Пятикнижие чудес советских евреев - Анатолий Рохваргер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Картина 12. Сумасшествие языкознания
Те симптомы, которые в 1937 году заметил только доктор Плетнёв, через десять лет усилились и стали всё более и более заметными для всех окружающих. Так, царь Иосиф вдруг опубликовал философскую брошюру «Марксизм и вопросы языкознания». В ней, плохо умея говорить на чуждом для него русском языке, Сталин устанавливал правила для существования и развития русской словесности и культуры русского языка.
В то время большинство граждан Советского Союза большую часть года носили старые кирзовые сапоги и латанные телогрейки, жили в бараках и коммуналках по три – пять человек в одной комнате и питались, в основном, картошкой, хлебом с мякиной и колбасой с бумагой. Все эти люди, которые боролись за своё физическое выживание, были обязаны читать и изучать эту никому не нужную и непонятную наукообразную брошюру. Как и все школьники, я также прочитал её и спросил своего папу: «Или я идиот или тут абракадабра? Папа ответил, как всегда, мудро: «Читай текст, раз так надо и не рассуждай».
После смерти «великого мыслителя» никто и никогда уже не вспоминал ни эту брошюру, ни все 30 томов философских трудов тов. Сталина. Однако это его последнее письменное творение опровергает все домыслы о гениальности «вождя всех народов», его адекватном восприятии самого себя, а также понимании окружающей реальности и лингвистики.
Кстати, второй шок я испытал, когда в 1954 году прочёл «Материализм и эмпириокритицизм» Ленина. Шок был от того, что все вокруг говорили о гениальности великого Ленина, который так же нахально, как позже Сталин, опубликовал жуткую антинаучную белиберду. Оба вождя большевизма были по своему образованию «голыми королями» по сказке Андерсена. Этого интеллектуального ничтожества до сих пор не хотят признавать дети и внуки пламенных гэбэшников, большевиков, обслуживающих их пропагандистов, отставных замполитов воинских частей, и бывших доцентов кафедр марксизма-ленинизма.
Обращает на себя внимание перекличка названий первой и последней из теоретических работ Сталина. То есть, против своей воли он убедительно показал, что марксизм примитивен как палка и может быть успешно использован для чего угодно, включая проповедь нацизма и лингвистические выкрутасы.
Интересно отметить, что дилетантские попытки внести свой вклад в языкознание и литературу, по-видимому, являются характерным симптомом наступавшей умственной деградации и близкого физического конца плохо образованных, но амбициозных социалистических владык на исходе их долговременного правления, включая Сталина, Хрущёва, Мао-Цзэдуна, Брежнева и Муаммара Каддафи.
После 65 лет царь Иосиф начал страдать психическим синдромом «великого» испанского инквизитора и крещёного еврея Торквемады, который, чтобы избавиться от памяти о своих еврейских корнях, жёг почём зря других крещёных евреев, за их якобы недостаточную преданность католицизму. Возможно, что царь Иосиф, чтобы избавиться от памяти о своих еврейских корнях, решил погубить всех евреев, принявших социалистическую веру, за их якобы недостаточную преданность идеям социализма.
К 70 годам царь Иосиф превратился в клинического параноика. Он стал панически бояться врачей и спрятался от всех людей в полуподземном железобетонном бункере за четырьмя охраняемыми дверьми и тремя кольцами внешней охраны. Внутри бункера, который назывался дачей, этот всевластный псих, прячась от мнимых убийц, каждую ночь проводил в другой (одной из четырёх) одинаковой комнате на одинаковом только что застелённом простынёй кожаном диване. Все его помыслы и планы были ужасны и направлены только на уничтожение: а) «слишком умных» советских евреев, б) капиталистов путём третьей мировой войны, и в) своих ближайших вельмож, как возможных конкурентов. Жизнью и благополучием граждан СССР и других стран царь иногда интересовался только во время отдыха.
Картина 13. Пахан русского народа
В отличие от всех квартир и учреждений, где я побывал до 1953 года, у нас дома никогда не висело ни одного портрета Сталина. Когда я обратил на это внимание, на следующий вечер мой папа повесил на стенку небольшой керамический барельеф Сталина со словами, смысл которых я понял гораздо позже: «Надеюсь, что ты не Павлик Морозов». Но я с малолетства осознал, что папа панически боится всего, что связано со Сталиным и его именем и, в отличие от всех окружающих людей, никакой любви к нему не испытывает.
Папин дядя Соломон Иосифович Котляр вступил в партию большевиков в 1914 году. После реабилитации в 1954 году, он сам и, его жена, красавица Клара Михайловна, как они сами говорили, жили при полном коммунизме на кремлёвских пайках и массе льгот. Соломон умер сравнительно рано, а Клара Михайловна дожила с «кремлёвкой» до 95 лет. У нас дома, беседуя за закрытой дверью с моим папой, Котляр поражал его и меня (я подслушивал) своим цинизмом и необычным взглядом на «большевизм», как бандитское явление.
Котляр полагал, что коммунистическая партия большевиков была построена по правилам воровских банд (слова «мафия» и «криминал» Котляр, наверное, не знал и не употреблял). Котляр рано понял и строго выполнял эти правила и, чтобы выжить, уклонялся от больших или кровавых должностей, никогда и ни зачем к Сталину не обращался и никогда и никому не говорил о своей давней и короткой дружбе с вождём при его жизни.
Как говорил Котляр, Сталин был из тех физически слабых и особо опасных вожаков банд, которые всё делают чужими руками. А ещё Котляр отметил, что некоторое время псевдогрузин с еврейскими и осетинскими корнями, Сталин был, кроме Ленина, единственным народным комиссаром (наркомом) не евреем среди самого первого большевистского состава Совета Народных Комисаров. Он стал единственным, кто смог сохранять и увеличивать свой статус в следующие 35 лет, при этом уничтожив почти всех окружавших его партийных вожаков-евреев.
Как считал Котляр, большевистская партия осознанно выбрала и возвеличила одного из своих самых коварных, лживых, злых и завистливых представителей, одновременно воплощавшего амбиции и ничтожество стремившихся к власти и спаянных в одну банду большевиков-люмпенов, представлявших из себя коллективный образ худшей части русского народа. Однако Котляр так же, как потом написал в своих знаменитых мемуарах Черчилль, отмечал гипнотическое обаяние и даже мистическое влияние Сталина на окружающих людей. Кроме того, Котляр отмечал умение Сталина сжато и чётко формулировать свои и чужие мысли. Особенно важен был его природный дар манипулировать людьми и судьбами всех попадавших в его поле зрения людей. В целом, как считал Котляр, Сталин был замечательный партийный интриган
