Земля Ханаанская. Родина иудаизма и христианства - Айзек Азимов

В 285 г. до н. э. Птолемей I отрекся от пре­стола в пользу младшего сына, правившего под именем Птолемей II. В 283 г. до н. э. самый муд­рый и самый благополучный из всех полководцев Александра мирно скончался в возрасте восьмидесяти трех лет. Когда он умер, Селевк I, последнихполководцев Александра, еще здравствовал. В отличие от Птолемея 1 он не оставил трон в старости, а продолжал царствовать и воевать. Когда в 280 г. до н. э. пришел конец и ему - через сорок три года после смерти Александра, мимо статуи которого, признавался Селевк, он не мог пройти без содрогания, — выяснилось, что его убийцей стал старший сын Птолемея I.

Птолемей II воевал с потомками Селевка I два раза. Сражались они за спорные территории в Си­рии и Иудее, там, где проходила сухопутная грани­ца. Первая сирийская война продолжалась с 276-го по 272 г. до н. э., вторая — с 260-го по 255 г. до н. э. Эти войны не привели к определенным результа­там, но в целом преимущество было на стороне Птолемеев, и Иудея осталась в их власти.

Иудеи пережили две эти войны без особых волнений. Они не участвовали в них и не стали жертвами, поскольку то был один из таких пери­одов истории, когда сражения сводились к манев­рированию армий, каждая из которых считала, что профессиональные воины — слишком боль­шая ценность и глупо ими рисковать. Поэтому было много соперничества за лучшую позицию и мало кровопролития.

Фактически единственное, что можно сказать об иудейской истории в период правления Птоле­меев, так это то, что примерно в 300 г. до н. э. первосвященником стал Симон I, а после него, около 250 г. до н. э., Ония II. Помимо Иудеи, существовали еще две важные колонии евреев. Одна из них, в долине Тигра — Евфрата, возник­ла три века назад со времен изгнания при Наву­ходоносоре. Главные исторические события их мало затронули. Вторая колония, гораздо более молодая, находилась в Александрии.

Но именно александрийская колония привнес­ла новую проблему в еврейский мир. Известно, что в период изгнания иврит исчез как язык об­щения простых евреев. В Междуречье евреи ста­ли говорить на арамейском языке, распространен­ном среди торговцев Западной Азии. Когда они возвратились в Иудею, то продолжали говорить на арамейском языке. Однако этот язык был тес­но связан с ивритом. Для людей, знающих ара­мейский, совсем нетрудно было выучить и иврит, поэтому они могли по-прежнему читать святые писания.

Благодаря этому не было особой нужды пере­водить Библию на арамейский язык. Многие иудейские евреи считали даже нечестивым делом появление священных книг на каком-либо другом языке, кроме иврита, ибо верили (с обычной для древних людей самоуверенностью), что иврит был языком Бога и первого человека. Тот факт, что иврит уже не являлся средством общения в обычной жизни Иудеи, почли за благо, потому что это превратило иврит в святой язык, предназ­наченный для святых вещей.

Ну а как же евреи в Александрии и более мел­кие, но быстро растущие колонии в других горо­дах греческого периода? Греческая культура бы­ла чрезвычайно привлекательна, и евреи, родив­шиеся и выросшие в греческих городах, зачастую не знали никакого другого языка, кроме грече­ского. Библейские книги они не могли ни про­честь, ни понять. Поэтому, несмотря на иудей­ские предубеждения, александрийские евреи начали настаивать на переводе Библии на греческий язык.

Птолемеи поддерживали это стремление. При Птолемее I, особенно при Птолемее II, Алексан­дрия стала интеллектуальной столицей мира. В ней был музей, являвшийся прототипом того, что сейчас мы назвали бы исследовательским инсти­тутом, и огромная библиотека, самая большая из всех существовавших до изобретения печати. Очевидно, что Птолемеи стремились собрать в Александрии все накопленные знания, и они не ограничивались только греческими. Они поощря­ли и, возможно, даже помогали переводу еврей­ского Священного Писания на греческий язык.

Поэтому где-то около 270 г. до н. э. библей­ские книги начали появляться впервые в истории на отличном от первоначального языке. Поздней­шее предание приукрасило появление первого перевода Библии. Птолемей II предположитель­но послал за учеными мужами из Иудеи. Потре­бовалось якобы семьдесят ученых (или семьдесят два), поэтому перевод в итоге стал называться Септуагинтой, от латинского слова «семьдесят». Более того, в предании говорится, что каждый из семидесяти (или семидесяти двух) переводчиков переводил Библию отдельно и независимо, и, ког­да переводы сравнили, все они оказались иден­тичными. (Явная попытка показать, что греческая версия была так же ниспослана свыше, как и ори­гинальная на древнееврейском языке, потому что без божественного вмешательства не могут ока­заться идентичными семьдесят независимых вари­антов перевода.)

Перевод на самом деле был не очень хорошим. В нем много ошибок, и современные переводы должны обходить Септуагинту стороной и обра­щаться к древнееврейским версиям. Это не опро­вергает того факта, что Септуагинта являлась Библией древних времен. Она была единственной Библией для неевреев и многих грекоязычных евреев тоже. И это в значительной степени повли­яло на мировую историю.

Кто бы ни были переводчики Септуагинты, они были глубоко погружены в греческую куль­туру, и это проявляется в греческом варианте древнееврейских фраз. Самым ярким примером служит отрывок из седьмой главы Книги Исайи, то место, где пророк уверяет царя Ахаза, что на­падавшие силы Израиля и Сирии будут уничто­жены. В частности, он говорит (согласно новому английскому изданию Библии в переводе 1970 г.): «Юная женщина беременная ребенком, и родит сына, и назовет его Иммануилом». Что точно имел в виду Исайя, весьма спорно, но он использовал древнееврейское слово «алмах», которое перево­дится как «юная женщина».

Во времена вавилонского изгнания евреев сильно будоражили мессианские надежды, и шел поиск во всех исторических и пророческих пи­саниях любых пассажей, которые можно было бы интерпретировать как божественные указа­ния на пришествие Мессии. Данный отрывок из Исайи — один из тех, за который удалось ухва­титься. Таинственные слова о рождении Имману­ила сделали пророческим указанием на приход Мессии, идеального царя, который победит неев­рейские царства и создаст мировое царство пра­ведников со столицей в Иерусалиме.

В греческих традициях считать идеальных ца­рей богоподобными, являющимися сыновьями того или иного бога, дарованными богом женщи­не, которая иногда не имела никаких связей со смертным мужчиной и которую можно, таким об­разом, считать девственницей. Людям, пропитан­ным представлениями, почерпнутыми из гречес­кой литературы (даже исповедующим еврейскую религию), видимо, показалось уместным перевести на греческий язык древнееврейское слово «ал­мах» как «парфенос» («девственница»), чтобы фраза обрела мессианский смысл.

Эта греческая строфа позволяла считать Мес­сию сыном Бога. Именно библейская версия Септуагинты повлияла на ранних христиан, и в вер­сии Библии короля Джеймса, например, в этом отрывке говорится: «Се, дева примет во чреве, и родит сына, и нарекут его Иммануил»[16].

С учетом всего изложенного выше легче утвер­ждать, что с точки зрения влияния на будущую историю важнейшим событием всего трехсотлет­него существования династии Птолемеев в Егип­те явилось издание в Александрии Септуагинты.

Птолемей II, добрый покровитель Септуагин­ты, скончался в 246 г. до н. э., на смену ему при­шел его сын Птолемей III. Правивший в то вре­мя монарх империи Селевкидов женился на сестре нового египетского царя, что было услови­ем последнего мирного договора между двумя этими державами. Однако, как только Птоле­мей II умер, его дочь была изгнана и позднее уби­та вместе с сыном царицей-соперницей.

Это стало причиной третьей сирийской войны, в которой разъяренный Птолемей III, жаждавший отомстить за смерть своей сестры, одержал пол­ную победу и дошел до самого Междуречья. То был пик могущества Птолемеева царства.

Это было и пиком счастливой и мирной жиз­ни евреев под властью просвещенной династии Птолемеев. Птолемей III, как его отец и дед, очень хорошо понимал, что правит людьми с аб­солютно различными религиозными воззрениями. Как и его предки, он старался быть царем для всех. Поэтому в 241 г. до н. э. на обратном пути из Вавилона он сделал остановку в Иерусалиме и возложил дары на алтарь Иерусалимского хра­ма, тщательно следуя ритуалу, предписанному священниками.

Агафокл

В то время как Грецию и весь Восток потря­сали ураганные нашествия Александра Великого и его преемников, греческие города на западе, на­пример Сиракузы, оставались не затронутыми этой стихией. И когда пали финикийские города, и когда был опустошен Тир, тирская колония Карфаген продолжала отлично существовать и стала сильнее и богаче, чем когда бы то ни было.