Изумруд Люцифера - Анатолий Дроздов

— А почему Слайсу — шесть, а мне только пять? — в глазах Кузьмы прыгали искорки, но Радкевич в эту минуту не смотрел ему в глаза.

— Слайс все-таки искал ее. Рисковал жизнью.

— А я? — Кузьма выразительно показал на дырку в стене. — И вы ведь не думаете, что чаша лежит у меня в столе?

— Не думаю, — гость бросил на него быстрый взгляд. — Если бы так, разговор получился другой. Или вообще никакого. Но вы знаете, что она где-то здесь. И вы уже ищите ее. Иначе, зачем все эти чтения? — Радкевич двумя пальцами приподнял книгу. — Вы найдете ее, как нашли деньги Слайса. Он что-то сказал вам, не мог не сказать. Он знал, что у него нет времени и искал, кому ее передать. Вы вспомните, не можете не вспомнить. А, вспомнив, найдете. Я неплохо разбираюсь в людях, Кузьма Иванович, иначе не был тем, кто я есть. И поэтому не буду спорить о цене. Я нанимал Слайса, мне и платить. Шесть миллионов. Договорились?

Кузьма некоторое время молчал, не зная, что ответить. Наконец, спросил хрипло:

— Знать бы хоть, как она выглядит.

— В книгах есть описание. Чаша, выточенная из цельного куска зеленого минерала, то ли изумруда, то ли вулканического стекла, размером с половинку большого апельсина. Я видел копию в Ватикане, — гость рассеянным взглядом обвел комнату и вдруг оживился: — Вон, у вас в шкафу очень похожие! Я знаю этот набор, — тонкие губы его тронула легкая улыбка. — Когда-то, давным-давно, и у меня был такой. Знали бы ты тогда на советском стекольном заводе, копию чего они делают…

— Могу уступить. Недорого. Шесть штук за десять процентов объявленной цены…

Однако гость шутки не принял. Встал, взял свою визитку и на обратной стороне вывел «6 000 000 $».

— Это, чтобы вы не забыли, — пояснил. — Меня можно найти в президентском номере отеля «Столица». Звоните в любое время. Но поторопитесь. Завтра утром я уезжаю. И тогда к вам придут другие…

Не попрощавшись, он вышел из кабинета…

Кузьма едва успел расстаться с одним гостем, как почти сразу появился второй. Григорович по-хозяйски вошел к нему в кабинет и, не снимая плаща, плюхнулся на стул. Об лицо его можно было прикурить сигарету.

— Это что? — он бросил на стол газету.

— Здравствуйте! — холодно сказал Кузьма.

С минуту они в упор смотрели в глаза друг другу. Григорович первым отвел взгляд.

— Привет! — Он расстегнул плащ и уже расслаблено откинулся на спинку стула. — Почему ты рассказал все этой шлюхе из «Оппозиционной»? Зачем?

— А я должен был это согласовать?

— Да!

— Я не помню, чтобы мы об этом договаривались. Подписки о неразглашении я тоже не давал.

Григорович шумно вздохнул.

— Кузьма! Ты же не ребенок! Неужели непонятно: секретная операция, только-только провели. И на тебе! — он стукнул ладонью по газете. — Все теперь знают, что не Служба, а какая-то б… вернула деньги государству.

— Между прочим, так и было, — холодно заметил Кузьма. — Или ты успел доложить, что сам их обнаружил?

Григорович еще раз шумно вздохнул, и Кузьма понял, что не ошибся.

— Ладно, — Григорович взял газету и сунул ее в карман. — Пусть я такой. Но она же тебя по полной программе в своей газетенке обделала! Ты-то чего?

— В качестве платы за кров.

Григорович недоуменно посмотрел на него.

— Ты же сам мне сказал: найди место, где никто не будет разыскивать. Вот я и нашел.

— Так ты… Ночевал у нее? — изумился Григоровича.

— Разумеется. Ужин, ночлег, завтрак, машина — за все надо платить. Я и расплатился.

— Ну ты… Ну… — Григорович замотал головой. — И не побоялся?

— Чего?

— Говорят, она всех своих гостей тайком на диктофон записывает, а потом шантажирует.

— Не думаю, что она это проделает со мной, — улыбнулся Кузьма.

— А еще, я слышал, что она полгорода сифилисом заразила! — торжествующе сказал Григорович. — Понял?

— Врут люди, — усмехнулся Кузьма. — А представителю Службы не стоит разносить сплетни о гражданине нашей страны. Кстати, очень симпатичном гражданине, добром и ласковом. Тем более, что проверить слухи вам при желании труда не составит.

Григорович бросил на него странный взгляд и опустил глаза.

— Хорошо. Не будем больше об этом, — он примирительно поднял руки. — У меня к тебе серьезный вопрос. Сегодня утром заговорил наш задержанный…

— Быстро вы! — удивился Кузьма.

— Умеем, — улыбнулся Григорович. — Он поначалу ежом стоял, требовал посла и адвоката, но мы разъяснили: смертная казнь за убийство у нас пока не отменена. Посол и адвокат подтвердили. Вот он и скис.

— Я думал люди в Аненербе покрепче.

— А ты откуда про Аненербе знаешь? — сощурился Григорович.

— Просветили. Но ты доскажи, я потом.

— Досказывать нечего. Им не деньги Ломтева были нужны. Чашу они искали. Знаешь, какую?

— Вот эту? — Кузьма показал обложку книги.

— Твою мать! — Григорович аж подскочил. — Ты все знал?!

— Тогда — нет. Сегодня — знаю, — спокойно сказал Кузьма. — Так ты за чашей?

— Она у тебя? — Григорович вскочил.

— У меня их шесть. Вон, в шкафу. Выбирай любую.

— Кузьма! — Григорович сел обратно. — Допрыгаешься!

— Ну вот, угрозы пошли. Зачем Службе святая чаша? Молиться будете?

— Это же такая реликвия! Мировая ценность!

— А вы тут причем?

— Ты не понимаешь! — Григорович поднял руки, глаза его горели. — Если мы ее найдем…

— Ты найдешь? — уточнил Кузьма.

— Пусть я. Это же мировая сенсация. О нашей стране, о нас весь мир трубить будет! Тысячи журналистов приедут!

— А тебе орден дадут. И генеральские погоны. Но мы договаривались только на полковника.

— Ну что ты, Кузьма! — обиделся Григорович.

— Извини, — Кузьма понял, что переборщил. — Устал я от вас. Только одну банду спровадил, другая приплыла. Тоже чашу ищет. Велели завтра к утру принести. Не то — секир-башка.

— Это кто? — взъярился Григорович.

— Вот! — Кузьма выложил на стол визитку. — Некто магистр Радкевич. Только что, перед тобой, тут сидел.

Григорович взял визитку, некоторое время рассматривал, затем перевернул.

— Что это за цифра?

— Шесть миллионов долларов? Это он за чашу предлагает. Из фонда ордена.

— Серьезные люди… — задумчиво сказал Григорович.

— Может, серьезные, может, и жулики. Пообещать можно и шесть миллиардов… Ты бы занялся им, Коля! Он остановился в президентском номере гостиницы «Столица». Будет до завтрашнего утра.

— Займусь! — Григорович спрятал визитку в нагрудный карман. — Сегодня же. А как с чашей?