Агитбригада-2 - А. Фонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут я вспомнил Моню, на которого возлагал столь большие надежды по добыче денег, и совсем расстроился. Домой я добрался почти к полуночи. Тихий переулок за пустырем, где находился домик Степановны, давно спал. Здесь резко пахло прелой листвой и кошками.
Я постучался в калитку.
Открыла заспанная и недовольная Степановна, в калошах на босу ногу и второпях наброшенной фуфайке:
— Я тебя больше пускать не буду, если хоть раз ещё придёшь так поздно, — сварливо проворчала она, запирая за мной калитку.
— Я на репетиции был, — вежливо сказал я и протянул записку, которую попросил написать Гудкова.
— Что это? — даже не притрагиваясь, Степановна посмотрела на сложенный вчетверо листик недоверчиво, словно подозревая во мне родство с Борджиа.
— Это записка от руководителя агитбригады, — сказал я.
— Читай, — велела вредная старуха и посветила лампой.
Я прочитал.
— Ладно. Раз для государственного дела — так уж и быть, пущу, — скривилась старуха. — Но в следующий раз пусть государство тебя жильём обеспечивает. Или будешь ночевать на улице! Понял?
— Понял, — вздохнул я, втайне мечтая поскорей бы убраться отсюда с агитбригадой.
— И девок твоих я больше останавливать не буду. Я тебе не швейцар какой! — сварливо заявила Степановна. — Сам разбирайся.
— Хорошо, — показательно вздохнул я, — хотя Изабелла уже сюда переезжать планирует. Говорит, что похлопочет в горсовете об уплотнении.
— Как переезжать? Зачем переезжать⁈ — забеспокоилась старуха.
— Не знаю, — как можно более равнодушно пожал плечами я, — мне-то что, я тут человек временный, через неделю с хвостиком съеду, как и договаривались. Она говорит, раз флигель свободный будет, хозяйка такая гостеприимная, хорошая, то ей лучше тут жить будет.
— Да ты что… — расстроенно охнула бабка и схватилась за сердце.
— Да! — продолжал нагнетать я, — потом, говорит, когда замуж выйду, дети пойдут, так мы по-тихому с нею домиками и поменяемся. Незачем ей одной в большом доме жить.
— Вот ведь дрянь! Ноги её здесь не будет! Тебе понятно⁈
— Понятно, — деланно вздохнул я и с хорошим настроением пошел к себе во флигель.
И была у меня в голове одна мыслишка. А что, если я попробую разобрать следующую страницу книги Лазаря? Авось найду «противоядие» как моих призраков из куклы вытащить. Хотя экспериментировать с ними жалко. Вот было бы у меня возможность с другими призраками поработать — я бы эту гипотезу проверил.
Кстати, идея неплохая, надо бы на спиритические сеансы Общества походить. Если они духов вызывают, может, какой-то и придёт. А тут такой я — раз и в куклу его поймал!
В общем перспективы открываются такие, что аж голова кругом идёт.
Итак, завтра у меня «аптечный день», затем короткий, на двадцать минут урок с Маркони. Потом свободное время — нужно успеть выполнить просьбу призрачной Веры. И вечером — семейный ужин у Форбрихеров.
Вспомнив последний пункт, меня аж передёрнуло.
Но деваться некуда, придётся идти. Утешало лишь одно — хоть поем вкусных домашних блюд.
Вот так, размышляя, я дошел до своего флигеля через весь двор, отпер его и вошел внутрь. Зажег лампу и окликнул призраков:
— Привет, орлы! Ну как вы тут без меня?
Ответом мне было молчание.
Хм… странно. Обиделись, что ли?
Я подошел к креслу, под которым видел в последний раз куклу и заглянул под низ. Куклы не было. Я поискал под кроватью, под столом, да что говорить — я даже под шкаф заглянул — нету!
Кукла пропала!
Движимый всё усиливающейся тревогой я принялся носиться по всей комнате в поисках куклы. Нету!
Нигде нету!
Да что ж это такое⁈ В сердцах я пнул ногой шкаф. И тут во дворе послышались шаги. Осторожно я выглянул — это Степановна возвращалась от туалета (здесь удобства были во дворе).
— Ангелина Степановна! — окликнул её я.
— Ох, окаянный! Испугал! — рассердилась старуха. — Ты время видел? Чегой неймётся тебе⁈ Спать давай ложись! А то завтра опять на уроки проспишь!
— Видел, — коротко сказал я, — я спросить только хочу.
— Ну спрашивай, только быстро, холодно на улице мёрзнуть.
— У меня в комнате соседская девочка куклу забыла. Вы не видели? Не могу найти. Уже всё обыскал.
— Конечно видела! — кивнула старуха, — Танька с утра такой рёв подняла, Праня как давай по всем соседям бегать, запамятовала, где могла её оставить. Но потом вспомнила, что у тебя последнего убиралась. Так что не беспокойся — куклу Танечке мы вернули.
У меня отпала челюсть.
Кое как поблагодарил Степановну и вернулся обратно.
Капец! Что теперь делать?
Вот как отобрать у четырехлетнего ребенка куклу?
Бедные! Бедные Енох и Моня! Да и Танечка тоже бедная. Я представляю, если она увидит, что кукла двигает ручками и ножками.
Я нервно забегал по комнате.
Мысли тоже лихорадочно метались по черепной коробке, но придумать ничего внятного я не смог. Не получалось. Да проще безногому на Эверест взойти, чем у ребенка отобрать единственную игрушку!
А что, если купить ей другую куклу? В принципе вариант, но не факт, что прокатит. Ребенок же может не захотеть другую куклу, а только свою. Или может согласиться меняться, а потом захочет оставить себе и ту, и другую. И не отберёшь — это же рёв на всю улицу будет.
Что делать⁈ Что делать⁈
Эх, был бы Енох — отвёл бы глаза. Или Моня внушил бы, что ей эта кукла не нравится.
Да, плохо быть одному, без призрачной поддержки!
Так, ничего и не придумав, я забылся коротким сном. Утром встал разбитый, как корыто у пушкинской старухи, и даже огромная чашка кофе не привела меня в благодушное и бодрое настроение.
Но в аптеку я не опоздал (я молодец!). Рабочий же день прошел буднично: у меня было достаточно простое и слегка муторное задание по изготовлению мази от мозолей. Я старательно трудился, пытаясь не сбиться и не перепутать реактивы — голова гудела от недосыпа и тревог. Валентин весь день был тих, аки агнец, лишь изредка бросал на меня тяжелые злые взгляды. Зато
