На вершине блаженства - Стелла Камерон

Устроившись в кресле, Себастьян почти сразу же уснул. А она долго лежала без сна, лежала, обдумывая предстоящий разговор, – ведь им очень многое предстояло обсудить. Она знает, что ей сейчас нужно и чего она хочет, и знает, чего хочет Себастьян. Прежде они не нуждались в сексе. Но тогда они были подростками. Почему же сейчас они не могут насладиться друг другом, забыть об условностях и обязанностях?

Наверное, потому, что Себастьян просто этого не хочет. Вот и все. А может, он добивается лишь одного – чтобы она не препятствовала ему в бизнесе. Или же… Неужели он действительно стремился вернуться к ней все эти годы?

Блисс видела, как подрагивают его густые темные ресницы. Даже во сне его худощавое лицо не утратило трагического выражения. Четко очерченные губы чуть приоткрылись, и стали видны крепкие белые зубы. Упрямый подбородок зарос черной щетиной, на фоне которой еще заметнее стал шрам на щеке. Она не спрашивала, откуда он взялся.

Себастьян пошевелился и положил руки себе на живот. Волоски на его груди, да и на всем теле, тоже были черными.

Блисс услышала, как по дорожке, ведущей к воротам, проехала машина. Вик Тэйлор, художник, живущий в Хоул-Пойнте с самого начала, с тех пор как Блисс открыла коммуну, частенько проводил ночи вне дома и возвращался рано утром.

Его модель Либерти Лавджой, занимавшаяся керамикой, явно недолюбливала Полли, но, как Блисс неоднократно замечала, они всегда вовремя платили за жилье.

Блисс вдруг пришло в голову, что Себастьяну, наверное, неудобно спать в кресле. Когда он проснется, у него будет жутко болеть спина. Блисс соскочила с кровати, накинула махровый голубой халатик и быстро, стараясь не шуметь, собрала всю одежду, которую накануне вечером разбросала по полу.

– Себастьян. – Она склонилась над ним. – Себастьян, давай-ка ложись в постель и поспи нормально хотя бы несколько часов.

Он улыбнулся во сне и отвернулся.

Блисс подошла к креслу с другой стороны.

– Себастьян… – Она легонько провела ладонью по его щеке. – Ну, давай же, помоги мне уложить тебя в постель.

– Звучит неплохо, – проговорил он совершенно бодрым голосом – да так неожиданно, что Блисс вздрогнула. Себастьян взял ее за руку. – М-м… Сейчас, погоди минуточку.

Блисс поцеловала его в губы.

Себастьян обнял ее за плечи и привлек к себе.

– Прекрати! – Блисс нахмурилась. Потом засмеялась и попыталась высвободиться. – Ты должен лечь в мою постель и вытянуться во весь рост. А то спина разболится.

– Пойдем со мной, – пробормотал он.

Блисс уперлась коленом в кресло и, дернув Себастьяна за руку, заставила его выпрямиться. Он чуть приоткрыл глаза:

– Любимая, давай проделаем это еще раз.

– По-моему, у нас пока и первого не было, – пробурчала Блисс.

– М-м… – Не убирая руки с ее плеча, он поднялся на ноги, послушно прошаркал по комнате и рухнул на кровать, увлекая за собой Блисс. – М-м. – Рука Себастьяна скользнула под махровый халатик.

Блисс затрепетала, тотчас же почувствовав желание.

– Мне казалось, мы должны поговорить, – прошептала она ему на ухо.

Себастьян водил ладонью по ее груди. Глаза его были закрыты, но улыбка становилась все шире. Потом он ухватил ее за запястье и сунул руку Блисс к себе в джинсы.

Она почувствовала, что и его охватило желание. Плоть его наливалась силой, становилась все больше и крепче. Блисс просунула руку глубже. Себастьян уже снова ласкал ее груди. Потом рука его скользнула ниже, к промежности, и Блисс тотчас же охватило неистовое оглушающее возбуждение.

– Разденься, – глухо проговорил он.

Блисс пропустила эти слова мимо ушей и принялась целовать его – она осыпала поцелуями его плечи, шею, грудь. Он – единственный любимый человек в ее жизни, ее болезнь, ее страсть, ее желание.

– Ну что ж, давай поболтаем. – Себастьян, судя по голосу, окончательно проснулся.

Она подняла голову и взглянула в его зеленые глаза. Сердце ее сжалось. И тут она услышала стук – стучали в парадную дверь.

– Кто это там? – пробормотал Себастьян; он приподнял ее и усадил к себе на живот. – Вот так тебе приятно? – Его ладонь легла на ее лоно.

Блисс задохнулась, закусила губу.

Себастьян кивнул.

– Будем считать, что ты сказала «да». Господи, да почему же я так долго шел к тебе?!

В дверь снова постучали – на сей раз громче и настойчивее.

– Убирайся отсюда! – крикнул Себастьян.

Блисс зажала ему рот ладонью:

– Тише! Это, наверное, Вик пришел пожаловаться на очередной скандал. Он сейчас уйдет.

– Вик? Интересно. – Халат соскользнул с ее плеч. Себастьяну удалось приподняться, и он поцеловал ее в грудь. – Чудесно, – пробормотал он, – ты уже совсем мокренькая. Да-да, милая, совершенно. Давай продолжим нашу беседу.

У Блисс засосало под ложечкой.

На дверь обрушился град ударов. Казалось, дом решили взять приступом.

– Если я сейчас не спущусь, Вик подумает, что здесь происходит… что-то необычное.

– Так и есть, – сказал Себастьян. – Кто такой Вик? – Он привлек Блисс к себе и поцеловал.

Наверное, пьяный человек испытывает то же самое, промелькнуло у него.

Блисс высвободилась и спрыгнула на пол.

– Не надо! – остановила она Себастьяна, заметив, что он тоже собирается встать. – Оставайся здесь. Я скоро вернусь.

– Хорошо, – кивнул Себастьян, спуская ноги на коврик у кровати. – Все равно единственный мужчина, который видел тебя такой, – это я.

Блисс ухватила Себастьяна за лодыжки и снова закинула его ноги на постель – действия довольно бесцеремонные, совершенно ей несвойственные.

– Оставайся здесь. Я и без тебя управлюсь, привыкла сама все улаживать. – Она плотно запахнула полы халата и повязала пояс. – Вика я интересую лишь в качестве хозяйки. Иногда в качестве жилетки, чтобы поплакаться. Когда выставлю его, дам знать.

Себастьян и слова не успел сказать – Блисс поспешно вышла из комнаты и сбежала по ступенькам.

– Иду, иду! – крикнула она и открыла дверь.

Потоки утреннего света ворвались в полумрак комнаты. Блисс прикрыла ладонью глаза.

– Да ты посмотри на себя! – Киттен Уинтерс решительно переступила порог. – Ради Бога, закрой скорее дверь, пока тебя кто-нибудь не увидел. Ты же похожа на пугало!

Блисс, потупившись, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Потом осторожно закрыла дверь.

– Доброе утро, мама. Хорошо, что ты заехала.

О Господи, пусть она выскажет все гадости, которые у нее накопились, и уезжает побыстрее.

– Я заехала не случайно. Я никогда не приезжаю без предупреждения.

– Неужели?

Блисс прошла следом за матерью на кухню и включила кофеварку.

Киттен Уинтерс была в розовом трикотажном костюме. Двойной ряд пуговиц на жакете свидетельствовал о том, что это творение искусников дома Шанель. Розовая кожаная сумочка и туфли были того же происхождения. Блисс взглянула на бело-голубые часы в корпусе из дельфтского фаянса. Пятнадцать минут шестого – а обесцвеченные волосы Киттен тщательно уложены, волосок к волоску. Бархатный розовый ободок едва касается этого произведения искусства.