Защита вместо борьбы - Николай Иванович Курдюмов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ЛЕТУЧИЕ МЫШИ, слава Богу, ещё живут в сельской местности. Это ценнейшие истребители сумеречных бабочек и жуков. Начинают охотиться тогда, когда дневные хищники уже спят, а ночные ещё не проснулись. Выедают хрущей, совок, плодожорок, листовёрток, комаров — сотнями за ночь. Им нужны самые глухие углы: чердаки, гроты, дупла и старые деревья.
НАСЕКОМОЯДНЫЕ ещё более прожорливы. Землеройки за ночь съедают втрое больше своего веса — иначе обессиливают от голода. Добывают червей, слизней и насекомых в листовой подстилке и мульче. Ёжики, кроме этого, успешно ловят мышей. Для жизни им нужны укрытия: старые дощатые щиты, подпол сарая, глухие места с гнилыми стволами и кучами гниющих веток.
ПТИЦЫ — отдельная песня. Здесь же упомяну главное: даже зерноядные выкармливают птенцов исключительно насекомыми. Каждая мелкая птичка за сутки съедает их больше, чем весит сама, и ещё половину детям отдаёт. Это целая пригоршня насекомых. Там, где есть лесополосы и кустарники, нетронутые заросли и дупла, где достаточно деревьев в саду и не льют ядов, птицы — полные хозяева. У вас на участке есть соловей? У нас — два. И воробьи выклёвывают даже тлю.
Конечно, нельзя забывать и о скворцах, которые за час убирают урожай черешни. И о воробьях, нападающих на хлебные поля, и о воронах, в полдня опустошающих бахчи. Но ведь и это — признак нарушенного равновесия. Монокультура заполонила всё, а разнообразие птиц исчезло. Кто останется? Налётчики. Что такое вороны? Воздушные крысы — наше порождение. Почему скворцы собираются в стаи и обносят сады? В нормальной среде они так не делают!
Ещё в начале 50‑х саранчу в Таджикистане заметно сдерживал розовый скворец. Он знал всё о численности и миграции своего корма. Стотысячные стаи скворцов, заполонив небо, летели туда, где колония саранчи обосновалась для размножения. Каждый съедал до двухсот граммов в сутки! Но уже через двадцать лет картина изменилась: сплошные хлопковые поля и дождь пестицидов. Сейчас розовый скворец в Красной книге, а саранча — повсюду.
А кто хоть раз видел пернатых хищников? Они во многом определяют поведение птиц. Зная о том, что рядом есть ястреб, скворцы не будут беспечно чавкать вашей черешней! Я уж не говорю, что большинство из них постоянно охотится на мышей. Только совы за ночь глотают по 10–12 мышей, а есть ещё дневные охотники — пустельга, канюки, луни. Где они все? В чёрном списке вымирающих — Красной книге. Вместо того, чтобы придумать, как уберечь от них цыплят, мы просто постреляли их на фиг. А потом потравили. Я сам дважды хоронил сов, отравленных ядовитыми мышами.
Но всё связано, всё едино! И отсутствие совы — одна из причин очередного налёта плодожорки. Возможно, мы лишь тогда начнём жить спокойно, когда силуэт хищника в небе станет обыденным, как воробей на дереве, а ёжик будет гулять по саду так же уверенно, как домашняя кошка.
Реальная защита растений (симфония и оратория для хоров и оркестров)
Пропустив главы с описанием биологических средств, перехожу здесь сразу к практике.
Эта глава, пожалуй, главная в книге. Писана она для всех, но адресована агрономам–защитникам и хозяевам агрофирм. Много рабочей специфики и названий препаратов. Но раз уж вы осилили предыдущие главы, это вас не смутит. А суть ясна без всякого перевода.
Обращаю особое внимание: это не свод рецептов. Только общие принципы и правила здесь — для всех. Все остальные данные — примеры конкретной работы в конкретном Ставропольском крае.
Защита реальная и воображаемая
С тоской смотрю на нашу химзащиту!.. Холостыми препаратами, да ещё вслепую! И то: чего там наблюдать, если яды не работают?.. Итог логичный: максимальная численность вредителей, как «экологическая норма».
Практика нашей защиты — каменный век, братцы. Ситуация давно изменилась до состояния наоборот! Ну что сейчас может один агроном–защитник?! Ни–че–го. Дай Бог ему справиться с бумагами, бочками, трактористами и главным агрономом! Странная, загадочная ситуация. Агрохимическая лаборатория в совхозе — это нормально. В моей лаборатории было четыре лаборанта, шесть комнат, куча оборудования и свой склад. А у агронома–защитника даже кабинета своего не было! И это при том, что вредители и болезни уносят в разы больше урожая, чем недокорм!!!
Реальная защита — это 80% наблюдений и анализов плюс 20% точной, беспроигрышной работы. Думаете, этим должны заниматься учёные? Разъясняю: таких учёных — единицы на всю страну. Нет, братцы, это личная проблема хозяйства. Мы не можем ждать милостей от науки. Пора самим открывать глазки: наш урожай — нам и умнеть! Нам нужна новая порода кошачьих: знающий лаборант мониторинга. Пардон: ведущий специалист по мониторингу. Тот, кто видит невидимое! С персональной машиной, и чтоб как у директора: сломалась — тут же дали другую. И со своей биолабораторией: без анализов тут делать нечего. Работа этих ангелов — постоянно носиться по всем полям и отделениям, махая сачком, расставляя ловушки и собирая образцы. А потом тащить всё это в лабораторию: тестировать на устойчивость к ядам, подсчитывать численность, анализировать данные и выдавать вводные. А понимать эти данные, видеть ситуацию и выдавать результативную стратегию на каждый момент — работа агронома по защите. Результат общей работы — минимальная численность вредителей, как экологическая норма. А если этой нормы нет, защитники заняты борьбой, уморительной и в прямом, и в переносном смысле. Занятие сие — только видимость защиты, мираж, плод нашего воображения.
Реальная защита — раритетное явление в нашей практике. И мне повезло найти таких специалистов. Вячеслав Георгиевич Коваленков и его супруга, Наталья Михайловна Тюрина — единственные на юге России учёные–практики, внедряющие комплексную защиту на деле. Только они могут свести сумасшедшую популяцию вредителя к минимуму, впятеро уменьшив химический пресс. Всё нижеописанное — фактически, репортаж о том, что я узнал и понял, будучи у них в Ессентуках, в биолаборатории Кав–Минводской СтаЗР, которой они руководили шестнадцать лет.
Эта глава — целиком их опыт. И поверьте, это самая правдивая правда о защите растений. Взгляд великих мастеров. Реальность редчайших учёных — практиков, которые не просто знают, ноумеют всё то, о
