Калейдоскоп - Даниэла Стил

Маргарет полностью разделяла взгляды своего мужа, поэтому ради спокойствия Александры согласилась молчать. Спустя много лет никто уже вообще не помнил с том, что Александра — приемыш.

Маргарет бурно радовалась рождению Мари-Луизы. Остро переживала смерть второго ребенка — мальчика. Потом на свет появилась Аксель. На этот раз беременность оказалась тяжелой, а роды — затяжными. Врачи настоятельно рекомендовали Александре воздержаться от дальнейших попыток — чтобы не подвергать свою жизнь опасности. Ей вполне хватало двух дочерей.

Анри долго не мог оправиться от разочарования. В сущности, он так и не примирился с мыслью о том, что у него не будет сына. В пылу ссоры он не раз упрекал жену, давая понять, что она не оправдала его доверие.

Утрата сына стала для Анри ударом. Но он нес еще один тяжкий крест — Маргарет де Борн в качестве тещи. Эта женщина доводила его до белого каления. Его раздражало в ней все: длиннющие ноги типичной американки, размашистая, абсолютно неженственная походка, громкий смех и ужасный акцент — все равно что провести ногтем по стеклу. Он ненавидел ее выходки, считал их вульгарными. Содрогался, когда теща привозила в подарок детям водные пистолетики в виде губной помады, дешевые, но забавные игрушки, от которых они приходили в восторг. Не жалела она денег на шикарную детскую одежду из Нью-Йорка, например, темно-синие зимние пальтишки с муфточками из норки — верх безвкусицы! Анри благодарил Бога за то, что Александра не похожа на мать.

Как только старый граф женился на такой ужасной женщине? Хвала Создателю, Александра сдержаннее и воспитаннее матери. Она умна, добра, интеллигентна — и в то же время застенчива и послушна; это качество он ценил выше всех остальных…

Анри наблюдал за женой с порога и улыбался спокойной, чуточку ироничной улыбкой. Не такой он человек, чтобы открыто проявлять свои чувства. Ведь предъявляя к Александре высокие требования и не давая воли романтическим порывам, в глубине души он искренне любил жену. Без нее его жизнь стала бы куда беднее. И не только в финансовом отношении. Она была прекрасной хозяйкой, элегантной дамой со своим стилем; на ее происхождении не было ни единого пятнышка.

Александра де Борн де Мориньи — леди до мозга костей.

— Ты грезишь? — с еле заметным укором произнес Анри. Он никогда не повышал голоса — ни на нее, ни на кого бы то ни было.

Этого и не требовалось: все в доме по первому знаку бросались выполнять его желания. Анри де Мориньи был властной, утонченной натурой. Он был красив: черные глаза, благородная седина. В молодости он занимался спортом и сохранил хорошую фигуру. Никто не давал ему законных пятидесяти девяти лет, так же, как и Александре — тридцати пяти. Она была очень хороша собой: с чистыми голубыми глазами и светлыми, почти белыми волосами, которые она укладывала — иногда с помощью шиньона — в замысловатую прическу.

— У тебя все готово к приему на следующей неделе?

Анри передал жене перечень дел, которыми ей предстояло заняться. Для этого у Александры была секретарша, но она предпочитала делать все сама. Это входило в число ее достоинств.

— Все уже сделано. — Александра нежно улыбнулась мужу.

— Хорошо бы проверить, — он говорил снисходительным тоном, словно с подростком, которому не помешает лишний раз напомнить о его обязанностях.

Александра продолжала улыбаться. Иногда Анри пугал ее, но это случалось редко. В сущности у него доброе сердце, просто он педантичен и одержим стремлением к совершенству.

— Завтра мы ужинаем в Елисейском Дворце.

— Хорошо. По какому случаю?

— В честь назначения нового министра обороны.

Нельзя сказать, что это представляло для Александры живой интерес, зато Анри придавал таким вещам колоссальное значение: оставив свой пост в банке, тешил себя мечтой о большой политической карьере. Но до нее было еще очень далеко.

— Завтра я обедаю с мамой, — откликнулась Александра, — но у меня хватит времени подготовиться к вечеру.

Говоря это, она смотрела в сторону, чтобы не видеть осуждения в глазах мужа. Его неприязнь к Маргарет очень ее огорчала. Она много лет питала надежду, что Анри лучше узнает и полюбит ее мать, но теперь эта надежда улетучилась.

В голосе Анри появились металлические нотки:

— Сегодня я ужинаю вне дома. — Он не представил объяснений, а она не спросила. — Ты побудешь с детьми?

Александра кивнула. Интересно, куда он идет? Несколько лет назад у Анри был роман — она знала об этом и теперь от всей души понадеялась, что история не повторится. Тогда она не стала поднимать шума: во Франции это в порядке вещей. Ничего страшного. Она с удовольствием проведет вечер с девочками. Лишь бы за этой отлучкой не крылось что-то серьезное!

— Я предупрежу кухарку, дорогой. Это деловая встреча? — она постаралась произнести это как можно беззаботнее.

Анри нахмурился: вопрос показался ему нарушением приличий. В это время в комнату ворвались дочери. Они никак не ожидали увидеть отца, и на Анри с Александрой обрушился шквал радостных возгласов. Мари-Луиза, в короткой темно-синей юбочке, из-под которой выглядывали длинные, тонкие, как у жеребенка, ножки, и восхищенно и застенчиво взглянула на отца и устремилась к матери.

Анри никогда не выказывал при детях чувства к жене. Зато ему нелегко было устоять перед младшей дочерью, ее миниатюрной копией. Девочка весело плюхнулась к Александре на колени и тотчас занялась разными предметами на письменном столе. Анри забеспокоился, как бы она не опрокинула чернила.

— Аксель! — строго прикрикнул он. Девочка безбоязненно уставилась на отца; в глазенках мелькали озорные искры.

Иногда Анри ловил себя на страшной мысли: вдруг она станет такой, как бабушка по материнской линии? Поэтому он сдерживал себя и был особенно строг с ней.

— Будь осторожна с мамиными вещами!

— Я осторожно, папочка. — Ее ангельские голубые глазки искрились весельем. Пухлые губки сложились бантиком. У нее все еще была полненькая детская фигурка, в отличие от Мари-Луизы, которая в последнее время вытянулась и стала изящнее.

— Меня сегодня выгнали из класса, — гордо провозгласила Аксель.

Александра рассмеялась. Жалко, что папа не дожил, не увидел вторую внучку. Он наверняка был бы без ума от Аксель и радовался успехам Мари-Луизы. Обе они прелестны.

— Здесь нечем хвастаться, мадемуазель. Что ты натворила? — строго, но втайне гордясь дочкой, спросил Анри.

Он в который раз пожалел о том, что у него нет сына, продолжателя рода. Как это Александра оплошала — не подарила ему сына? Это был ее единственный изъян, и Анри постоянно давал ей это почувствовать.