Юнец Торгового Флота - Антон Демченко

Впрочем, кажется, сейчас, несмотря на вопль, Хельга не намерена устраивать очередной раунд гонок по подвалу, которые уже стали нашей небольшой традицией. А что? И отдых и разрядка… точнее, электроразрядка, поскольку во время этих «салочек», мы от всей души стараемся поразить друг друга молниями. Хорошая тренировка контроля, между прочим. М — да…

— Извини, Кирилл. — Повинилась она, но тут же изобразила невинную улыбочку. — Но ты ведь расскажешь любимой сестре, что в этом конверте?

— Если это не будет чем‑то личным. — Вздохнув, кивнул я. Всё равно ведь не отвяжется. Настырная.

— Тогда, чего стоишь? Читай уже! — Нетерпеливо воскликнула она, толкнув лежащее на столе письмо в мою сторону. Покачав головой, я усмехнулся и, разорвав конверт, вытащил из него листок дорогой бумаги. Дочь Завидича потянула носом воздух и ехидно заулыбалась. Ну да, бумага оказалась не только дорогой, но и надушенной.

— У братика появилась воздыхательница? — Не сдержалась Хельга, но я её проигнорировал, сделав вид, что полностью погружён в чтение. Если дать сестрице хоть малейший повод, она меня просто достанет. Проверено.

Глава 9. Добрый вечер, а что это значит…

Как и ожидалось, в послании действительно не было ничего, что я мог бы назвать «личным». Просто родственницы Михаила решили напомнить о себе и попенять мне на долгое отсутствие. Очаровательно. Давайте плюнем на подставу на балу и продолжим общение как ни в чём ни бывало… Змеиный сад! Ненавижу такие вещи, они мне обрыдли ещё в той жизни, а участники всех этих «великосветских» интриг, мнящие себя хитрейшими и умнейшими в гадючнике под названием «свет», не вызывают ничего кроме омерзения. И это несмотря на тот факт, что сам я, ввиду малого возраста, почти не попадал в сферу их внимания.

— О… как интересно! — Не удержавшаяся и таки заглянувшая мне через плечо, проговорила Хельга, дочитав письмо. Нет, будь у меня такое желание, и чёрта с два бы она смогла бы до него добраться, но… я действительно не считал это послание чем‑то важным, так что пусть его.

— Разве? — Равнодушно спросил я. — По — моему, тут нет ничего такого. Обычное приглашение в гости… которого я не приму.

— «Обычное», вот как? Значит, эти девочки действительно в чём‑то сильно провинились перед тобой, а? — Улыбнулась сестрица. Я резко обернулся.

— С чего ты это взяла?

— Ой, не держи меня за идиотку, братец! — Фыркнула Хельга. — Иначе, с чего бы этим девицам присылать тебе письмо с предложением примирения и дружбы? Да и сам ты уж больно нервно реагируешь. Так что, расскажешь, что за чёрная кошка между вами пробежала?

— Примирение, дружба? — Удивился я, разворачивая листок послания и, пробежав по нему взглядом, пожал плечами. — Ты что‑то путаешь.

— Ну, братец… — Опечаленно покачала головой Хельга. — Ты меня разочаровываешь. Впрочем, все вы мужчины такие.

— Какие? — Я с подозрением уставился на дочь Завидича.

— Толстокожие и непонятливые. — Припечатала в ответ сестрица и ткнула пальцем в одну из строчек письма. — Вот, горе ты моё, читай внимательно, от сих до сих.

Я прочёл. Посмотрел на Хельгу. Снова прочёл… Не понимаю.

— Ну и?

— Пф. — Сестрица закатила глаза. — Слова «объясниться» и «недоразумение» тебе ни о чём не говорят? Учитывая, что один раз, как здесь написано, они уже извинились. Кстати, за что?

— Это какой‑то мудрёный женский язык. — Проворчал я, но заметив взгляд сестрицы, вздохнул. — Ладно. Будем считать, что ты права, и это письмо действительно приглашение «дружить домами». Но с чего ты взяла, что мне это нужно?

— Кирилл… Новгород, что бы ты ни думал, город маленький. Здесь все всех знают, а кого не знают, о тех слышали, как о знакомых родственников или родственниках соседей. Так зачем плодить врагов… ну, пусть даже не врагов, а недоброжелателей? Прими добрый совет: не плюй в протянутую руку. Езжай на встречу. Не договоритесь, так хоть бортами разойдётесь… вежливо.

— Или окончательно рассоримся. — Усмехнулся я.

— Может быть и так. — Спокойно согласилась Хельга. — Но даже такой вариант лучше, чем оскорбительное игнорирование. В этом случае, по крайней мере, будет чётко видно, кто друг, а кто враг.

— Ну, если так посмотреть… — Протянул я и, по недолгом размышлении, кивнул. — Съезжу, поговорю. Что называется, развеем туман войны.

— Как‑как? — Не поняла Хельга, но я отмахнулся.

— Спасибо за совет, сестрица.

— Пользуйся, бра — атец. — Улыбнулась та и снова попыталась растрепать мои волосы. Увернулся, конечно. В конце концов, мне не пять лет, чтобы я изображал из себя плюшевую игрушку, правильно?

Откладывать визит надолго я не собирался, и уже на следующий день перезвонил родственницам Мишки. Я думал договориться о встрече на следующей неделе, но Светлана предложила приехать этим же вечером. Настаивать на своём варианте не стал. Зачем? Чем быстрее разделаюсь с этой ерундой, тем больше времени у меня будет на подготовку к показу образцов приборов, производство которых я планирую наладить в нашей с Завидичем мастерской. Кстати, после встречи неплохо было бы съездить к мастеру, которого опекун уговорил‑таки вернуться в мастерскую на работу, вместе со всей его бригадой. Руны рунами, но проконтролировать работу над механической составляющей тоже нужно. Хоть её и немного, но не хотелось бы, чтобы при показе Гревскому, у образца заело какие‑то шестерёнки или сорвало клапан. Да и внешний вид изделий… нет, я не собираюсь гнаться за дизайном того мира, его здесь просто не поймут, но вот проследить за тем, чтобы техника не только работала, но и выглядела добротно, необходимо. Эх, дела — дела, как бы ещё пару часиков к суткам прибавить?

Тратить деньги на «емельку», чтобы добраться до дома Мишкиных родственниц, я не стал. Вместо этого воспользовался трамваем… бесплатно. Жадность? Нет, просто, кондуктора очень не любят соваться на открытую всем ветрам заднюю площадку вагона, тем более, зимой. Смысл? Пока добёрешься, «заяц» спрыгнет, благо скорость хода у трамвая невелика, а караулить злостных «зайцев», постоянно отираясь у безжалостно продуваемой ветрами площадки, бессмысленно и холодно.

Тренькнув на повороте, трамвай чуть сбавил ход. Взгляд бездумно скользнул по вывескам лавок, но уже в следующую секунду, одна из них привлекла моё внимание. Кондитерская! Тут же всплыло одно из наставлений Хельги, которыми она меня завалила, едва узнав о предстоящем визите, и я, чертыхнувшись, спрыгнул с подножки. Неожиданно прогрохотавший рядом встречный трамвай заставил меня сделать гигантский прыжок вперёд, прямо под носом у возмущённо заржавшей лошади запряжённой в пролётку. Тьфу ты!