Сибирский триллер Том 2 - Александр Брукман

   Звонок Вали застал замотанного работой Грузнова за обсуждением с сотрудниками своего отделения плана работ по новому делу, но звонившую девушку он вспомнил сразу. Впервые он увидел её в связи с делом об убийстве Афонина, а потом, когда привёл Юлю к Самохину. Тогда его заинтересовало грустное выражения её больших серых глаз, и про себя он прозвал её "девушкой с грустными глазами". Потом вспомнил, что при покушении на Галину Афонину убили её парня, и понял причину грустных глаз.

   Они договорились о встрече, и через двадцать минут Юля и Валя подъехали к главному входу управления. Грузнов обстоятельно записал рассказ девочки и пообещал разобраться с усыновлением Серёжи. А урегулирование Юлиных отношений с директором детдома, а также решение проблемы со школой, взяла на себя Валя.

   Сразу же всплыл вопрос о Юлиной квартире. Если мать спилась, то могла продать квартиру и девочка вообще имеет шанс остаться на улице. Кроме того, необходимо съездить на квартиру и забрать все Юлины документы, поэтому они договорились сделать это прямо завтра, не откладывая в долгий ящик.

   Валя подумала, что решить проблему с придирками директора к Юле будет самым простым делом, и, после разговора с Грузновым, поехала в детский дом. Но разговор с директором не получился — та сказала, как отрезала: несовершеннолетние девочки не могут работать нянечками. Валя не понимала, почему мыть полы и ночные детские горшки могут только совершеннолетние, и чувствовала, что дело здесь в чём—то другом. Но в чём? Чем Юля так могла насолить директору? Оставлять Юлю в детском доме Валя не захотела и повезла в офис, заехав по дороге в кафе, чтобы покормить её. Неожиданно свалившаяся на Валю забота о Юле служила ей отдушиной и отвлекала от мыслей о своём несчастье.

   Юля сидела в приёмной без дела, и Валя придумала ей работу — сканировать документы для занесения их в компьютер. В приёмной поставили ещё один стол с компьютером для девочки, и Валя учила её работать на компьютере и сканировать документы. Из кабинета неоднократно выходила Зоя по своим делам и удивлялась, что за девочка появилась у неё в приёмной. Но, видя, что Валя ею занята, решила, что пусть занимается этим, чем постоянно ездит на кладбище и пьет там водку.

   На эту ночь Валя забрала Юлю к себе домой, чем удивила мать, недавно вернувшуюся из отпуска. Но, видя, что забота о девочке благотворно влияет на настроение дочери, не возражала против того, чтобы Юля у них переночевала.

   На следующий день Юля снова сидела в приёмной и занималась новым для неё делом.

   — А кто эта девочка в приёмной? — спросила Зоя, когда Валя принесла ей входящую почту.

   — Это Юля. Помнишь, я тебе рассказывала о девочке, которую привели из уголовного розыска?

   Зоя вспомнила, что дней десять тому назад или больше Валя что—то пыталась ей рассказать о юной проститутке, которой нужно помочь. Но Зоя не имела ни желания, ни времени выслушивать жалостливые истории — напряженная борьба за завод "Импульс" отнимала у неё все силы и выжимала все соки. Этот завод ни ей, ни компании не нужен и более перспективным, в её понятии, был станкостроительный завод. Но Гриня Шарый постоянно звонил из Москвы и интересовался, как идут дела. С такими бандитами спорить опасно, поэтому она старалась ему не перечить.

   Однако с некоторых пор и Мельников вдруг заинтересовался "Импульсом", утверждая, что об этом просят его друзья. Так как Гриня явно не входил в число друзей Мельникова, то Зоя боялась, что столкновение этих интересов закончится стрельбой, но старалась об этом не думать. Поэтому история малолетней проститутки в тот момент её совершенно не интересовала, и она отдала всё на откуп своей подруге.

   Зоя помнила, что подписывала какую—то бумагу по этому вопросу в бухгалтерию и только сейчас узнала, что в подписанном ею документе речь шла не о единоразовой выплате денежной помощи девочке, а о ежемесячных перечислениях детскому дому. Но ругать за это Валю не стала: во—первых, она сама не удосужилась внимательно ознакомиться с тем, что подписывает, а, во—вторых, видела, что забота о девочке действует на Валю в буквальном смысле отрезвляюще.

   — Валюшка, сама подумай, ну как я могу воздействовать на детский дом? Давай оформим её к нам на работу кем—нибудь, и пусть сидит с тобой в приёмной, — ответила Зоя на просьбу Вали вмешаться и оказать давление на директора детского дома.

   Ближе к вечеру Валя попросила у Мельникова машину, и её, вместе с Юлей, отвезли в гормилицию. Оттуда они с Грузновым поехали на квартиру к Юле и узнали в ЖЭК, что её мать уже подписала документы на продажу квартиры. Как выяснил на следующий день Грузнов, взамен мать получала одну комнату в доме барачного типа на окраине города в районе старой одноэтажной застройки. По закону Юлина мать не имела права продавать квартиру, так как в ней прописана не только она, но и Юля, однако в справке, выданной паспортисткой ЖЭК'а, девочка не значилась.

   Дело принимало нехороший поворот, и Грузнов разрывался между своей непосредственной работой и проблемами Юли. Он предполагал, что риэлтерская фирма, купившая практически за бесценок квартиру, упрётся и без боя не сдастся. Однако там мгновенно аннулировали договор, узнав, что ими интересуется уголовный розыск по делу, связанному с убийством, находящимся на контроле в Москве. История, которую выдумал и поведал им Грузнов, леденила кровь, и фирмачи умоляли не ввязывать их в эту историю, иначе имиджу фирмы будет нанесён непоправимый ущерб. Паспортистка клялась и божилась, что выдала справку по недоразумению и впредь, если по этой квартире потребуется какая—либо справка, сразу же сообщит лично Грузнову, и тот уже будет решать — выдавать справку или нет.

   Грузнов несколько удивился той лёгкости, с которой решил проблему с квартирой, и предвкушал, как будет радоваться Валя. Эта девушка с каждой их встречей нравилась ему всё больше и больше, и он бы хотел, чтобы их встречи носили не только деловой характер.

   Закончив вопрос о квартире, он поехал в детский дом к директору, чтобы ознакомиться с документами на усыновления Сережи. Чрезвычайно бурная реакция директора настораживала: ей вдруг стало плохо с сердцем, и прибежавшая медсестра зафиксировала высокое давление и пульс 103 удара в минуту. Такая неадекватная реакция подсказывала Грузнову, что с усыновлением ребёнка не всё чисто.

   Вернувшись в управление, он поручил разобраться с этим делом практиканту, и буквально на следующий день выяснилось, что под документами об усыновлении ничего нет: ни переписки с органами опеки, ни совещаний, ни протоколов, ни комиссий, то есть вообще ничего. Действующая процедура усыновления настолько тяжела, что люди годами добиваются этого, обращаются в различные инстанции, требуют, жалуются, судятся, а здесь вообще не было никакой переписки. Было ясно, что речь идёт о продаже детей за границу.

   Начальник областной милиции генерал Прохоров удивился результативной работе Грузнова, недавно досрочно получившего очередное звание капитана. Только что блестяще расследовал дело, связанное с убийством подполковника Смирягина — оборотня в милицейских погонах, а сейчас начал раскручивать историю с продажей детей. Эта история могла стать громким делом с освещением его по центральному телевидению, а также с раздачей интервью известным журналистам.

   В последнее время начала поступать информация о том, что многие из российских детей, усыновленных иностранными гражданами, впоследствии используются в качестве доноров для трансплантации органов, кожи и тканей. Чаще всего у маленьких доноров изымают какой—то один орган: сердце, почку, печень, селезенку или костный мозг. После операции от ребенка, как правило, избавляются, не оставляя следов его пребывания в стране. Причём за одного новорожденного заказчики платят от 50 до 100 тысяч долларов.

   Раскрутка такого перспективного дела могла способствовать повышению имиджа милиции и его собственного, поэтому Прохоров взял это дело под свой личный контроль и распорядился усилить группу Грузнова, придав ему дополнительно ещё двух оперов.

Глава 13. Засада на хуторе

    Почти целую неделю Лариса и Лена проводили скучные вечера вместе. Настроение было упадочное, а у Ларисы и вообще тоскливое. В тот вечер, когда произошёл разрыв с Вадимом, она решила, что никогда больше не будет о нём вспоминать, но весь следующий день ждала его звонка. Лена полагала, что Лариса поступила неправильно, отпустив его одного в таком состоянии. А вдруг он не доехал домой, а валяется где—то в больнице? Но, с другой стороны, в этом случае Таисия Тихоновна, разыскивая сына, точно бы позвонила Ларисе. Предположим, она не знает номер телефона, зато точно знает, в какой гостинице они с Леной остановились, и легко могла бы её разыскать. Следовательно, Вадим благополучно добрался домой, и ничего с ним не случилось.