Запутанная планета (СИ) - Колотилина Октавия

— А, да это Самомнение. Если за ним следить, неопасно.

— Пресвятая Дева, оно стало ближе!

— Ты моргнула.

— Как я могу пялиться на него и одновременно управлять?!

— Я как-то справлялся. Если доберётся до тебя, заключит во временную петлю, и постоянно будешь наступать на одни и те же грабли.

— А… Э… Ты не мог бы за ним присмотреть? П-пожалуйста?

— Своё я итак держу в поле зрения. Это твоё.

— Дьявол, их двое!..

— Хочешь, убью его?

— Будь добр.

— Чтобы разобраться со здешней системой навигации, у меня ушёл день Доктора. По-нашему это две земных недели.

Голова крылатой статуи взорвалась; Грейн вытерла лоб… И заметила манекены, хромающие из углов. На шее одного болталась табличка: «Ты не справишься», другой поднимал ценник: «Ты выставишь себя полным ничтожеством», третий махал вывернутыми кистями на шарнирах, большие пальцы как будто вбивали самооценку в пол.

— А, этих я уже видела, — безразлично обронила тевтонка. — Сомнения. Позволишь убрать?

Левой рукой она выудила из-под консоли свой кинжал, подскочила летящим движением к первому и презрительно прошипела:

— Я прочитала инструкции!

Лезвие проткнуло и табличку, и торс, прошло вбок, кромсая лепные мышцы груди. Манекен упал и истаял, а Грейн уже била второго:

— Ко всем консолям, в каждой пирамиде!

Пластмасса разлетелась осколками.

— Смотри, последнего не убивай, — посоветовал Джон, едва сдерживая собак, — иначе опять Самомнение вылезет.

Он нетерпеливо отобрал кинжал, откинул за стеллажи и отвёл тевтонку к Интуитивной панели. Запястье девушки дрожало от прикосновения — боится? Питбули рычали глухо, с металлическими нотками.

Глава 22

Грейн погрузила пальцы в голубые кристаллы. Зал Контроля начал сужаться. Вместо пластмассовых панелей с кругляшами проступили закопчённые каменные стены замка, со сводчатого потолка свесилась люстра-колесо, по ободу горели свечи. Лифт пропал, зато обнаружился камин, за кованой решёткой плясал живой огонь.

Панорамное окно затянулось, появилось узкое и высокое, его верхнюю половину украшал витраж: старец с нимбом преклоняет колени перед крестом, ниже шли выпуклые стёкла. Остались неизменными только консоль и главный экран, а посреди зала вылезло возвышение, ступеньки вели к высокому резному стулу. Вдоль стен громоздились механизмы с шестерёнками, какие бывают в башенных часах.

Успокоенно улыбаясь, Грейн по-хозяйски оглядывала мрачную обстановку. Указала в сторону гобелена, который висел справа от возвышения, кинула:

— Готов?

И пошла первой; собаки не отставали ни на шаг. Гобелен изображал бесклювого орла с ластами, алериона.

— Герб Таупаделей, моего рода, — пояснила девушка и подняла край ковра.

За ним обнаружились небольшие арчатые воротца, Грейн отомкнула их старинным витым ключом, обернулась и сама протянула руку.

Через приоткрытые створки лился густо-салатовый свет. Джону идея вступать с коварной девицей в её же вселенную нравилась всё меньше. Но ни на что другое времени уже не оставалось, поэтому он сжал зубы и шагнул вперёд, зажмурившись от зелёных искр.

Длинная пещера походила на дупло упавшего дерева, каким видит его залезший внутрь бурундук, только для бурундука никто не зажигает вдоль прохода круглые светильники. Из волокнистых стен торчали грозди грибов, ноги Доктора вязли в прелой листве, душила холодная влажность, словно на дне лесного оврага.

Темпоральные ощущения были не из приятных: линии времени здесь закручивались воронками, парадоксы громоздились фракталами. Гиблое место.

Джон пощёлкал ногтем по датчику колебаний эфира: стрелка ходила от нуля до ста и никак не успокаивалась. Грейн неуверенно двигала джойстиком, Доктор то и дело спотыкался. Пройдя несколько шагов, запнулся о корень и ухватился за лиану, свисавшую с потолка.

Джон с тревогой глядел на Главный экран и не сразу заметил, что одно из окошек в цилиндре над консолью открыто, оттуда тянется щуп и уходит в телепатический монитор. Чёрт! Схватил тевтонку за воротник, отшвырнул от панели.

Грейн с бряцаньем стукнулась об пол, попыталась встать, но на грудь её тут же вспрыгнул питбуль, зубами сжал горло. Она прохрипела:

— Постой, пощади! Не сделала же ничего, сам видел!..

— Я видел, что ты подала какой-то телепатический сигнал, — напряжённо откликнулся Джон, следя за лианой, которая переползала на стену, обвивала круглый фонарь.

Глупая затея — лезть сюда. Набегут теперь со всех сторон сестрички Грейн, тыкая мечами и дезинтеграторами, и попробуй с ними справься. Даже отвёртки нет.

Однако проходили минуты, а из древесного коридора ни спереди, ни сзади никто не показывался. По-прежнему мирно жужжали пчёлы с хорошую курицу, метровая мохнатая гусеница переползала дорогу. Похоже, тевтонка действительно не успела напакостить, как собиралась.

— Кстати. — Джон повёл джойстиком и осмотрел длинные пальцы Доктора, малиновый сюртук, чёрные лаковые ботинки. — Ведь через ворота шли мы с тобой — откуда тело?

— Дьявол… А-аа… Убери псов, всё расскажу!

Когда питбуль отступил, она встала, кривясь и держась за шею. Пояснила:

— Древо создаёт… Арр-р, ну и клыки… Создаёт альтернативное тело. Когда захочешь вернуться, уберёт. Оно тебя с прошлого раза запомнило, поэтому сделало ту же одёжу. Я продолжу?

Джон с неохотой кивнул, предупредил:

— Ещё одна выходка, и превратишься в шницель.

Фонари на самом деле были ячейками памяти, каждая — для отдельной жизни, прожитой Девочкой-которая-учится, там хранились различные навыки и умения, любой из них Грейн могла взять.

Она уверенно ориентировалась во множестве поворотов и разветвлений коридора, два раза стены перед ней расползались в стороны, открывая проходы. Наконец, на Главном экране показался фонарь, свет которого сложился в огненную надпись: «Система звезды Лампаданос, Неклида. Небесные Палаты. 1785468709-1784496284. Синакора-шу, мастер-веятель».

— Что за номера, на телефонные не похоже, — заметил Джон, — пространственно-временные координаты? Зачем тогда лишние циферки?

— Первым идёт обозначение вселенной, — откликнулась Грейн.

Доктор откинул крышку фонаря; за ней шевелились провода.

Джон снова перехватил джойстик:

— А ты не собралась ли сохранить себя на этот фонарь? И оставить меня здесь в одиночестве, вечно скитаться по вашим коридорам?

Грейн покосилась недоумённо:

— Подобное невозможно, клянусь Пресвятой. У каждой свой фонарь. Древо дарует его в конце Пути, когда достигнешь совершенства в искусстве. Мой Путь не пройден, я не могу пока обрести покой.

Доктор провёл пальцами по обнажённым проводам, проскочила искра.

Главный экран вспыхнул зелёным. Джон невольно зажмурился, а когда открыл глаза, на полу перед консолью лежал чёрный распылитель с золотыми завитками — другой, чем у Ныкатиса, потоньше и подлиннее.

Спросив разрешения, Грейн подобрала приборчик, спрятала в нагрудный карман и сдержанно улыбнулась:

— Есть, умение веятеля у меня.

Джон приготовился к длинной обратной дороге, но портал в часовенку распахнулся прямо возле фонаря мастерицы. Тевтонка выглядела задумчиво и подавленно. Уставилась на рычаги, как на бассейн со скорпионами, медлила перед круглым окошком, за которым мерцал красным убийственный агрегат иллинойцев. Не уверена в своих силах? Боится покидать Древо?

Пришлось снова перехватить управление.

Когда в часовню ворвался второй щупленький служитель, Клара поняла: один из них — Доктор. И наверняка тот, который корчит из себя ревностного последователя смешной иллинойской религии. Шуточки вроде: «Это и есть галлифрейка? Ужасающее лицо!» — тоже в его стиле.

Настоящий Ныкатис, без страшненькой шапки, ловко смастерил перевёрнутую картину, а после связал Доктора по рукам и ногам слоем металла. Клара сдерживалась, не подавала вида, насколько переживает. Но когда вместо того, чтобы «показать искусство», поддельный веятель сотворил бессильный пшик — она не могла не застонать «О нет!»