Кровь - Айрон

– Раз он ещё жив, то выкарабкается. Лучше побыстрее выбираться… – Орта.

Решительно шагнув вперёд, Ван взялся за ручку двери и, навалившись корпусом, отворил настежь. Сомнения были роскошью, совесть, источником сил, страх спутников, спусковым крючком.

***

Последняя комната вагона, оказалась частично жилой. Под потолком, по углам и вдоль стен теснились механизмы и системы, с множеством трубок, индикаторов, вентилей и кнопок. Почти всю правую половину занимала цистерна, собранная из трёх частей. Стеклянного цилиндра, и двух полусфер с окнами в место вершин. Стенки ближайшей полусферы были усеяны доброй дюжиной раструбов и ещё большим количеством датчиков, собирающихся в единый пучок проводов, уходящий в небольшой компьютер подле. Самым странным, были механические клешни, подвешенные на монорельс, тянущийся под потолком вдоль всей комнаты. Их захваты мягко сжимали раскрытую книгу.

Бросаясь в глаза, там и тут светлели стикеры. Оранжевые, белые и красные, с короткими строками напоминаний или цифрами. Также, попадались листки с таблицами, малоразборчивые строки на чужом язык, написанные крупными рубленными росчерками разноцветных фломастеров, страницы из книг, с подчёркнутыми строками и странные, явно не технические рисунки.

Безделушки, лоскутки красивой ткани, инструменты, разобранные части каких-то механизмов занимали все доступные поверхности и щели. Напротив цистерны располагался топчан, застеленный пёстрым, красным пледом, поверх которого были разбросаны окровавленные и ещё не распакованные бинты, ватные тампоны, баночки с высыпавшимися пилюлями, несколько ампул и небольшой блокнот. Над спальным местом, и вдоль всей стены крепились полки, прогнувшиеся под весом книг, каких-то механизмов, небольших шкатулок, и детских игрушек. В изголовье, на загнутой проволоке покоилась укулеле. У дальней стены располагалось рабочее место. Стол с ещё одним компьютером, косые полки с тетрадями, прикрученные к стене банки с письменными принадлежностями и разными мелочами, коими был усеян и вся столешница. Возле монитора висела крупная фотография семейной пары с ребёнком, не старше четырёх лет.

Пройдя на несколько робких шагов, Матин указал на шкафчик среди механизмов. Внутри, за стеклянной дверце, висели пакеты с кровью, подключенные к какой-то подающей системе. Крови было столько, что хватило бы на небольшой аквариум. Рядом, располагались системы, подписанные стикерами; (Фильтр 2, Обогатитель, Воздух, Разделители, Подача, …), и множество других. Привлечённый надписью слив, он открыл затемнённую крышку и нахмурился. За мутным стеклом, располагался крупный резервуар, в который медленно капала оранжевая жидкость.

Прикрыв рот рукой, Орта взяла одну из игрушек на полке. Глаза заблестели от слёз. Замутнённый взгляд цеплялся за тканевых зверей, пластиковые машинки, резиновых динозавров и собранные из хлама поделки. Цепляясь за выступы, на нитках и цепочках висели кулоны, гроздь срезанных с молний собачек, брелки, несколько оригами.

Пройдя до самого конца, Ван заглянул в оставленную на столе тетрадь. Небрежно расчерченные таблицы полнились столбцами цифр, с редкими пометками на полях. Взгляд обижал полки, помеченные белым маркером; (Маршрут. Сигналы. Расценки. Номера. Товар.). Нахмурившись, он достал вытянутый блокнот и, раскрыв на закладке, без труда нашёл своё имя.

Тёрнер Ван Браун – 74 корпус, 2 дивизион оккупационного контингента, центральной оккупационной зоны. Пропал без вести на задании. – Замечен в содействии контингенту класса Д. По личной инициативе совзводного, продан за 32 тысячи, в пункте сбора материала 3-ВТ. Потенциальное прибыль: 6-7 литров. Остаток: полный комплект органов, за исключением почек (повреждены био-протекторами в ходе службы).

Чуть ниже, пометка красной гелевой ручкой. Последнее предложение несколько раз перечёркнуто, но читаемо.

Кандидат? Отпустить? После выработки ресурса, оставить на восстановление в пункте Н9-К.

Грохот был совсем близко, но он его не слышал. Будто погруженный в воду, не в силах сосредоточить взгляд, пытаясь соотнести прочитанное, с произошедшим. – Захотел отпустить меня. До или после побега? Но чем он руководствовался? Моими ответами, или действиями. Возможно, тем как держался, или наоборот, по тому, что я не стал делать? Может, ему что-то сказали люди из города? Если передумал отпускать, тогда зачем пришёл к камере? Ключ в двери. При себе не было кандалов и машины для переливания. Поехала крыша? Нас, а не тех к кому привязался. Потому что были ближе или порядок не имел значение? – Тук-тук-тук, совсем близко.

Порывисто обернувшись, кролик встретился взглядами с Ортой. Она, тоже услышала, и тоже обернулась. Периферическое зрение заметило движение, и глаза медленно, рефлекторно сместились в сторону, к стеклянной бочке. Зависнув посреди мутно-зелёной жидкости, висело бледное лицо, соседствующее с его собственным отражением в стекле.

Земля ушла из-под ног, сердце пропустило удар, глаза расширились, а рот приоткрылся. Из жидкости на него смотрел человек. Отняв тонкую руку от стекла, чуть вильнув челом, житель аквариума завис на месте. Ростом с ребёнка, дистрофичный донельзя, он казался неживым, куклой из кунсткамеры… Если бы не большие, яркие глаза. Брюшная полость была пуста. Кожа обтягивала рёбра, позвоночник и таз. Большая часть трубок проходивших через полусферу, оканчивалась чуть ниже пуппа.

Взгляд метнулся к фотографии, затем тут же, вернулся к ребёнку. – Девочка? – Шагнув вперёд, каннибал протянул руку. Тёплое, и влажное от конденсата, стекло было толщиной с мизинец. Трясущаяся, искажённая улыбка растянулась на бледном лице. Сделав движение всем телом, она подплыла к стеклу и, приложив крохотные руку поверх его, улыбнулась в ответ.

– Рыбка!? – восторженно, вполголоса.

Весёлый взгляд изучал его лицо, заглядывал с разных углов и ракурсов. Крутанувшись, она несколько раз кивнула, а затем, указав головой на стол, подплыла к клавиатуре встроенной в противоположной от фильтров полусфере. Беззвучный перебор по клавишам, окончившийся отрывистым нажатием на кнопку ввода. Тут же ожив, подал голос стоявший на столе компьютер. В углу его экрана появился большой конверт, сообщающий о присланном письме.

Отступив на шаг, Ван упёрся в топчан. Уже найдя и достав пакеты со своими именами, Матин замер, услышав звук. До того медленно преближаясь, Орта остановилась перед стеклом, заворожённо глядя на обитателя аквариума.

– Это вить не твой ребёнок? – холодея, чувствуя, как шевелятся волосы на спине, но не в силах молчать.

Не отводя взгляда от рыбки, девушка покачала головой. Слёз больше не было. Взгляд стал твёрдым и жёстким. На лице проступили острые черты, а челюсти сжались от гнева. Выдох, и всё прошло. Руки расслабились, обвисли плечи, черты лица разгладились.

– Всё же, это ты убил его. Тебе с этим и разбираться. – совершенно безэмоционально, кивнув на цистерну.

Опешив, потеряв дар речи, Ван сделал было полшага, но затем переведя взгляд на ребёнка, замер. Слова были бессильны. Она была права. Он убил его. Если не своими руками, то своими словами и действиями. К врагу не было жалости. Но ребёнок