Смерть по почте - Дин Джеймс

Эверард Стивенс удивленно моргнул, он не привык, чтобы его так откровенно ставили на место, а Саманта разве что не заурчала от удовольствия. Она быстро допила вино и встала.

— Дамы, не пройти ли нам в гостиную, предоставив мужчинам побеседовать наедине?

Услышав множественное число слова «дамы», я с любопытством посмотрел на Хилари Томас, которая молчала весь ужин. Так, значит, Хилари — женщина? Видимо, да, поскольку она встала и вышла из столовой вслед за Самантой и Джейн. Что ж, одной загадкой на сегодня меньше.

Добсон не ушла, но, полагаю, нельзя быть одновременно и дворецким, и дамой. Есть ведь и долг.

Добсон тем временем достала дорогие кубинские сигары и предложила каждому по очереди. Я в блаженном предвкушении взял штучку. Одно из преимуществ быть мертвецом, так сказать. Курение не может причинить мне никакого вреда. Я не часто курю, но люблю иногда затянуться хорошей сигарой.

Я сидел и молча курил примерно с час, слушая нудную лекцию Стивенса о современном экономическом положении в Англии, исторические сводки о Маргарет Тэтчер и золотом времени пребывания ее на посту премьер-министра Великобритании. Несколько раз я безрезультатно пытался повернуть разговор в сторону убиенной Эбигейл Уинтертон в надежде разузнать возможные мотивы хозяина. Но того заносило, и я сдался, отвалился на спинку стула и наслаждался сигарой. Наконец Добсон встала позади Стивенса и громко кашлянула. Это, очевидно, был сигнал для нас присоединиться к дамам в гостиной.

Когда мы вошли в гостиную, Джейн развлекала Саманту и Хилари, пересказывая им содержание забавной пьесы, которую ей довелось на прошлой неделе посмотреть в Лондоне.

Эверард Стивенс тут же вклинился в разговор, даже не разобравшись до конца в теме. Вскоре он перевел беседу в другое русло, и мы вынуждены были слушать его, то и дело поглядывая на часы. Спустя двадцать минут демагогии Стивенса по поводу баскского сепаратизма в гостиную вошла Добсон с лошадью на поводке.

Нет, это, конечно, была собака, но размером она была с лошадь. Я ума не мог приложить, что же это за порода. Огромная и уродливая, она выглядела так, словно на завтрак съедала по несколько маленьких детей за один присест. Увидев этого клыкастого бегемота, Стивенс потерял нить рассуждений, и лицо его приобрело совершенно идиотское выражение.

— Вот он, папин песик! Иди к папочке, мой славный щеночек. — И так он сюсюкал несколько минут, пока речь его не стала совершенно уж нечленораздельной. Существо, чье имя было Малыш, стояло перед Эверардом Стивенсом и счастливо лизало хозяина в лицо. Стивенс не сопротивлялся, скорее наоборот. Все это выглядело просто омерзительно. Я с любопытством заметил, что миссис Стивенс, не желая смотреть на это сомнительное зрелище, отвернулась в сторону. На этот раз симпатии мои были полностью на стороне бедной женщины. В этот момент я не мог определить, от кого она хочет избавиться больше — от мужа или от собаки.

Наконец-то Эверард Стивенс вспомнил о своих гостях, при этом, впрочем, он не переставал гладить пса. (Язык не поворачивался назвать его Малышом.) Мы пообещали ему обожать его отродье, хотя я решил про себя, что если этот зверь постарается меня лизнуть, то я его съем. Но пес посмотрел на меня и, несмотря на то что казался совершенно безмозглым, отошел подальше.

Стивенс все никак не мог оторваться от бестии, а мы с ужасом смотрели на эти мужские ласки. Но тут я уловил что-то насчет «противной старой карги, которая не будет больше донимать славного песика» и навострил уши.

— Неужели кому-то не понравилось ваше мохнатое чудовище, мистер Стивенс? — спросил я невзначай.

— Что? — встрепенулся Стивенс, мотнув головой и лишив тем самым Малыша возможности обслюнявить себе ухо. — Ах, вы об этом. Эта жалкая пародия на почтового служащего ее величества ругала моего мальчика каждый раз, когда мы заходили в ее нелепый деревенский магазин. Она все время орала на него, и он из-за нее сильно нервничал. Мой бедный песик.

— Ну, безусловно, она просто не могла по достоинству оценить такое очаровательное животное, как ваш Малыш, — сказал я. Стивенс ловил каждый слог моей короткой речи.

— Ха, да его генеалогия в разы лучше, чем она могла себе когда-либо вообразить свою, — усмехнулся он. — Чертовка пыталась обвинить Малыша в том, что он не прошел положенный карантин, когда я привез его из Соединенных Штатов. Но это полная чепуха. Она еще и меня пыталась в чем-то обвинять.

— Она всегда была ядовитой змеей, — согласилась Саманта Стивенс. — Но Эверард поднял бумаги и смог доказать, что собака провела в карантине положенное время. На том история и завершилась. — Она посмотрела на мужа красноречивым взглядом, и — о чудо! — он не сказал более ни слова.

После этого разговор как-то сам собой сошел на нет, и ужин благополучно завершился. Вскоре мы с Джейн откланялись. Мы поблагодарили хозяина и хозяйку за гостеприимство и занимательный вечер. Более подходящего слова из числа цензурных я подобрать не смог. Я нисколько не сомневался, что опишу этот ужин в одной из своих книг.

Когда мы оказались вдалеке от чужих ушей, в безопасности отличной машины Джейн, я сказал ей:

— Да, Джейн, ты оказалась совершенно права, я и представить себе ничего подобного не мог.

Джейн рассмеялась:

— Уж поверь мне, кое-что нужно испытать на собственном опыте, иначе ни за что не поверишь. Бедной женщине есть от чего избавляться. Но с другой стороны, она ведь вышла за него замуж, какой бы ни была причина. Надеюсь лишь, что деньги стоят тех ужасов, которые ей приходится терпеть.

Я посмеялся вместе с ней.

— Что ж, это оборотная сторона медали сделки с дьяволом. В довесок к денежкам получаешь мужа и его собаку.

— Они лишь немногим более двух лет как переехали из столицы в Снаппертон-Мамсли, — сказала Джейн. — Готова биться об заклад, что Эверард Стивенс не доживет до пятой годовщины своего ухода на пенсию.

— Я не стану спорить с тобой, Джейн, — сказал я. — Что-то подсказывает мне, что он ненадолго задержится в этом мире. Поскольку, как мне кажется в свете открывшихся знаний, развод здесь не удовлетворит одну из сторон так, как вдовство.

— Да, несомненно, разводом тут не обойдется, — согласилась Джейн.

— Очень интересно, — сказал я, меняя предмет разговора, — как ты догадалась об амбициях миссис Стивенс, все эти фонды и комитеты… Мне показалось, что у миссис Стивене был весьма весомый мотив избавиться от Эбигейл Уинтертон.

— Я просто пошла на блеф, мне казалось, что игра стоит свеч, и ты сам видишь, что из этого получилось. Мне было известно, что Эбигейл Уинтертон на пару с Прунеллой Блитерингтон сделали все возможное и невозможное, чтобы держать Саманту подальше от любых фондов, что существуют у нас в деревне. Единственное, что им не удалось, так это закрыть ей доступ в Общество любителей драмы в Снаппертон-Мамсли.