Ветер с востока - Александр Михайловский

Гиммлер вскинул голову, блеснув стеклами пенсне. — Мой фюрер, с Соединенными Штатами Америки все гораздо сложнее. Нападение Японии на Перл-Харбор привело их в такую ярость, что они не успокоятся, пока не вбомбят японцев обратно в средневековье. Франклин Делано Рузвельт, сильный духом, но слабый телом, за лишних десять лет жизни продаст душу самому дьяволу, или тому же Сталину, что в принципе одно и то же.

По нашим данным у пришельцев очень хорошая медицина, и старина Фрэнки уже получил предложение, от которого нельзя отказаться. Увы, нам нечего предложить ему, а посему Америка для нас пока недосягаема. Мы, конечно, будем стараться решить и эту задачу, но не ждите скорого успеха. Скорее уж наши солдаты встретятся с японской армией где-нибудь на Урале. Без плацдарма и непотопляемого авианосца в виде Британских островов, Америка нам не опасна. И эту проблему вполне можно пока отложить на будущее.

— Очень хорошо! — воскликнул Гитлер, — я утверждаю ваш план, Генрих, приступайте!

Гиммлер кивнул, и фюрер германского народа повернулся к Геббельсу. — Йозеф, вы всё слышали. Немедленно разверните самую активную пропаганду по вопросу принадлежности британцев к арийской расе, о едином европейском Рейхе, и о кровавой сущности жидобольшевиков и плутократов. При этом не жалейте ни елея, ни дерьма. Ну, вы поняли.

— Да, мой фюрер, — кивнул Геббельс. — Министерство пропаганды сделает все так, как вы сказали.

— Ну, а вы, Кейтель, — сказал Гитлер, недовольно посмотрев на генерал-фельдмаршала, — должны через неделю положить мне на стол план летней компании. Удара второй танковой армии на Дно пока не отменять. Мы должны попытаться спасти всё, что возможно. Весь мир должен увидеть, что немцы своих не бросают. Всем войскам, находящимся в окружении, приказ: держаться до последнего солдата, и ждать, когда их деблокируют.

Вы, Герман, назначаетесь ответственным за скорейший ввод в строй реактивных истребителей. Делайте что хотите, но у Германии должна быть своя скоростная авиация. На этом пока всё, господа. Я верю в нашу победу. До свиданья.

Майор ОСНАЗ Сергей Александрович Рагуленко

Почти сутки испанская "Голубая дивизия", она же 250-я пехотная дивизия вермахта, подобно упорному дятлу долбилась в оборонительные позиции нашего батальона. Дорога от Новгорода до деревни Раковно, находящейся примерно в девяти километрах от центра Луги, стала для благородных донов настоящей дорогой смерти. Истощенная в предыдущих боях до примерно трети полного состава, испанская дивизия растянулась на марше в длинную нитку. Когда первые испанские части уже уперлись в наши передовые позиции на правом берегу одноименной речки, последние подразделения только-только покидали Новгород. Ориентиром им служила узкая накатанная лента дороги, сойдя с которой человек проваливался в снег по пояс, а то и по уши.

Зима 1941-42 годов была особенно сурова и безжалостна к пришельцам с теплого Иберийского полуострова. Метели, морозы, глубокие снега. А в общем-то, их сюда никто и не звал.

Позицию у деревни Раковно я выбрал для главного оборонительного рубежа потому, что здесь, пересекая одноименную речушку, почти в одной точке сходились шоссейная и железная дороги из Новгорода в Лугу. Правый фланг позиции у меня упирался в слияние речки Раковны и реки Луги, а левый фланг упирался в деревню Сырец, через которую проходила объездная проселочная дорога. Вот собственно опорный пункт на левом фланге и был главной фишкой позиции. Для того чтобы просто пройти к мостам, испанцам понадобилось бы примерно два — два с половиной километра идти по совершенно открытой местности на расстоянии около восьмисот метров от наших позиций у Сырца. При том количестве пулеметов, которое имелось у нас на вооружении, это было самоубийство в самом прямом смысле этого слова.

Там же, у Сырца были сосредоточены и шесть из десяти имевшихся в наличии БМП-3 моего батальона. Еще три боевые машины занимали временную передовую позицию, выдвинутую примерно на полтора километра от мостов прямо по главной дороге, там, где у озера Гольтяево входит в лес шоссе Новгород-Луга. В случае, если противник начнет выдвигаться к мостам по линии железной дороги, то гарнизон временной позиции должен был быстро отступить к Раковно, предварительно поставив на боевой взвод несколько размещенных вдоль дороги МОНок.

Если же испанцев не удалось удержать на основной позиции, примерно в полутора километрах позади Раковно протекала еще одна похожая речка со странным названием Удрайка. В случае чего там у нас с генералом Августином Муньос Грандесом ожидался второй раунд "корриды".

В принципе, несмотря на почти пятнадцатикратное численное превосходство, я испанцам не завидовал. Вступать в бой их дивизия будет вынуждена по частям, прямо с марша по зимней дороге без возможности отдохнуть и обогреться. А с левого фланга их колонны уже начали беспокоить конники генерала Белова на маленьких лохматых монгольских лошадках. Ну, и партизаны, само собой.

Сами по себе эти небольшие отряды из десяти-пятнадцати человек, вооруженные в основном дедовскими охотничьими ружьями и трехлинейками, регулярным частям испанцев большой угрозы не представляли. Их роль заключалась в другом.

Взаимодействуя с нашим батальоном, беловскими кавалеристами или севшими испанцам на хвост частями 52-й армии, местные лесовики, знающие тут каждую просеку, каждый ручей или даже пень, становились глазами и ушами регулярной Красной Армии. Так что испанским фашистам надо было поторапливаться, пока их прямо на дороге не начали рвать на части.

Один такой отряд вышел и в наше расположение. Командовал им некто с никнеймом "Дед Семен". Угу, если я не буду бриться полгода и отпущу такую же рыжую бороду-лопату, то тоже стану "дедом", не прикладывая для этого никаких дополнительных усилий. На двадцать четыре бойца и Фросю-повариху в отряде имелось восемь винтовок Мосина, две СВТ-40, дюжина гладкоствольных охотничьих двустволок и однозарядных берданок и четыре револьвера системы "Наган". Кроме того имелся один пулемет "Максим" без щитка, установленный на сани, запряженные смирной рыжей лошадкой. Такая вот северная "тачанка" в зимнем варианте.

Судя по отсутствию в отряде трофейного оружия, даже завалящего "Вальтера" или винтовок К-98, которых вокруг как грязи, никаких особых героических подвигов отряд не совершал, а лишь занимался вопросами собственного выживания. И что мне прикажете с ними делать? Ни от его "Максима", ни от бойцов с допотопным оружием в предполагаемом бою толку никакого не предвиделось… Разве что заманить в засаду головной кавалерийский дозор испанской колонны. Правда, для этого дела весь отряд был не нужен, хватало и саней с пулеметом, а также троих-четверых самых бедовых из этих горе-партизан.

Пойти вызвались сам Дед Семен, один из молодых партизан по прозвищу Васька-балалаечник и, что самое удивительное, Фрося-повариха. Дед у пулемета, Василий — второй номер, а Фрося за ездового. Была там еще лошадь с незатейливым именем Рыжуха, но ее согласия, разумеется, никто не спрашивал. А вот Фросю я бы не пускал, хватает там здоровых лбов и без нее. Но не моя епархия, там свой командир есть, и, похоже, этот командир — предмет Фросиного сердца. Ах, скажете вы, военная мелодрама. Они любили друг друга так сильно, что умерли в один день и час. И так бывает, скажу я вам, но только нам этого совсем не надо.

— Сделаем как надо, товарищ майор, — хмуро сказал Дед Семен, выслушав мои детальные указания, — не беспокойтесь, выполним ваш приказ в лучшем виде. Самое главное, что по целине им нас не обойти, а в остальном — лишь бы патронов хватило.

Дальше дело было так. Еще с вечера четвертого числа партизаны на санях с пулеметом отправились в деревню Жегжичино, что стоит у дороги на выезде со станции Батецкая. От нашей позиции до деревни километров десять-одиннадцать. Час рысью на лошадях или полтора часа на санях. Примерно через полчаса после того как рассвело в утренней тишине раздалось едва слышное татакание пулемета. Игра на выживание началась.

Время от времени "Максим" замолкал, и были слышны резкие как щелчок кнута винтовочные выстрелы. Это Дед Семен делал вид, что в пулемете закончились патроны, и они с Василием брались за свои СВТ. Горячие испанские кабальеро, настегивая лошадей, пытались сблизиться накоротко, и тут снова оживал пулемет, роняя в придорожные сугробы самых дерзких. На самом деле, стреляя из карабина со спины скачущего коня, ну метров с двухсот, попасть во что-то можно только в культовом американском вестерне. Карабины даны кавалеристам в основном для того, чтобы они могли спешиться и после этого вести бой.

Пулемет "Максим" же на тех же двухстах метрах действует как фирменная газонокосилка, особенно если догоняющий противник ограничен в маневре глубоким снегом по обочинам дороги. Тут главный вопрос, что кончится быстрее: преследователи или патроны у преследуемых. И хоть патронов у Деда Семена должно было быть вполне достаточно, но червячок беспокойства меня все равно точил. А вдруг?