Отныне моя (СИ) - Зубавина Анна

Неизвестно еще, от чего он так быстро встал на ноги: от лекарств или от ее грудного, чуть с придыханием голоса. Дни в больничной палате превратились в горячечное знобкое ожидание мелодии ее входящего вызова. Разговоры с Катей бальзамом растекались в его душе, и для него не было дороже этих минут. Пусть только выслушает, и Максим не сомневался, что они будут вместе, и теперь — навсегда.

В воскресенье он хотел перевести ее с Соней к себе, в Дубское. Размышлял, в какой комнате Катиной дочке будет удобнее. Он верил, что Катя согласится. А чего ждать? Распишутся по-тихому в загсе и заживут. Чтобы все, как положено! А торжество закатывать не обязательно. Траур есть траур, он что, не понимает?

И все в один миг рухнуло! Обломки несбывшихся надежд и ожиданий разлетелись, как кирпичная стена старого дома под напором крушащего ее бульдозера.

Максим выпрямился в водительском кресле, развернул машину и медленно поехал в сторону Лесного тупика.

Перед глазами всплыло ошарашенное Катино лицо, когда она увидела его с Анжелой на крыльце, то, как в проеме калитки стремительно исчезла ее стройная фигурка. Притащилась же эта Анжела! И как на беду — не вовремя! Ну, кто просил приносить ему домой выписку из истории болезни!

С утра пораньше заведующего отделением вызвали куда-то, а без его подписи документы не отдавали. Максим не стал ждать и ушел. Ему не терпелось покинуть больничные стены. Мать потом бы забрала выписку, ничего страшного! Так нет, Анжела тут как тут! Вот кто ее просил?!

И вообще, он с трудом терпел ее внимание, слишком уж оно было назойливым. Максим дураком не был и сразу понял, что охмуряет она его по полной программе. Но ведь и Анжела тупостью не страдала и прекрасно осознавала, что шансов у нее нет. Но все-таки шла напролом!

А сцену в кафе, когда она набросилась на Катю, бросая ей в лицо ту гадость, что накопилась у нее в душе, он вообще вспоминал с содроганием. Не стерва ли?!

В тот вечерне мог он послать Анжелу куда подальше. Она же вроде как доброе дело делала — носила в палату передачи от матери. Мать-то в реанимацию не пускали. А Анжела, даром что не медик, но везде проскользнет! И вроде по старой дружбе… Он с Анжелой в параллельном классе учился. Да и компания в школе была общая, это позже их пути разошлись!

Так что Катя взбеленилась почти на пустом месте! На звонки не отвечала, потом вообще номер его заблокировала. Да еще фотографии дурацкие прислала! Максим понятия не имел, кто их сделал и зачем!

К Анжеле, Катя, что ли, его ревнует?! Так он повода никогда не давал! И фотографии ничего не доказывают. Приходила Анжела в палату к нему несколько раз проведать, так не выгонять же было ее ему! Посидела и ушла.

Максим очнулся от раздумий и понял, что давно подъехал к воротам Катиного дома.

Входная дверь оказалась чуть приоткрытой.

«Вот точно — ненормальная! Что же она на ночь дверь не запирает?! — Тут Максим внезапно встревожился. — Нет, конечно, у них тут спокойно, инцидентов он не припоминает, но все же!»

Он скользнул в тамбур, плотно прикрыл входную дверь изнутри и дважды повернул ключ в замке. Нащупал в кромешной темноте ручку внутренней двери и вошел в прихожую. Пахнуло ароматом земляничного варенья.

Он нашарил на стене выключатель. Прихожая осветилась неярким рассеянным светом.

На полу возле банкетки лежала Катина куртка. Максим потрогал — куртка была влажной. Он поднял ее и повесил на крючок рогатой вешалки. Пусть просохнет! Оглянулся — вокруг царил порядок. «Значит, не воры, они перевернули бы все вверх дном, — подумал он, успокаиваясь. — Просто забыла запереться!»

Он разделся, снял кроссовки и уверенно прошел до спальни. Потом вернулся и распахнул дверь в детскую. Он вспомнил, что выходные Соня проводит у старших Озеровых.

Максим заглянул в спальню. В свете, падавшем сюда из прихожей, он увидел, что Катя спала.

Она даже не разделась, легла прямо в одежде. Ее тяжелые волосы разметались по подушке, она часто дышала, пухлые губы чуть приоткрылись.

Видно, во сне ей стало жарко, и она откинула одеяло до пояса. В вырезе черной, с изящным воротником, блузки, резко оттенявшей ее кожу, он разглядел свой давний подарок, подвеску с синим сапфиром, под цвет Катиных глаз, на цепочке из белого золота. Порадовать Максима собиралась, да вот не получилось!

Он смотрел на нее и не мог оторваться. Если удастся все объяснить, и они помирятся, он завтра же увезет Катю с дочкой к себе в Дубское. Чтоб вместе и навсегда!

Тревога холодной змеей скользнула в душу. Чем закончится их разговор? Возможно, Максим больше никогда не увидит ее так близко. Катя не захочет, а при встрече будет отворачиваться и отводить глаза.

Она завозилась, но не проснулась, просто перевернулась на бок.

Максим пододвинул стул к изголовью кровати и сел. Слегка, чтобы не испугать, коснулся ее руки.

Катя распахнула глаза, вскрикнула и резко натянула на себя одеяло:

— Ты?! Ты как сюда попал? — она полоснула его острым, как бритва, ледяным взглядом темно-синих глаз, казавшимися в приглушенном свете почти черными. На ее лице отразился испуг.

— Входная дверь оказалось не заперта, — спокойно пояснил Максим.

Обида на ее презрение, темная и густая, пронеслась по всему его существу. Но он не подал вида. Максим не мог допустить, чтобы захлестнувшие его эмоции погубили Катины возрождающиеся чувства к нему. А они, эти чувства, называемые любовью, возрождаются в ее душе, он это ощущал!

Подхваченный какой-то неведомой силой, Максим метнулся к Кате, и через секунду она была в плену его рук. Он ощутил пьянящий вкус ее мягких пухлых губ, теплый запах ее тела, такой мучительно-сладостный, не испоганенный никакими отдушками кремов и дезодорантами. Первобытный, жадный огонь обладания любимой женщиной бушевал в его крови.

Видимо, от потрясения Катя сначала оцепенела, потом уперлась ему ладонями в грудь и начала вырываться. Максим стиснул ее еще сильнее и с виноватым исступлением зашептал ей в ухо:

— Кать, ты что? Ревновать вздумала?! С ума сошла! Нашла к кому! Я тебя люблю, слышишь! Только ты, Кать, только ты…

Она продолжала отчаянно сопротивляться. По ее лицу потекли слезы:

— Отпусти меня, — попросила Катя. — Ты стоял с Анжелой на крыльце, и она гладила тебя по плечу. С какой стати?! Ты ей улыбался на фотографиях, разрешал ухаживать за собой. Это не просто так! Я не дура!

Максим разомкнул кольцо рук. От неожиданности она затихла и взглянула на него широко раскрытыми обиженными глазами.

Он встал с кровати и неторопливо, по-хозяйски, стал раздеваться. Медленно расстегнул пуговицы рубашки, небрежным движением руки сбросил ее на спинку стула. С негромким звяканьем положил на прикроватную тумбочку тяжелые наручные часы. Наконец, освободившись от всего остального, уже раздетым опустился на кровать.

Максим поглядел на Катю. Он увидел в ее глазах то, что уже и не надеялся увидеть. Он потянул ее на себя, приблизил лицо к ней вплотную и положил ее голову себе на грудь. Она не сопротивлялась. Он сжал зубы от новой волны подступившего нестерпимого желания, но не пошевелился.

Внезапно Катя прошептала, обжигая жарким дыханием его шею:

— Поклянись мне, что между тобой и Анжелой ничего нет! Поклянись!

— Клянусь! — серьезно произнес Максим и взволнованно сжал ее в своих объятиях. — Ничего у меня с ней нет и быть не может. Я тебя люблю, ведь ты же знаешь. Как увидел пять лет назад, так и поплыл! С тех пор только ты в моем сердце, только ты…

Несколькими ловкими движениями он освободил Катю от одежды. Ощутил, как напряглось ее стройное, с волнующими изгибами, тело, гладкая кожа вдруг покрылась мурашками. Еще немного и он сойдет с ума!

Максим склонился над ней и прильнул губами кнежной шее. Катя тихо застонала.

Но это его не смутило. Он медленно продолжал прокладывать горячую цепочку поцелуев. Катя откинулась немного назад, обвила его горячими руками и чуть слышно прошептала севшим от страсти голосом: