Запрос в друзья - Маршалл Лора

— Ух ты! — Ликование в собственном голосе заставляет меня смутиться. Я отхлебываю из бокала и придерживаю свое злорадство, но оно все равно кусается, опускаясь по горлу, и начинает жечь желудок. Значит, в мире Софи все не то, чем кажется. Неудивительно, что она заерзала, когда я спросила, живет ли она одна.

— Интересно, что она тебе во всем призналась, — говорю я.

— Ну, как только она проболталась про работу, ей трудно было объяснить наличие такой квартиры. И я думаю, может… — он умолкает, покраснев.

— Может, что?

— Ну, если она считала, что у нас есть будущее, она не смогла бы продолжать притворяться. Ее подруга возвращается из Гонконга на следующей неделе, так что ей придется вернуться в однокомнатную квартирку в Кройдоне.

Я усмехаюсь, но не из-за того, что с Кройдоном что-то не так, а из-за контраста с великолепными георгианскими фасадами южного Кенсингтона. Открываю рот, чтобы продолжить расспросы, но в этот момент кто-то берет меня за локоть. Я поворачиваюсь и вижу Сэма. Улыбка на моем лице тает. До сих пор я гордилась тем, как хорошо мне удается справляться с собой в его присутствии, однако его прикосновение обжигает меня, и я делаю шаг назад, скрестив руки.

Сэм улыбается Питу.

— Прошу прощения, могу я позаимствовать Луизу на минутку?

Против атакующих чар Сэма Паркера у Пита нет защиты.

— О, конечно, да. — Он сконфуженно отходит в сторону, ему остается только отправиться на поиски Софи.

Сэм поворачивается ко мне, с каждой секундой моя уверенность тает. Я пьяна, защита моя ослаблена, я стараюсь сохранить лицо, противостоять влиянию, которое он все еще на меня имеет. Пытаюсь расслабиться, сознательно возвращая руку в прежнее положение; медленно отпиваю из бокала. Я чувствую жар и суету окружающей меня толпы, но все это отходит на второй план. Зал сжимается до размеров, вмещающих лишь нас двоих, заключенных в собственную атмосферу, где воздух намного холодней, молчание длится дольше и невысказанное имеет больше силы, чем громкие слова.

— Значит, ты все знаешь. — Я принуждаю себя говорить спокойно. — Насчет Марии.

— Да. — Он смотрит на меня озадаченно. — Почему ты мне не рассказала, ты ведь все знала, когда привозила ко мне Генри в субботу?

— Софи сказала, что ты тоже все знал. Она тебе уже позвонила, — говорю я тоном обиженного ребенка.

— Да, я знал, но подумал, что ты не хочешь об этом говорить, и я должен уважать твои желания. Должно быть, для тебя это был настоящий кошмар.

Он выглядит искренне встревоженным и расстроенным из-за меня, и я с болью вспоминаю другую сторону Сэма — то, каким он может быть внимательным. Во многих отношениях, оставшись без него, я стала сильней и счастливей, и одна я справляюсь намного лучше, чем могла себе представить. Но иногда хочется, чтобы кто-то другой взял на себя ответственность за все происходящее, и я бы отдала все, что имею, за возможность скинуть с себя груз повседневной жизни. Порой я не уверена, что правильно помню происходившее между нами — время и расстояние исказили мои воспоминания. Я даже не знаю, существует ли вообще правда, когда речь идет об отношениях, или есть только версии отношений, сформированные любовью и страхом и тем, как мы лжем себе и близким.

— Ты что-нибудь еще слышала? — спрашивает он. — От того, кто создал эту страницу?

— Нет. — Я не собираюсь посвящать Сэма во все детали. Плохо уже и то, что он вообще об этом узнал. Не хочу, чтобы на этой истории Сэм снова въехал в мою жизнь.

— А есть еще… она просилась в друзья еще к кому-нибудь?

— Только к одному. К Натану Дринкуотеру.

— Ты знаешь, кто это? — допытывается он.

— Без понятия. Но он вроде не из нашей школы.

— Нет, не из нашей. Никогда о нем не слышал. Луиза, ты ведь знаешь, что я всегда был на твоей стороне. Я помогал тебе и был единственным человеком, который тебя понимал.

Он прав, и поэтому я, несмотря ни на что, до сих пор так сильно по нему скучаю. Он хочет что-то добавить, но его внимание отвлекают Софи и Пит, которые, похоже, ссорятся на другом конце зала. Она смеется, но он, судя по всему, не в восторге от шутки — наоборот, кажется, он злится все сильней. Сэм с любопытством за ними наблюдает.

— Так или иначе, я просто хотел предупредить, чтобы ты ничего не говорила про «Фейсбук» Тиму, если он вдруг появится здесь, — говорит Сэм. — Он слишком сильно расстроится.

— Я и не собиралась, Сэм. За кого ты меня принимаешь, за конченую идиотку? — Я опять защищаюсь. Я уже забыла, во что может вылиться разговор с ним. Тебя как будто выдернули из глубокого сна, поставили на носочки и заставили, как боксера, прыгать, чтобы не пропустить следующий удар.

— Нет, конечно же, нет. Прости, это было глупо с моей стороны. Я знаю, что ты ничего подобного не сделаешь. — Он замолкает, словно взвешивая, стоит ли мне сказать что-то еще, а затем произносит: — Я рад видеть тебя, Луиза, в нормальной обстановке. Как ты? У тебя все в порядке? — Он снова кладет ладонь на мою руку.

— У меня все отлично, — отвечаю я и делаю шаг назад; вино расплескивается и стекает по моей кисти. Я так напилась, что больше не слышу голоса Полли в своей голове, предостерегающего меня от опрометчивых поступков, от того, чтобы демонстрировать Сэму свою незащищенность. Я перекладываю бокал из одной руки в другую и поднимаю кисть к губам, чтобы слизать стекающую за рукав жидкость. Потом, я вижу, как Сэм следит за моим языком, и останавливаюсь, опустив руку; липкое холодное вино остается на коже. Он приближается ко мне и открывает рот, чтобы заговорить, когда на другом конце зала начинается шум. Пит вскидывает ладонь в порыве отвращения (Софи отступает, как будто он собирался ее ударить) и удаляется из зала. Софи провожает его горящим взглядом, полным гнева и унижения.

— Мне лучше пойти к Софи. — Мне нужно избежать этого разговора, пока все не вышло из-под контроля и я не запуталась окончательно.

Сэм выглядит удивленным и немного обиженным.

— Я думал, мы все обсудим. Я знаю, ты не хочешь слышать о… ты меня понимаешь… Дейзи и все такое, но есть и другие вещи: как обстоят дела у Генри в школе? Он мне никогда не рассказывает.

— Отлично, у него все отлично! Если ты так переживаешь, назначь встречу с его учительницей. Увидимся позже. — Я практически убегаю, но не к Софи, а в относительную уединенность туалетов. Прислоняюсь в двери кабинки, ощущая, как сильно бьется мое сердце. Упираюсь локтями в стенки кабинки, как будто это сможет помешать мне рухнуть. Я все еще чувствую тепло его руки, его взгляд, следящий за моим языком.

Приступ оптимизма, который я испытала некоторое время назад, прошел. Когда мое дыхание восстанавливается, я возвращаюсь в зал и вижу, как в дальнем углу беседуют Сэм и Софи. Он положил ладонь ей на руку. Я чувствую резкую боль. Их шутливый флирт в юности всегда расстраивал меня, и, хотя я пыталась это скрыть, моя ревность была на поверхности, грозя прорваться в любую минуту безобразными обвинениями. Есть еще кое-что: что-то в том, как он держит ее за руку, тревожит меня. Я смотрю по сторонам в поисках собеседника. Еще только десять часов, я не могу признать поражение и уйти.

Эстер и Бретт сидят с другой стороны зала и оживленно болтают с парочкой женщин, которых я вроде бы знаю. Весь вечер Бретт почти не отходит от нее, держит за руку, обнимает. Мне кажется, что она нервничает больше, чем показывает. На протяжении следующего часа я сижу с ними, поддакивая и улыбаясь всем, кто на меня посмотрит, смеюсь вместе с ними, почти не участвуя в разговоре. Уйти первой — это как публично признать свое поражение, но как только другие начинают уходить, ссылаясь на нянь и ранние утренние встречи, я тоже собираюсь воспользоваться своей причиной. Я не в силах прощаться ни с кем и не хочу напороться на Сэма, так что нахожу свою куртку и выскальзываю из зала, оставив по ходу на столе свой бейджик.

На парковке я звоню в службу такси по заранее сохраненному номеру и прошу их приехать как можно скорей. После этого сажусь на заборчик ждать. Всякий раз, когда открывается дверь, чтобы выпустить очередную группу уходящих или курящих, из зала раздается музыка. Все смеются над тем, как это дерзко — курить прямо на территории школы, как будто они первые придумали эту шутку. Сидя незаметно в темноте, я закутываюсь поглубже в куртку и слежу за тем, как мое дыхание превращается в пар. Я забыла перчатки, поэтому прячу руки подмышки, крепко обнимая себя.