Мой итальянец - Жаклин Бэрд

Келли едва не задохнулась. Клясться жизнью Анны Лу! Да, должно быть, он говорит правду.

— Так что же тогда это было? — настойчиво спросила Келли. Ей надо было это выяснить прежде, чем она позволит разгореться в своем сердце крошечному пламени надежды.

— Она знала, что ты уехала к врачу, знала, что я собирался увезти тебя отдохнуть, и бросилась ко мне со словами о том, как сильно она любит меня, и с вопросом, когда мы сможем пожениться. Я пришел в ужас — у меня никогда не было такого намерения. Только тогда я наконец понял, что она очень больна. Я попытался успокоить ее, но она заявила, что нам придется подождать, пока ты родишь мальчика. И я обнял ее, успокаивая после того, как сказал, что она говорит чепуху и что я не собираюсь больше иметь детей.

Келли открыла было рот, но Джанфранко сурово, продолжал:

— Оливия снова попала в психиатрическую лечебницу через две недели после твоего отъезда. Теперь она поправилась. Человек, за которого Оливия вышла замуж, — вдовец с тремя детьми. Она получила то, что хотела. В отличие от меня. Из-за своей собственной слепоты и гордости я потерял тебя и нашего ребенка. И это возвращает меня к настоящему моменту. — Он наклонил свою темноволосую голову и поцеловал ее, потом слегка отстранился. Красные пятна горели на его скулах. — Я слишком сильно люблю тебя, Келли, — произнес он страдальческим голосом. — Я не могу позволить тебе рисковать, рожая еще одного ребенка. Я не смогу жить без тебя.

Она пристально посмотрела на него и увидела в его темных глазах любовь и страдание. Она больше не сомневалась в его искренности: Джанфранко действительно любит ее.

Мир вдруг стал прекрасным для Келли, и ее переполнили надежда и счастье. С сияющими сини-ми глазами она сказала:

— Я тоже люблю тебя, но ты ненормальный, Джанфранко.

— Ненормальный! — воскликнул он и, посадив ее к себе на колени, добавил: — Ненормальный от любви. Но, как твой муж, я должен защищать тебя от тебя самой, — серьезно сказал он. — Больше никаких детей.

Келли свернулась калачиком на его коленях и обняла его одной рукой за плечи. Она знала, что должна убедить его в беспочвенности его страхов.

— Ты не можешь остановить меня. — Она прижала палец к его губам, не давая ему возразить. — Но ты ошибаешься. Нет никакого риска. Я рискую не больше, чем рискует каждая беременная женщина в мире. — Она взяла его за руку. — Я — не моя мать. Она умерла от осложнений, потому что, хотя ей было сорок два года и она подвергала себя риску, она настояла на том, чтобы рожать дома. Ребенок родился с пуповиной, обвивавшей его шейку, мертвый. Акушерка сделала все, что смогла, но, когда у моей матери открылось кровотечение, потребовалось два часа, чтобы доставить ее в больницу.

— Какое безумие со стороны твоего отца позволить ей остаться дома, — проговорил Джанфранко со своей типичной самоуверенностью.

Именно так и сказал Том. — Келли почувствовала, как Джанфранко напрягся при упоминании о Томе. — Том был всю жизнь другом моей мамы, они воспитывались в одном детском доме и были любовниками в юности. Потом Том ушел в плаванье, а когда вернулся обратно, моя мама была уже замужем за моим отцом. Том был мне как дядя, друг семьи. Время от времени он появлялся с кучей подарков. Но после смерти мамы он разругался с моим отцом — обвинил его в смерти мамы, — и мы больше не видели его. Но я всегда хранила его адрес.

Она увидела в глазах Джанфранко облегчение.

— Ничего удивительного, что мои детективы не могли найти тебя. Никакой родни, никаких контактов с самых детских лет. — Он покачал темноволосой головой, заглянув в ее лицо, крепче обнял ее за талию и прижал к себе. — Ты подвергала себя опасности, разыскивая его, — серьезно сказал он со странным выражением в темных глазах. — Он мог оказаться бывшим убийцей или еще кем-нибудь.

— Вечно тебя мучают сомнения, — поддразнила его Келли с улыбкой. — Тем не менее я больше никого не знала, — просто ответила она. — Он никогда не был моим любовником. — Ей все еще было больно оттого, что Джанфранко думал о ней так плохо. — У меня никогда не было любовников.

Его потрясающие темные глаза закрылись на секунду, потом он открыл их, и его голос задрожал от эмоций, которые он больше не старался скрыть.

— Слава богу.

— Том был прекрасным человеком. Он любил Анну Лу и меня, и я скучаю по нем, — тихо сказала Келли.

Джанфранко глубоко вздохнул и заглянул в ее сапфировые глаза. Он собирался сказать ей правду, но печаль, которую он увидел в ее глазах, остановила его. Его детективы выяснили, что Том никогда не был моряком, он занимался мошенничеством и часто попадал в тюрьму. Ничего удивительного, что Тому удавалось скрывать Келли. Этот человек был знатоком своего дела.

Джанфранко взял Келли за подбородок и поднял ее лицо вверх.

— Уверен, что он был таким, Келли. Он защитил тебя и Анну Лу и сохранил вас обеих для меня. За это я всегда буду благодарен ему.

Опустив голову, он накрыл ее губы своими. Она почувствовала, как заколотилось ее сердце.

— Я рвался к тебе все эти три года. Я люблю тебя и всегда буду любить, Келли.

Его слова проникали ей в самое сердце. Келли заглянула ему в глаза, ища правды, и задрожала от чувств, которые увидела там.

— А малыша? — спросила она.

Он откинул голову и посмотрел ей прямо в глаза.

— Мы обеспечим лучший медицинский уход, и если родится мальчик, назовем его Томом.

Келли засмеялась и обняла его за шею.

— Ну это уж слишком, — поддразнила она, играя темным шелком его волос и притягивая его голову снова к себе. — Мне больше нравится Джанни, в честь первого и единственного мужчины, которого я любила, — призналась она и прижалась губами к его губам.

— Дио. Как часто я видел во сне, что обнимаю тебя, а потом просыпался, протягивал руку и обнаруживал возле себя пустоту, — простонал он. Он быстро расстегнул молнию на ее платье и спустил его с ее плеч. — А теперь, когда у меня есть ты, я все еще просыпаюсь среди ночи и просто смотрю на тебя, боясь потерять.

— Я заметила, — созналась Келли. Потрясенная золотым пламенем любви в его глазах, купаясь, как в целительном бальзаме, в его любви, Келли сама скинула одежду.

— Не на софе, в постели, — забормотал Джанфранко, поднял ее на руки, перенес в спальню и осторожно положил на кровать; — Не могу поверить, что у нас будет еще один ребенок.

Келли прерывисто вздохнула, дрожа от охвативших ее чувств.

— Ты правда не против?

Джанфранко застонал и накрыл ее рот поцелуем. Поцелуем, не похожим на другие. Это было открытое признание в любви и нежности, верности и надежде. Наконец, подняв голову, он посмотрел на нее.