Рейнтри: Призраки - Линда Уинстед

Возможно, его напарница и чувствовала себя неуютно в одежде Экей, но выглядела отлично. Изящно и в то же время небрежно. Каблуки, едва выглядывающие из-под потертых гач джинсов, сделали облик еще более соблазнительным. Когда они брали показания у друзей Шерри Бишоп, все мужчины разоткровенничались с Хоуп. К сожалению, ни один из них не сказал ничего дельного или полезного.

Сейчас Хоуп отправилась налить кофе для них обоих, это была ее идея, не его, и у Гидеона выдалась минутка заслуженного отдыха в их совместном офисе в отделении полиции на Ред-Кросс-стрит. И что теперь? Табби — в виду отсутствия лучшего имени, приходилось довольствоваться этим — убила Шерри Бишоп. Почему? Случайно? Бишоп просто не повезло? Нет. То, что все жертвы были одинокими, не могло оказаться простым совпадением. Никто не вернулся домой в неподходящий момент и не застал Табби за работой. Табби пытала и убила Лили Кларк только для того, чтобы передать сообщение Гидеону, а потом попыталась добавить к списку своих жертв и его.

Гидеон позвонил шерифу, руководившему расследованием убийства Марши Корделл, и они назначили встречу на завтра. Ему претила идея покинуть Вилмингтон пусть даже на несколько часов, пока Табби разгуливает на свободе, но если призрак Марши Корделл бродит у того дома, то он должен попробовать освободить ее. К тому же существовала возможность, что она добавит что-то новое к тому немногому, что он уже знал о серийной убийце.

В любом случае, он должен найти способ уехать без Хоуп. Если она узнает, что он задумал, ей это не понравится. Она приняла правду о нем, но как поведет себя, увидев, как он использует свой дар? Будет шокирована? Возможно. Он не хотел оставлять ее без охраны, но Хоуп не согласится остаться под наблюдением ради спокойствия своего напарника, а это было самое важное. Спокойствие. Которое означало, что в глубине души он больше всего волновался, как она примет его талант.

Они не могли одновременно быть и любовниками и напарниками; эта ситуация просто притягивала к себе неприятности. По правде сказать, он предпочел бы регулярно спать с Хоуп, а не работать с ней, но вряд ли она кротко и покорно перейдет в другое подразделение. Вела ли она себя когда-нибудь кротко или послушно? Он за ней такого не замечал.

Хоуп вошла в офис, держа два одноразовых стаканчика, наполненных дымящимся кофе. От ее вида его охватило слишком большое облегчение, как будто она уходила на несколько часов, а не минут. Это становилось проблемой. Из-за их связи просто невозможно работать вместе. Все так усложнилось. Запуталось. И проблема в том, что они уже связаны, а он не готов положить этому конец.

Кто-то стрелял в одного из них, и, если он прав, Хоуп грозит опасность только потому, что она находится рядом с ним. Теперь уже слишком поздно прерывать их отношения. Попытаться отделится от нее сейчас все равно, что закрыть двери конюшни после того, как лошади убежали.

Она поставила оба стаканчика на его стол.

— Какой-то слабоумный полицейский не давал мне прохода. Клянусь, мне кажется, эта одежда просто кричит «доступная девочка!» и творит что-то невероятное с гормонами. Создается впечатление, что я исполняю главную роль в фильме «Свихнувшиеся полицейские». Не могу дождаться, когда избавлюсь от этой одежды и переоденусь во что-нибудь свое.

Помимо воли Гидеона захлестнул гнев.

— Он прикасался к тебе?

— Что? — Она странно посмотрела на него, как будто не поняла этого простого вопроса.

— Полицейский, который приставал. Он касался тебя?

Она вздохнула.

— Нет. Только плотоядно посмотрел на мой пупок и спросил, что я делаю после работы.

— Как его имя?

Глаза Хоуп расширились, и она помотала головой.

— О нет, Рейнтри. Мы не станем развивать эту тему.

— Какую тему?

— Ты отлично понял, что я имею ввиду.

— Тогда просвети меня.

Она прислонилась к своему рабочему столу, который выглядел намного опрятнее, чем его. Разумеется, она провела здесь недостаточно времени, чтобы успеть устроить беспорядок.

— Что ж, прекрасно. Если мы собираемся стать… кем бы то ни было, а я пока не знаю, кто мы друг для друга, нужно установить определенные границы.

— Границы, — повторил Гидеон, полусидя на собственном столе.

— Я хочу быть твоим напарником и думаю, это возможно. Я понимаю и принимаю твои способности, и могу внести свой вклад. Могу стать хорошим партнером для тебя, Рейнтри, но некоторые вещи нельзя смешивать. Не может быть никакого преследования неотесанных мужланов, которые не дают мне прохода, никаких притязаний, как будто мы пещерные люди, а ты метишь свою территорию, никакого секса на столе или украденных поцелуев возле питьевого автомата. Когда я нахожусь в твоей кровати, если я когда-либо снова окажусь в твоей кровати, тогда другое дело. Но здесь, в этом офисе, я должна быть только твоим напарником и больше никем. Мы можем вести себя так? — спросила она, словно не была полностью уверена.

— Не знаю, — честно ответил он. — Было бы легче, работай ты с кем-то другим.

Она немного съежилась, хотя он был уверен, что сегодня эта мысль хоть раз, но приходила ей в голову.

— Я не хочу работать с кем-то другим. Я хочу работать в отделе убийств и знаю, что могу многому научиться у тебя. Возможно, мы просто должны списать это утро на ошибку и все забыть.

Забыть? Буквально? В Гидеоне вскипел гнев, горячий и заряженный электричеством. Лампочки наверху замерцали, но не перегорели.

— Двигаться дальше и забыть. Не уверен, что смогу.

Хоуп с трудом сглотнула. А он задался вопросом, неужели она думает, что ночью он не заметил ее отклика?

— Мы почти закончили здесь. Можем пойти к мотелю, я подберу «челленджер», потом поеду домой и…

— Нет, — прервал он.

— Нет? — Ее брови немного приподнялись.

— Я не уверен, что ты будешь там в безопасности.

— Вот видишь? — Она указала на него пальцем. — Это именно тот вид мужского поведения, которого я пытаюсь избежать. Стал бы ты обращаться подобным образом с Леоном?

— Я никогда не трахал Леона.

Она покраснела, затем побледнела, оттолкнулась от своего стола и вышла из офиса. Гидеон хотел последовать за ней, поймать и затащить обратно, чтобы закончить разговор, но за ними наблюдали другие сотрудники. И потом, он вынужден был признать, что мимолетная мысль иметь напарника, который знает о его возможностях и не боится, оказалась безумно соблазнительной. Напарника, на чью помощь он мог рассчитывать при расследовании, в какие бы передряги их не занесло в поисках плохого парня.