Детская площадка - Арон Борегар

Фукс нажал несколько клавиш на панели управления перед ним, а затем повернул чёрную ручку по часовой стрелке. Угол камеры, отображаемый на массивном основном мониторе, встроенном в стену, прокрался в кровавые детали лица Сэм. Вызывающие тошноту особенности в огромной куче человеческой массы, вырывающейся с края подвесного потолка, были чистым кошмарным топливом.

Блестящий холм крови и мяса тела - мёртвые глаза, раздробленная челюсть и мокрая малиновая грива - представляли собой тревожный финальный портрет.

- Так, миледи? - спросил Фукс.

Джеральдин потёрла руку.

Она перевела взгляд на бутылку шампанского справа от себя и взяла её со стойки. Направив пробку в открытую дверь позади себя, стараясь не повредить какое-либо оборудование, она вытолкнула её.

Несмотря на то, что бóльшая часть декора в доме принадлежала высшему эшелону, бурлящее шипение, переливающееся на турецкий ковёр внизу, нисколько не смутило Джеральдин.

Это был особенный день.

Она наклонила бутылку в сторону и разлила её содержимое по бокалам. Как только каждый из них был заполнен, Джеральдин взяла один себе, а второй отправила своему извращённому коллеге.

Фукс отвернулся от монитора, который только что закончил настраивать, чтобы показать агонию на лице Сэди.

Она вытерла слёзы, всё ещё цепляясь за отрубленную руку сестры. Она как будто верила, что клетки могут внезапно вернуться к жизни.

Срыв девочки взволновал его. Он не видел такой адской реакции с тех пор, как опробовал свои методы в концентрационных лагерях. Его работа заключалась в том, чтобы вызывать такие необычайные эмоции, но он был счастлив заниматься тем, что любил. Хотя Фукс редко выказывал своё удовольствие, уничтожение человечества было его естественным призванием.

Но что важнее, чем его собственное удовлетворение, Фукс просто подсчитал, что, как он знал, Джеральдин жаждала увидеть. Он был рядом с её извращённой личностью достаточно долго, чтобы захватить власть.

- Вот, - сказала Джеральдин.

Она предложила Фуксу бокал, и они выпили тост.

Старый нацист отвлёк внимание от безумных образов. Ухмыляясь, он схватил бокал и поднёс его к Джеральдин.

- За нашего первого, - ответил Фукс.

- Первого из многих, - поправила она.

- Несомненно.

Они подняли свои шипучие напитки, отставив мизинцы. После того, как их бокалы звякнули, Джеральдин и Фукс сделали праздничный глоток.

- Я чувствую себя такой удовлетворённой. Часть меня всё ещё верила, несмотря на рост числа участников, что это будет краткосрочное предприятие. Но не сегодня. Не сегодня… - Джеральдин замолчала.

В голосе Джеральдин послышалась лёгкая дрожь. Чувства ошеломили её. Неожиданный всплеск волнения довёл её до слёз. Она сделала это. Её самые мрачные мечты сбывались.

- Да, очень жаль, что ни один ребёнок не попал на вторую игровую площадку. Но сегодня шансы в нашу пользу, - ответил Фукс.

Немец сделал ещё один глоток шампанского, наслаждаясь пузырьками, которые появлялись у него на нёбе.

- Но теперь пришло время для действительно особенной части.

Фукс несколько раз постучал по клавишам, в результате чего кровавое видео перешло обратно в шпионскую комнату.

Джеральдин привлёк голубоватый свет экрана, переплетающийся со слезами на лицах Тома и Молли. Как и Сэм, они были раздавлены.

- Если вы не можете иметь детей, то и слёз, миледи, не можете, - сказал Фукс.

Его горький тон эхом отозвался в сознании Джеральдин, когда он повернул ещё одну ручку на панели управления.

Ужасающие завывания и душераздирающие стоны родителей лились из точечных отверстий динамиков. Мука, ​​переданная в злобном звуке, потрясла бы даже самого бессердечного человека.

Джеральдин снова поднесла бокал к губам.

Было приятно видеть, как другие разделяют её боль. Некоторое время она переживала потерю. Утрата простых телесных удобств, которые крестьянин добывал естественным путём. Потеря возможности подняться на гору желания.

Адские крики вызвали у неё колючее онемение внутри. Дьявольское ощущение, которого она надеялась достичь лишь однажды. Убийственные структуры, созданные под поместьем Борден, наконец-то начали приносить дивиденды, даровав ей невольное товарищество.

Джеральдин потягивала напиток, утешаясь новой правдой, глядящей на неё из шпионской комнаты.

Она больше не была одна.

ВИСЕЛЬНИК

Дети были дезориентированы из-за передозировки шока. Граничащие с манией, многие из их бьющихся сердец обнаружили чрезмерный ритм. Дальнейшие действия были неопределёнными. Колебание сохранялось, мысль о том, что смерть может скрываться за любым углом, теперь была неоспоримой.

Си-Джей посмотрел на расклеившуюся группу - всё катилось к чёрту. Роль лидера ошеломила его. Он сожалел, что выбрал эту позицию.

Сэди сидела вся в крови, всё ещё прижимаясь к отрубленной конечности сестры.

Исаак стоял сгорбившись, его вырвало недалеко от измельчённого тела Сэм. Запас рвоты, который он сдерживал, больше не мог ждать.

Кип воскликнул, стоя рядом с Бобби и наблюдая, как он прижимает изрезанные предплечья к футболке, чтобы остановить дальнейшую кровопотерю.

Донни стоял один, по-видимому, не обращая внимания на зверства, разворачивающиеся вокруг него.

Пока сводящий с ума звук бейсбольных автоматов продолжался, Си-Джей задавался вопросом, где же Таня? Отвлекшись от раздражающих факторов, он снова повернулся к яме для мячей.

УДА_Ь Е_О НО_ОМ П_ ГОЛ_В_

Таня стояла перед ямой, недалеко от высоких, но узких ступеней. Её неудержимо трясло, и она бормотала про себя, глядя на головоломку с изображением висельника на доске.

Вытирая свежие слёзы, Таня не позволяла себе сосредоточиться.

Си-Джей решил, что лучше всего для коллектива отстраниться от неконтролируемых эмоций большинства. Он присоединился к своей сестре в зале для игры в мяч.

- Ударь его! Ударь его ножом по голове! - закричала она.

Си-Джей посмотрел на круглую сферу, которая была головой висельника. Затем его взгляд упал на блестящее лезвие охотничьего ножа, прикрепленное к его мягкой руке.

- Ты думаешь, это оно? - спросил он.

- Что ещё это может быть? Всё остальное не имеет смысла.

- Может быть, именно поэтому здесь лежит нож.

Таня закусила губу.

- А что, если это очередная ловушка?

- Возможно. Но я не знаю, что ещё делать. Не думаю, что нас здесь кто-нибудь найдёт.

Таню осенил вопрос, который непрекращающийся хаос не дал ей ни минуты подумать.

- Как ты думаешь, что случилось с мамой и папой?

- Я не знаю.

Си-Джею было неудобно размышлять.

- Ты думаешь, они не знали, не так ли?

Таня даже не могла поверить, что задала этот вопрос, но всё было настолько отстало, что, как бы то ни было, эта мысль казалась возможной.

- Что? Конечно, нет…

- Мои руки всё ещё кровоточат, - простонал Бобби.

В суматохе Си-Джей забыл помочь своему брату. Бобби выглядел бледнее, чем когда-либо прежде. Си-Джей предположил, что отчасти его переход был связан со стрессом, но чрезмерная кровопотеря была не без вины. Судя по тому, что он узнал в школе,