Низвержение Света - Тальяна Орлова

Он продолжал молчать. Я уже почти привыкла, но сейчас хотелось хоть какой-то реакции, чтобы унять любопытство:

– Арай, к тебе в Сэрсе относились строже из-за твоей крови, да? Им было сложно сотворить из полукровки светлого мага? Только не говори, что они пытались выбить из твоих рук искры вместо темного дыма! Я где-то слыхала, что у некоторых первых полукровок такой дым из рук валил.

Кейсар на мгновение скосил на меня взгляд и вернул его к потолку, так ничего и не ответив. Потеряв надежду, я развернулась на спину и прикрыла глаза. Изобразила, что задремала, а на самом деле думала. Арай скорее всего уйдет к императору, он уже это сказал – и все доводы Мейза как горох против каменного забора. Но это их судьба, а мне давно пора подумать о своей. Случайно вылетевшая сегодня шутливая фраза послужила началом для целой вереницы новых мыслей. Император не показался мне противным – наоборот, импозантным и величественным. Можно и в постели с ним поваляться – наверное, это престижно, если первым любовником окажется мужик в короне. Но цель моя, разумеется, не в этом. Я до сих пор не оформила идею, с какой стороны можно обрушить весь этот мир Света, а сегодня вдруг нашлось почти очевидное решение: если я убью императора и незаметно скроюсь с места преступления, то в империи начнется хаос. Феодалы платят какие-то налоги на поддержание барьера – вполне возможно, что на этапе смены власти в охранных отрядах тоже начнется бардак. То есть мне следует вернуться к концу Света и попытаться каким-то образом снова открыть проход. Если удастся, то низвергать этот мир мне не придется в одиночку – за моей спиной выстроятся армии озлобленных, ожесточенных и готовых ко всему демонов. Всего три шага до свершения самой глобальной в истории справедливости, но каждый из шагов до невозможности труден и требует гигантской доли удачи. А начать в любом случае придется с первого.

Я снова вспомнила шестерку кейсаров – наверняка это лишь часть личной гвардии императора. А если тому еще и Арай начнет служить, то подобраться и уйти незамеченной станет попросту невозможно. Там в кабинете я импульсивно сказала не то, что следовало. И сейчас запоздало попыталась исправить положение:

– Арай, – прошептала я в тишину. – Не уходи в столичный дворец. Старик Мейз очень в тебе нуждается и по-настоящему ценит, он будет помогать тебе в твоем совершенствовании, не задав ни одного лишнего вопроса. А если вы начнете кормить императорскую паранойю, то дальше она разрастется еще хлеще. Это очень благородно с твоей стороны, но жертва не стоит выеденного яйца.

Я даже вздрогнула от неожиданности, поскольку на этот раз он решил ответить:

– Не жертва. Я дважды сказал, что хочу.

Тихо рассмеялась. Врет, конечно. Если бы Арая Сэрса интересовал статус или богатства, тогда нашлась бы хоть одна причина для подобного намерения, но все в округе знают, что это не так – Арай служит Свету, что по случайности совпало со служением Мейзу. Желание сменить обстановку? Тоже не вписывается в его характер. Я выдала причину, которая вполне претендовала на правду:

– Подожди, ты ведь не от меня пытаешься сбежать, как сбегал на несколько месяцев?

– Сбегал не от тебя. От путаницы, – не слишком понятно объяснил он. – Теперь я в порядке.

Мне почему-то показалось, что путаница со мной и был связана. И потому пригрозила:

– А я все равно во дворец попаду! Буду счастлива, если и ты окажешься там, обожаемый учитель.

– Я тебе не учитель.

– Не нуди! О, придумала! Выйду замуж за императора, а то лень себе другое место искать.

– У него уже есть десять жен, – напомнил кейсар.

– То-очно, – разочарованно протянула я. – Ладно, прикончу самую некрасивую – окажу ему услугу, себе местечко освобожу.

Арай долго молчал, а потом будто попросил, хотя до сих пор я скорее шутила, а не говорила серьезно:

– Не выходи за него замуж.

– Почему это? – удивилась я.

– Потому что он тебе не нравится. Ты не сможешь быть хорошей женой, если не испытываешь к мужу симпатии.

Я возразила:

– С чего вдруг он мне не нравится? Разве может не нравиться сам император? Да любая девица даже мечтать не смеет о таком замужестве. Это же предел фантазии, вершина счастья!

На самом деле я просто провоцировала. Вовсе необязательно выходить замуж, чтобы убить. Но я забыла о своих мысленных рассуждениях, когда после долгой паузы Арай снова заговорил:

– Потому что тебе нравлюсь я. Давно. До того, как ты увидела мое лицо. Я не чувствую, но чужие чувства различать умею.

Я громко фыркнула. Еще громче хохотнула. Закатила глаза. Потом перевернулась и, опершись на руку, посмотрела в серые, вечно серьезные глаза. А ведь действительно немного нравится. Давно. До того, как увидела его лицо. Чуть больше, чем симпатия, но меньше, чем любовь. И, вероятно, будь он обычным человеком, именно с ним я смогла бы починить свое изуродованное сердце, привести его хоть в какой-то порядок. Будь он обычным человеком… Умей он подпускать к себе чуть ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Мне так захотелось проверить эту возможность, что я забыла о его магии – наклонилась и поцеловала в губы. Лишь секундой позже изумилась донельзя: Арай не исчез, он просто позволил моей коже соприкоснуться с его, хотя никак на это не отреагировал, просто продолжал пристально наблюдать. Теплый. Странное дело, на ощупь он оказался в точности таким же теплым, как обычный человек, и это шло вразрез с предыдущими подсознательными ожиданиями, что Арай Сэрс целиком вырезан из льдины. Тонкие губы не дрогнули, ни одной эмоции на лице не проскользнуло, но разрешив мне этот секундный поцелуй, он случайно раскрыл мне свою самую страшную тайну: человек может стать кейсаром четвертого круга, но не перестанет от этого называться человеком.

Собрав воедино все ощущения, я приподнялась на локте и честно призналась:

– Нравишься. Но не до такой степени, чтобы это помешало мне выйти замуж за другого. Любить я все равно не умею. Почему-то мне кажется, что ты ко мне испытываешь то же самое – конечно, уже в твоих пределах, которые очень малы. И как только эти пределы пошатнулись, ты побежал устранять путаницу. Скажи, что я ошибаюсь.

– Ошибаешься, но близко. Поэтому если прикоснешься ко мне снова, я сломаю тебе левую руку, – пообещал Арай.

Его угрозам можно верить, но я пуганая, поэтому только ответила с усмешкой:

– Больно надо. В следующий раз ко мне прикоснешься ты. Прежде мир четырежды рухнет, но я все-таки дождусь. Я азартная, сама с собой поспорю на целый Свет. И тогда уже я сломаю тебе левую руку.

Обмен любезностями он развивать не захотел и вдруг абсолютно неожиданно предположил:

– Ви, ты любила кого-то, и с ним что-то случилось?

Настроение рухнуло вниз. Скорее от неожиданности, я не успела подготовиться. Бойко вскочила с кровати и решила уйти в свою комнату.

– Расскажи, – попросил Арай, не меняя позы, а только провожая мои движения взглядом. – Что случилось с твоим сердцем, раз оно больше не может любить? Иногда людям надо рассказать, чтобы стало легче.

– Потом, – пообещала я и удалилась, громко хлопнув дверью.

Мне ведь на самом деле хотелось хоть кому-то рассказать свою печальную историю – пусть ничего не изменят, но хотя бы выслушают. И вряд ли я отважусь открыться кому-то другому. Но пока так и не придумала, как скрыть те детали, которые выдадут мое происхождение во Мраке. Красные и белые демоны хотели как лучше, им казалось, что они придумали идеальный план, а последствия их непредусмотрительности пожинать мне. И даже вывали я на Арая всю правду, он все равно был бы бессилен мне помочь. Темная и светлая магия имеют одну исконную природу, но развивались разными путями: и поэтому часть светлых заклинаний была утеряна у нас, как при Свете забыли часть темных – особенно кровавых и греховных.

Глава 15. Полчаса, меняющие путь

Первый шаг моей миссии состоял из двух этапов: отговорить Арая защищать его величество и подобраться к императору, чтобы прикончить. Желательно при этом унести ноги, поскольку вряд ли кто-то разрушит барьер со стороны Света без моей подсказки. Но мой закадычный враг отличался небывалым упрямством, поэтому наверняка никакие доводы не сработают: через месяц он не обратит внимания на слезы отчаяния добрячка Мейза и отправится в столицу. Генерал уже полным ходом развернул подготовку, начал проверять работу всех своих командиров, чтобы лучшего из них оставить потом за главного.