был ждать меня возле главного входа, но пока я видела там лишь студентов. Вытащив планшет, набрала нужный номер и приложила свой "кирпич" к уху.
-- Здравствуйте, ваши документы пока не готовы. Подождите ещё немного, -- ответили мне в трубке.
Я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. У меня было всего двадцать минут до отбытия последнего поезда перед перерывом. Я надеялась быстро взять бумаги и бежать на платформу. Задержка вынудила меня нервно ходить перед ВУЗом туда-сюда, мысленно обращать взор к железнодорожному мосту и умолять о том, чтобы всё происходило хоть чуть-чуть быстрее.
Без десяти одиннадцать на крыльце появился высокий, худой и седовласый мужчина. Костюм на нём смотрелся нелепо, пиджак помялся от соприкосновения со стулом, на ботинках осталась дорожная пыль. Я бросилась к нему, как к Спасителю.
-- Пожалуйста, скажите, что всё готово!
-- Тише вы, девушка, -- недовольно оборвал он и медленным шагом начал спускаться по лестнице.
Я едва не начала волосы рвать от досады и нетерпения.
-- Молю, дайте документ.
-- Не здесь.
Он вальяжно пошлёпал к углу здания, делая вид, что совершает летнюю прогулку. У меня из глаз едва не катились слёзы, секунды уплывали сквозь пальцы.
-- Возьмите, -- не поворачивая головы протянул он мне белые листы с чёрными буквами.
-- Перевела, -- быстро проговорила я, нажав нужную кнопку на планшете. Платёж был совершён. Я схватила дневник практики и понеслась к платформе.
Туфли в рюкзаке пружинили, бились о какие-то предметы и бренчали. Я почувствовала, как начинаю задыхаться и потеть. При этом ноги несли меня вперёд с поразительной скоростью -- не зря столько времени расхаживала по лестнице.
Я приближалась к лестнице, ведущей на платформу, и с ужасом заметила, что поезд уже стоит на станции. Очень хорошо запомнив, чем обернулось моё опоздание на красной ветке, я перепрыгивала сразу через несколько ступенек. На турникеты даже не взглянула, сама не понимая, как умудрилась перемахнуть через них.
Эту станцию отличало то, что тут не было охранников.
На последнем издыхании я побежала к вагону, стуча кедами по пластику. В ушах звенело, голова совершенно не соображала, дышать было нечем. Я прекрасно видела, как двери начали закрываться, но всё равно продолжила бежать. Я бежала, бежала, бежала. Расстояние от турникетов до поезда было маленьким... малюсеньким... но секунды внезапно стали играть решающую роль.
-- Подержите! Подержите!!!