Хранитель кладов - Андрей Александрович Васильев

— Кто бы о душе говорил, — раздался голос подъездного из-под раковины. — Хе!

— Какой он у тебя разговорчивый-то, а, — нахмурилась ведьма. — И бесстрашный!

— Анисий Фомич, иди с нами чай пить, — предложил я, открыв дверцу, ведущую в закуток с трубами.

— Не та компания, — отказался тот, сверкнув глазами из темноты. — И тебе не след бы с этой бесовкой хлеб за одним столом есть!

Стелла вскочила с табуретки, та, громыхнув, опрокинулась на пол.

— Да что ж вы за нелюди такие? — устало поинтересовался я. — И как же вы мне надоели! Если бы не эти змеи на груди и сны, ей-богу, уже сегодня катил бы я в поезде куда-нибудь в Кинешму. Побродил бы по лесам, нашел клад, продал его мелкоуголовному элементу, который там обязательно имеется, купил себе дом на берегу реки и жил припеваючи, про вас всех не думал. Жалко, нельзя так!

— Нельзя, — не без злорадства отметила Стелла, поднимая табурет. — А ты, мохнорылый, запомни: еще одна дерзость из угла — и я к тебе в дом королеву крыс подселю, а после старшему вашему расскажу, почему так поступила. Замучаешься синяки на боках сводить да эту серую погань по чердакам с подвалами ловить. Ясно?

— Ясно, — пробасил кто-то из-за плиты, и этот голос Анисию Фомичу не принадлежал. — Прощения просить не стану, но мешать он более вам не будет. Беседуйте. А ты, ведьма, с визитами сюда все же не части. Не рады тебе тут.

— Пфе! — Воронецкая оттопырила верхнюю губу, давая понять, что плевать она хотела на пожелания незнакомого оратора.

Сдается мне, это и есть Филат Евстигнеевич, старший над местными подъездами. Ну и голосина у него! Прямо как пароходный гудок.

— Мы будем пить чай или нет? — капризно осведомилась Стелла. — Нет еды — так хоть кипятку плесни и сахару дай. Я вымоталась, я не спала, мне нужна глюкоза!

— Да хоть весь съешь, — разрешил я, ставя перед девушкой требуемое. — И вот еще сушки. Они, правда, как каменные, но лучше что-то, чем ничего.

Похоже, ведьма не врала. Она выхлебала три чашки чаю, ополовинила сахарницу и умяла десятка два твердейших сушек.

— Значит, Валерка, ты думаешь, что вурдалачку к тебе Карл Августович направил, — нарушила наконец молчание она. — Верно я поняла?

— Не знаю, — признался я. — Выглядит все именно так. Он же на прощание сказал что-то вроде «ждите неприятностей»? Вот и они. Но, с другой стороны, это слишком примитивно, слишком напоказ. «А напугаю-ка я этого мальчонку, чтобы он ко мне прибежал». Согласись, этот старикан не настолько прост.

— Или наоборот, — возразила мне девушка, хрустнув еще одной сушкой. — Сделать все максимально напоказ, чтобы мы именно так и подумали. Так сказать, от противного. Можно такое предположить? Да запросто. Как еще один аргумент — да, по Москве новости разносятся так же шустро, как сероводород по салону автомобиля, но не настолько же?

— Знаешь, мы с тобой версии можем строить до скончания времен, — подумав, сообщил ей я. — В результате накрутим такого, чего в помине нет. Надо ехать к этому старому хрычу и там все на месте проговаривать.

— Он соврет — недорого возьмет, — сморщила носик ведьма.

— И ты тоже. Да и я, пожалуй. Мы все хороши. Но даже если он великолепный актер, что-то мы да узнаем. Например, новости о том древнерусском гарнитуре, из-за которого вторую ночь не спим. В общем, по любому в выигрыше будем.

— Не уверена, — Стелла потянулась, демонстрируя свои безукоризненные формы. — Но соглашусь — это в данный момент лучший из вариантов. Остальные куда бесперспективней. Он там что-то про рассвет говорил, дескать, встаю с первыми лучами солнца? Так это скоро, вон небо начало светлеть.

— Ну и хорошо. — Я поставил чашку в раковину. — Нет хуже, чем ждать да догонять.

— Может, пока пойдем, поласкаемся? — с легкой ехидцей предложила Стелла. — Время скоротаем?

— Не вздумай, — очень тихо, шепотом гукнул мне Анисий Фомич в ухо из посудного шкафа. — К себе привяжет, причарует!

Мог бы и не предупреждать. Оно мне самому надо? Ясно, что у нее между ног ни капкана, ни акульих зубов нет, но при этом вся моя чуйка кричала о том, что делать этого нельзя. А ей я привык доверять.

— Расслабься, — рассмеялась Воронецкая. — Не нужен ты мне, супермачо с «Пролетарки». И ты, рожа бородатая, не переживай за своего жильца, не трону я его. Мы с ним теперь как ниточка с иголочкой неразлучны. Аж до самой осени.

— Эх-эх, — вздохнул где-то за тарелками Анисий Фомич. — До осени? Долго. Валерий, может, все же поменяешься с кем квартирой, а?

Глава девятая

Утренняя дорога была если не пустынна, то уж точно не загружена автомобилями, и мотор «Бугатти» мерно урчал, убаюкивая меня.

— Не спать, Швецов, — крепкий кулачок ведьмы ударил меня в плечо. — Разрешаю, можешь отвлечь водителя от дороги разговорами. А то я сама того и гляди усну, и вознесемся мы с тобой на огненной колеснице прямиком в небеса, рука об руку, подобно двум белоснежным облачкам. Красиво сказала?

— Не-а, — я подавил зевок. — Во мне, Стелла Аркадьевна, романтичности ноль, меня подобными вещами не прошибешь.

— Печально. Мальчик ты красивый, тебе романтичность пойдет куда больше, чем цинизм. — Ведьма прибавила газу. — Давай, анекдот какой-нибудь расскажи, что ли.

— Ох, челюсть бы не свернуть, — снова зевнул я. — Стелла, а вот ты королеву крыс упоминала. Она кто?

— Она королева крыс, — улыбнулась Воронецкая. — Самая хитрая, самая ловкая, самая голодная. И размножается крайне активно. Если такая в доме поселится, то беда, поголовье серых бестий за полгода возрастет неимоверно. Причем ее отпрыски от мамаши не сильно отличаются, потому жрут все, до чего доберутся, и за жизнь свою бьются до конца. Что любопытно — первым делом изводят всех кошек в доме. Прямо охоту на них устраивают, самую настоящую. Само собой, домовым подобная напасть не с руки, вот их старший и заткнул твоего приятеля.

— Так это ведь если такую в дом запустить, то и люди пострадают, — резонно заметил я.

— И что теперь? — без малейшего наигрыша, совершенно искренне удивилась Стелла. — Мне какая печаль? Люди, люди… Фрукты на блюде.

Ну да, глупость сказал, признаю. Нашел в ком совесть будить…

— А ворон? — решил я задать сразу все накопившиеся вопросы. — Он на самом деле твой помощник?

— Про него не спрашивай, не отвечу, — посерьезнела Воронецкая. — Это личная территория, туда тебе хода нет.

Между делом предложить переспать — не личная территория, а ворон — личная. Странные критерии