Воспоминания Главного конструктора танков - Леонид Карцев

– Тебе не надоело служить?

– Товарищ генерал-полковник! Я никогда не служил, а всю жизнь работал.

– Я хочу тебя уволить.

– Я согласен при двух условиях: сейчас вы должны подписать мне проездные документы в Сочи, а увольняться буду после получения ордера на квартиру.

– Я согласен.

За три года до установленного срока, 21 сентября 1979 г., я был уволен из родной Советской Армии. После увольнения из армии мы с Ю.М. Потаповым долго не общались. И вот по прошествии 10-12 лет он позвонил мне и поздравил с днем рождения. Этот звонок я оценил как желание установить дружеские отношения. Я пошел ему навстречу.

Став председателем Совета «Объединение ветеранов» Главного автобронетанкового управления Министерства обороны, он создал вокруг себя деятельную команду. Ветеранов стали собирать два раза в год: перед Днем Победы и перед Днем танкистов. Особо нуждающимся оказывали помощь в лечении, были организованы поздравления юбиляров и т.д. В качестве председателя Совета Юрий Михайлович чувствовал себя намного лучше, чем когда он был начальником ГБТУ.

Я был этому очень рад.

Воспоминания о заводчанах. Забайкин и другие

К моменту моего вступления в должность главного конструктора Уралвагонзавода главным инженером там работал А.В. Волков, безынициативный и до нелепости осторожный человек, главным принципом которого было принимать как можно меньше ответственных решений. Трусость его доходила до того, что он взял за правило перед приездом на завод любого начальства ложиться в больницу. Работалось с таким человеком трудно. К счастью, наш Главк в министерстве разделился вскоре на два управления, и И.В. Окунев «сосватал» осторожного Волкова на должность главного инженера нового управления Главка.

Главным инженером завода назначили главного металлурга Алексея Васильевича Забайкина. Он являл собой прямую противоположность предшественнику. Еще в войну за освоение производства новой башни танка Т-34 с 85-мм пушкой он был награжден орденом Ленина. Решительный, приятнейший в обращении, широко эрудированный, с развитым чувством юмора человек, Забайкин пользовался уважением всех начальников отделов и цехов, всех работников технических служб. Накануне каждого праздника он приходил к нам в КБ, заходил в каждую комнату, поздравляя конструкторов.

Органически не перенося любые, особенно длинные, совещания, я с удовольствием приходил на те, которые организовывал и проводил Забайкин: на них всегда можно было услышать что-то интересное. На одном из таких совещаний Алексей Васильевич, заметив невнимание со стороны заместителя главного технолога, сказал: «Епифанов! Что вы хлопаете ушами, как африканский слон?» После совещания я спросил у него: «А почему именно африканский слон?», на что он ответил: «Из всех слонов самые большие уши у африканского...» Впоследствии, будучи в Египте, я убедился в справедливости этих сведений.

Как-то во время одного совещания в кабинет Забайкина заглянул работник производственного отдела завода Свергуненко и в нерешительности остановился у двери. Забайкин прореагировал на это следующим образом: «Дорогой наш романист, не топчитесь у порога – заходите смелее». После совещания я спросил Алексея Васильевича, почему он назвал Свергуненко романистом. «Понимаете, – ответил Забайкин, – он числится в производственном отделе, но главное его занятие – писать доклады директору, секретарю парткома и другим руководителям завода...»

Однажды я зашел к Алексею Васильевичу подписать какое-то распоряжение по заводу. У него в кабинете находился главный конструктор по вагоностроению А.И. Речкалов. Они решали вопрос об усилении верхней балки полувагона. Забайкин говорит: «Я, конечно, согласен с твоим вариантом, но он связан с увеличением расхода металла и с повышением трудоемкости производства. Думаю, что директор нас с тобой может отчитать за это. Давай сделаем так. Иди к нему и скажи, что этот старый хрен и ворчун Забайкин не желает подписывать распоряжение. Думаю, он тебя пожалеет и подпишет». Я еще находился в кабинете Забайкина, когда возвратился радостный Речкалов и выдохнул: « Подписал..!»

Обычно по лестничным маршам заводоуправления я поднимался бегом. Как-то встречаю на лестничной площадке Забайкина. Он останавливает меня и спрашивает:

– Леня, куда ты спешишь?

– К Вам, Алексей Васильевич.

– Не спеши, ради Бога. И послушай: как-то своему сыну Ваське я купил книгу пословиц и поговорок. Среди них есть такая: «Баба скачет задом и передом, а жизнь идет своим чередом». Она мне крепко запомнилась, и я ей во всем следую...

Когда Алексею Васильевичу исполнилось шестьдесят лет, он сразу попросился на пенсию. Пенсионеру Забайкину предложили место начальника вновь созданного отдела надежности. Как-то при встрече он пошутил, что теперь является начальником отдела надежности и долголетия: в подчинении два пенсионера, а суммарный возраст отдела составляет 182 года.

Мы постоянно переписывались с ним. Как и все «пикейные жилеты», переживали из-за происходящего в стране. Однажды он написал мне, что, следуя моде, решил создать самостоятельную республику «Вагонстан» и даже сочинил для нее гимн...

Из писем я узнал, что Алексей Васильевич очень хорошо знал историю, в том числе и божественную, литературу, свободно читал по-немецки, знал латынь. Оценивая сложившуюся в последнее время ситуацию в стране, он мне написал: «Государство трещит по всем швам, и невольно вспоминаются слова ярого монархиста члена Государственной Думы Пуришкевича, предупреждавшего, что нужно внимательно следить за окраинами, что стоит только немного пошатнуться России, каквсе «инородцы начнут расползаться в разные стороны».

Добрую память о себе оставили и заместители главного инженера по опытному производству А.Л. Мышковский, Г.А. Нименский, И.И. Разгонов. Это были разные по характеру люди, но они на удивление единодушно способствовали разработкам, производству и внедрению новых машин.

Мышковский отличался тем, что досконально изучил характер директора завода И.В. Окунева, чувствовал его сиюминутное настроение. Он, например, никогда не рекомендовал ходить к директору сразу же после приезда его из командировки. Узнав о каком-либо подготовленном мною документе или письме, где нужна была подпись директора, Мышковский говорил: «До моего звонка к Окуневу не ходи, но как только позвоню – беги быстрее, пока у него не поменялось настроение...»

Нименский был физически очень сильным человеком, не чуравшимся хорошего застолья. Он шутливо говаривал, что, по его мнению, все болезни от недопития... После Забайкина он стал главным инженером завода.