Влюбленный опекун - Лаура Кинсейл

Вокруг вновь было тихо. Слышались только лай собак на отдаленном берегу и слабое поскрипывание корпуса «Арканума» под легким ветром.

«Никогда не думай о смерти».

Гриф начал приближаться к кораблю, который спас его своим сигнальным огоньком. Судно возникло из темноты, реальное и надежное, терпеливо ожидая своего капитана. Это единственная любовь Грифа, и она никогда не покинет его. Они будут неразлучны, пока он жив. А когда погибнет корабль, он погибнет вместе с ним.

«Никогда не думай о смерти», – снова промелькнуло у него в голове.

Грейди сказал бы ему то же самое.

Глава 9

И снова пришла весна.

Мысль об этом вызвала у Тесс слезы. Она часто плакала теперь, плакала молча, без эмоций; слезы текли сами по себе, подобно крови из незаживающей раны.

В темной галерее, куда свет проникал лишь через щели над дверьми, на нее с огромных портретов недоброжелательно смотрели предки Ашлендов, в то время как она сидела съежившись в углу. Тесс могла спать только в этом углу ненавистной комнаты, потому что когда-то висевший здесь портрет был удален, оставив след в виде контура на выцветшей стене. Только здесь Стивен не донимал ее нелепыми, являющимися плодом больного воображения фантазиями, которые он стремился претворить в жизнь. Это было его своеобразным жестоким наказанием за свою неудачу полностью подчинить жену. Пока она не будет делать то, что ему нравится, пока не перестанет сопротивляться, ей придется страдать.

– Леди Тесс, – мягко обратился к ней мистер Тейлор, возвращая ее и помогая понять, что в действительности она находится в библиотеке Морроу-Хауса, а не в галерее Ашленда. Теперь Тесс часто погружалась в воспоминания. Ее душевные раны не заживали так быстро, как покраснения на руках и ногах, явившиеся результатом обморожений, полученных в течение долгих зимних недель, проведенных в холодной комнате, где не было ни постели, ни одеяла и где приходилось по утрам разбивать лед в тазу, чтобы умыться и попить воды.

Тесс слабо улыбнулась мистеру Тейлору, все еще удивляясь его присутствию, а также той обыденной повседневности, которая казалась нереальной после пережитых в браке со Стивеном Элиотом кошмаров. Потом она перевела взгляд на стопку бумаг, которую Тейлор выложил перед ней, и сказала:

– Кажется, вы все предусмотрели.

Мистер Тейлор с озабоченным видом подошел к Тесс и положил руку ей на плечо.

– Я хочу, чтобы вы поехали со мной домой.

Тесс взглянула в окно. На дворе стоял апрель, на деревьях набухали почки. В природе снова происходила неумолимая смена времен года.

– К сожалению, я не могу поехать с вами, – ответила она.

– Тогда что я скажу миссис Тейлор?

– Передайте ей мои наилучшие пожелания, – сделав паузу, Тесс закрыла глаза, – и скажите, что я должна найти его.

– Капитана Фроста, – произнес мистер Тейлор скорее утвердительно, чем вопросительно.

Тесс кивнула.

– А если это не удастся?

– Тогда приеду к вам. Но сперва я должна попытаться.

Мистер Тейлор больше не возражал. Они уже обсуждали этот вопрос прежде в течение нескольких недель, после того как он прибыл из Бразилии. Узнав, что происходит с Тесс, он взломал резную дверь галереи Ашленда и обнаружил бедняжку, съежившуюся в комнате, где Стивен держал ее взаперти. В тот день луч света, проникший сквозь разбитую дверь, едва не ослепил ее, а звук знакомого голоса, выражающий гнев и потрясение, показался ей чудом. Мистер Тейлор вынес ее из темноты на свет и свежий воздух. После шести месяцев мучений он освободил ее, и это стало возможным потому, что Гриф сообщил ему о бедственном положении Тесс.

Ее взгляд блуждал по комнате. Когда-то Гриф был здесь; вот там он опустился на колени и сказал, что любит ее; а там стоял, выслушивая оскорбления, не протестуя, с молчаливым терпением. Увы, тогда она не могла понять его. Она не знала, что на свете существуют такие женщины, как Луиза Грант-Гастингс, пока весь Лондон не был потрясен ужасными новостями о существовании внебрачного ребенка лорда Фолкена и о том, сколько герцог заплатил Луизе, чтобы та оставила его в покое. Она не представляла, каким благородным оказался Гриф, пока не узнала от своего опекуна, что капитан Фрост не взял ни пенни за свои услуги, так как, по его мнению, не оправдал оказанного ему доверия. Она не знала и не могла даже вообразить, какие чудовища существуют на свете в образе элегантных мужчин...

Не знала, пока Стивен не пришел в ее комнату в брачную ночь.

Тесс была крайне напугана в ту первую ночь в Ашленде, страшно нервничала и чувствовала себя несчастной. Все благие намерения сделаться хорошей женой отошли на второй план, когда она осознала, какое обязательство взяла на себя. Она сидела в шелковом халате за туалетным столиком в большой старинной спальне и думала... о Грифе. Разумеется, Тесс пыталась сосредоточиться на Стивене, оценить его живой ум, учтивость, почтительность, которую он всегда проявлял по отношению к ней, а также то, как он сопровождал и поддерживал ее на приемах в светском обществе. Всем своим поведением Стивен давал ей понять, что будет защищать се и глубоко уважать, а она надеялась, что за его обещаниями стоит нечто большее, чем золоченая клетка, в которой содержат хорошенькую птичку. Но все ее попытки думать о Стивене оказались напрасными. Сидя перед зеркалом и будучи замужней женщиной перед Богом и людьми, она не могла отделаться от мыслей о другом мужчине и понимала, что в душе никогда не сможет стать истинно преданной своему мужу.

Ее любовь к Грифу позволила ей сохранить здравомыслие в дальнейшем. Она никогда не любила Стивена, не любила с самого начала, и поэтому ей надо было за что-то уцепиться, когда под его внешней благообразной оболочкой обнаружилось настоящее безумие.

Все началось с ребенка, маленького мальчика, который потихоньку вошел в спальню в тот вечер и встал, робко глядя на нее. Она удивленно повернулась к нему, но мальчик молчал, и Тесс потребовалось некоторое время, чтобы обрести голос, прежде чем она, слегка улыбнувшись, сказала:

– Привет. Ты кто?

Он приложил палец к губам и ничего не ответил. Тогда Тесс озадаченно посмотрела на его белое просторное одеяние, а потом заглянула в большие серые глаза.

– Ты потерялся?

Мальчик колебался какое-то мгновение, затем покачал головой.

– Как тебя зовут? – спросила Тесс.

– Сэмми, мэм.

Его слова сопровождались боязливым морганием, словно ребенок ожидал наказания за то, что осмелился заговорить. Тесс снова улыбнулась, ободряя его, но ответной улыбки не последовало.

– Где твоя мама, Сэмми? Наверное, в этот поздний час она ждет тебя, чтобы уложить в постель.