Превращение - Кэрол Берг

Возможности поделиться с ним моими подозрениями у меня уже не было. Его окружали со всех сторон пятьдесят воинов, и он прошел мимо меня, даже не заметив меня за их спинами.

Нужен был другой план. Я побежал в кабинет, но не стал доставать пера и чернил. Нужно было действовать. Через десять минут я вскочил с места и бросился бежать по коридорам. Я мчался мимо рабов и слуг, которые стояли в тени колонн, ожидая своего часа начать чистить и убирать. Вниз, вниз по широким лестницам, не останавливаясь, чтобы ответить на удивленные возгласы тех, кто хотел знать, что делает раб в запретном для него месте.

Я двигался на звуки мелангаров и труб, но толпа в Зале Львиного Трона была слишком плотной. Даже когда присутствующие преклоняли колени, я ничего не видел.

Я прокрался вдоль стен к той части зала, где должен был восседать Айвон, ожидая своего сына. За возвышением, на котором стоял Львиный Трон, была кладовка, где хранились высокие лестницы для замены сгоревших свечей в светильниках. Кладовка представляла из себя высокую узкую нишу, образовавшуюся тогда, когда новое крыло дворца было пристроено сразу за Тронным Залом. Когда-то сразу за Троном были высокие стрельчатые окна со стеклами, но теперь, когда они не пропускали света, стекла заменили бронзовой решеткой, покрытой серебром.

Я прислонил к решетке лестницу и полез вверх. Через клубы дыма от ароматических курений я разглядел толпу гостей. Менее знатные толпились под колоннами, окружавшими по периметру Тронный Зал, более знатные сидели на скамеечках под колоннами. Все лампы были заправлены ароматическими маслами, все свечи горели. Музыка плыла по залу, эхом отдавалась под золотыми мозаиками купола, увлекая за собой души слушателей.

Высокий широкоплечий Император в темно-синих одеждах и усыпанной бриллиантами и изумрудами короне, которая могла бы придавить к земле менее сильного человека, восседал на троне между золотых стоящих на задних лапах львов в три человеческих роста. Длинная коса Императора была совсем седой, в ней мерцали рубины. Его лицо, худое, сосредоточенное и величественное, было точной копией лица его сына, каким он станет через сорок лет. Александр стоял на коленях на помосте, застеленном белым ковром, между троном и ступенями лестницы.

Айвон поднял руку, давая знак музыкантам умолкнуть.

– Встань, Александр, принц дерзийцев, – его глубокий голос разнесся по всему залу, не осталось ни одного человека, который не услышал бы его, а тот, кто услышал, не мог и на миг усомниться, что этот голос принадлежит самому могущественному человеку в мире.

Принц встал с грацией, которая несколько напоминала движения шенгара, и церемония началась.

Я не следил за начавшимся представлением: дерзийскими танцорами, движущимися под барабанный бой, детскими хорами, одетыми в золото, флейтистами, бритоголовыми жрецами в белых одеждах, чьи речи возносились к сводам зала. Вместо этого я искал в толпе гостей тех, кого не могла радовать церемония. Слева от трона сидели самые знатные гости, те, кому позволялось сидеть в присутствии Императора. И хотя я не мог разглядеть с моего высокого насеста холодных голубых глаз, я узнал тех двоих по их светлым прямым волосам. Зазвучали фанфары, и Александр снова склонился перед своим отцом, его длинный белый плащ, спускающийся по ступеням помоста, поддерживали за его спиной пятнадцать юных пажей. К Императору приблизился юноша, затянутый в расшитый золотом костюм, он нес небольшую шкатулку. Дурное предчувствие, густое как дым, пришло откуда-то, но я не мог понять, откуда. Знал только, что сейчас что-то произойдет.

И как первый удар грома после затишья перед бурей, в благоговейной тишине зала зазвучал голос:

– Убийца!

Пальцы Императора замерли в воздухе. Тысячи людей выдохнули разом и повернули головы, ища глазами безумца, который посмел нарушить самый серьезный и священный из дерзийских ритуалов. Я тоже пытался найти крикнувшего, заметив только, что две светлых головы не повернулись вместе со всеми. Эти двое не спускали глаз с Императора и его сына. Александр вскочил на ноги, дернув плащ так, что несколько пажей упали.

– Предатель! – Слово повисло в воздухе как клуб дыма. – Славный правитель, кого ты называешь своим преемником? В чьи окровавленные руки передаешь ты печать государства? Под защиту чьего оскверненного меча ты отдаешь Империю?

Толпа в центре зала отхлынула от какого-то человека в сером плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Незнакомец двинулся вперед и остановился у ведущих на помост ступеней.

– Кто смеет говорить о предательстве в это святое утро? – Длинный нос Императора дрожал от ярости. – Покажись, – к человеку в капюшоне кинулись солдаты, но остановились по жесту Императора.

Незнакомец поднял руку и указал на Александра.

– Я свидетель преступления, совершенного принцем, я принес доказательства столь низкого проступка, что вы сами отречетесь от него, повелитель.

– Покажись, кто ты, и потом ты умрешь, дурак, – произнес Император.

– Как пожелаете, господин, – человек откинул капюшон, и стоявшие рядом с ним ахнули и отшатнулись. Перешептывания и бормотание разошлись волнами по всему залу. Я тоже вскрикнул и прижался лбом к холодной бронзовой решетке. У человека было только пол-лица. Левой части рта не было, виднелись оскаленные в усмешке смерти зубы. То, что осталось от его щеки – багровые куски плоти – складывалось в изображение сокола и льва. Вейни.

Александр не дрогнул, он только шагнул к отцу и что-то сказал ему негромко.

– Ты преступник, покусившийся на собственность своего принца, – сказал Император. – Тебя следовало бы умертвить или заковать в цепи, обречь твою жену и детей на голодную смерть. Ты ждешь, чтобы я произнес приговор, который мой сын милостиво отклонил?

– Нет, господин, я пришел обвинить принца в убийстве, – стоявшие рядом с Вейни люди в очередной раз отшатнулись.

– Я рассмотрел дело. Лорд Сьерж был казнен справедливо, как предатель и шпион. Здесь не о чем спорить. Стража!

– Нет, ваше величество, речь идет не о моем зяте. О том, кто более ценен, чем сын Дома Мезраха. О маршале Дерзи, Дмитрии Денискаре. Он мертв, и сделал это не кто иной, как принц.

– Лжец! – Александр схватился за меч.

– Нет! – прошептал я. – Не трогай его, Александр.

Он, конечно, не мог услышать меня через изумленные восклицания и возгласы страха, разнесшиеся по всему Тронному Залу, но рука его задержалась над эфесом.

– Молчание! – Взревел Император. – Тот, кто произнесет хоть звук без моего приказа, тут же умрет, – повисшую тишину нарушали теперь только треск горящих факелов и хныканье напуганных детей. Монарх указал на Вейни. – Поставьте сюда… этого покойника, – казалось, земля дрожит от звуков его голоса. Стражники подтолкнули Вейни в ступенькам, ведущим к трону. Александр шагнул было вперед, но Император остановил его. Он достал из ножен свой меч и приставил его к горлу Вейни. – А теперь повтори, что ты сказал.

– У меня есть доказательства и свидетель, – прошипел юнец, голосом полным ненависти. Рукавом он время от времени вытирал выступающую через разрыв в щеке слюну. – Это не пустое обвинение. Я всего лишь должен был передать вам новость. Позовите моих слуг, которые ждут за дверью, и вы поймете, что сын Мезраха говорит правду. Выслушайте Фредека, капитана лорда Дмитрия, и тогда вы узнаете все о прогнившей душе вашего сына.

– Фредек? – Когда Император повторил имя, голосом полным изумления и любопытства, я понял, что для Александра все потеряно. Если бы я мог схватить принца за руку и увести отсюда, я сделал бы это. Но сейчас я был вынужден смотреть, как исполняется задуманное демонами.

В зал вошли четверо солдат, одетых в белые и оранжевые цвета Дома Мезраха. Они медленно внесли закрытые белой материей носилки. Носилки поставили к ногам Императора. Айвон махнул одному из своих воинов, чтобы тот снял покрывало. Запавшие щеки. Почерневшие губы. Борода испачкана кровью. Но это, без всякого сомнения, был Дмитрий.

Принц опустился в кресло возле трона, не сводя глаз с тела дяди. Он произнес достаточно громко:

– Атос, сжалься надо мной, в чем я виноват?

Невероятно, как такая огромная толпа могла сохранять такое мертвое молчание.

Крепкий седой человек в военной форме вошел в зал вслед за носилками. Он медленно подошел к Императору и опустился перед ним на одно колено.

– Господин, пусть ваш меч пронзит мое сердце, прежде чем я сообщу вам горькую правду. Лорд Дмитрий пал от рук бандитов пятнадцать дней назад на дороге Яббара.

– Как случилось, что ты, правая рука моего брата, человек, который поклялся жить и умереть вместе с ним, ходишь и говоришь, когда он лежит мертвый? – Слова Айвона падали в толпу как куски железа.

Фредек отвечал медленно и членораздельно, слова его были уверены.

– Увы, ваше величество, в Авенхаре я заболел, и маршал приказал мне остаться, чтобы не задерживать отряд. Он торопился в Кафарну с новым мечом для принца, чтобы успеть к началу дакраха. Принц приказал ему ехать дорогой Яббара. Со мной остался Гаспар, мы выехали с ним через пару дней после лорда Дмитрия. Мы собирались скакать без остановок, чтобы нагнать их. Но когда мы достигли холма Яббара, с вершины которого просматривается почти вся дорога, мы нашли маршала и его спутников убитыми. Лошади, оружие, кошельки… даже башмаки и плащи исчезли. Они были избиты и изранены и брошены на снегу умирать от ран или холода, или диких зверей.