Мечтать о такой, как ты - Татьяна Веденская

– Вы не подскажете, как эту Даниловскую зовут? А то я немножко волнуюсь, – тихонько спросила я. Первое правило успешного собеседования гласит, что всегда лучше сразу знать имя и отчество своего врага… то есть конкурента. Хотя я же не знаю, кто она такая.

– Марина Аркадьевна. А вы что волнуетесь? С чего бы? – недобро улыбнулась дева.

– Да так, немножко. Все-таки не так все просто…

– Для вас? – еще менее добро переспросила она и уткнулась в монитор.

Я, признаться, была удивлена. По-разному, очень по-разному меня принимали люди за мою уже длинную (к сожалению) жизнь. Бывало, что и не любили. Вот, к примеру, та же моя подружка Аленка – дружила со мной много лет, можно сказать, душа в душу. А потом вообще меня люто возненавидела за то, что я влюбилась в босса. Аленка считала, что я ему не пара. И ведь права была, стерва. Правда, она потом пыталась меня подставить. И хоть ничего у нее не вышло, а все равно так было противно, что даже не хочется вспоминать. Но тут-то меня эта Аленкообразная дева видит впервые в жизни. Чего бы ей кусаться?

– Значит, Марина Аркадьевна, – вздохнула я.

– Да. Третий кабинет, – не поднимая глаз (она якобы очень занята), ответила блондинка.

Я направилась, куда меня послали, хоть и было очевидно, что послать меня хотели в совершенно другое место. «Ничего, пусть сама туда идет, а я – в третий кабинет». Так, поправляем костюм, макияж. И… Тут-тук-тук.

– Марина Аркадьевна, можно? – спросила я, сунув нос в кабинет. Там, в тиши такого же дорогого и красивого кабинета, сидела маленькая, суховатая женщина средних (или выше?) лет в невразумительном коричневом костюме. Что-то вроде главной героини «Служебного романа», только без шансов на чудесную трансформацию.

– Вы кто? – довольно резко спросила она. Я поняла, что теплого приема мне тут не будет. Ну и ладно, ну и не очень-то хотелось. Хоть бы работу дали, правда, шансов, похоже, немного.

– Я Митрофанова.

– А, Надежда Владимировна, конечно-конечно. Проходите, – неожиданно заулыбалась Марина Аркадьевна. – Очень рада. Как доехали. Без проблем?

– Даже с удовольствием. Такие люди интересные у нас в автобусах ездят, – поделилась я. Марина Аркадьевна посмотрела на меня с легким недоумением, и я поспешно добавила: – Пришлось машину из-за пробок бросить.

– А, ну да, ну да. Это конечно. Значит, вы хотите работать помощником руководителя? – уточнила Даниловская.

– Я? – поперхнулась я.

– Ну, не я же? – снова ласково улыбнулась Марина Аркадьевна. И даже сделала вид, что это такая шутка и я скромничаю.

Я кивнула, лихорадочно соображая, что же происходит. Либо она меня с кем-то путает, либо я сплю, и сейчас как раз заорет моя мама, а я окажусь голой на площади. Безззззобразие!

– Я бы очень хотела. Но я не уверена, что моей квалификации хватит… я не очень свободно говорю по-английски, – замямлила я. Вообще-то я по-английски с трудом читала даже со словарем. Технические документы по технике я еще понимала, но чтобы вот так запросто сесть и поговорить – это исключено. Помощник руководителя – это же бред.

– Вы работали кризисным управляющим? – уточнила Даниловская.

Я кивнула. Вечер переставал быть томным. О том, что я работала кризисным управляющим, я не писала. Обо мне навели справки? Зачем? Они меня впервые видят. И таких, как я, сотни, сейчас даже тысячи.

– Да, работала.

– И, кажется, вы показали себя с хорошей стороны? У вас не было нареканий? – как бы утвердительно спросила она.

– Не было, – снова кивнула я.

– Так, давайте ваш паспорт и трудовую книжку. Копию договора вы взяли? – деловито принялась копаться в бумагах Марина Аркадьевна.

Я таращилась на нее.

– Вы меня берете?

– Конечно, – с удивлением кивнула она. – Сейчас надо будет только к Дмитрию Алексеевичу зайти, подписать заявление. Вот форма.

– Хорошо, – кивнула я и принялась писать.

Я старательно заполняла «шапку», ни черта не понимая в происходящем. Я писала «Заявление», «прошу принять на должность помощника» и пр., а сама думала, что все это как-то слишком напоминает бред, чтобы быть правдой. Может, Никин Николай всыпал во вчерашний коньяк что-то еще? Что-то галлюциногенное?

– Готово? Пойдемте. – Марина Аркадьевна уже стояла в дверях, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

Я подумала, что так быстро меня на работу еще никогда не брали. Это было самое быстрое собеседование в моей жизни. И вообще, наверное, меня пора было заносить в Книгу рекордов Гиннесса по скорости получения должности.

– Дмитрию Алексеевичу нужно уезжать на совещание, так что у вас буквально пять минут. Вы когда на работу планируете выйти? – продолжила конкурс непонятных загадок Даниловская. Но я решила уже ничему не удивляться.

– Да хоть завтра, – улыбнулась я ей, словно бы это было нормально – что она меня так быстро полюбила. Как сотрудника, естественно.

– Ну, завтра не надо, а вот с понедельника было бы здорово. Я бы вам дела передала, все бы показала.

– А вы уезжаете? – из чистой вежливости спросила я.

Тут она снова посмотрела на меня этим своим странным взглядом человека, удивленного моей непролазной тупостью.

– Надолго, в общем-то. Я еду в наше представительство в Европе, так что могу и не вернуться. А что, вам не сказали?

– Нет, а кто мне что должен сказать? – совсем запуталась я.

Она помолчала, потом еле заметно фыркнула и пожала плечами.

– Дмитрий Алексеевич, естественно.

– А. Ну, нет, не сказал. – Тут я окончательно убедилась, что меня с кем-то спутали. Я должна была оказаться какой-то своей, знакомой всем Митрофановой. Поэтому-то и этот Дмитрий Алексеевич должен был что-то там мне сказать. Поэтому-то и на работу меня приняли так, словно я в совершенстве знала пять языков и печатала на японском. Так что можно не грустить, меня сейчас заведут, как говорится, в кабинет, а там… лицо начальственной национальности меня не опознает, и все, гуляй, Митрофанова, дальше и больше не думай, что у тебя редкая фамилия.

– Дмитрий Алексеевич, мы зайдем? – еще более ласково, почти приторно спросила моя благодетельница, приоткрыв большую тяжелую дверь в кабинет директора.

– Мариночка, заходите, – раздался из-за двери веселый приятный голос.

Мы прошли в кабинет, а там…

– Дима? – еле смогла выговорить я.

Передо мной в огромном директорском кресле сидел и улыбался лысоватый, чуть красный от вечно повышенного давления Дима – балагур и старый университетский друг Шувалова. Тот самый, с которым мы почти целую ночь вспоминали, каким придурком Шувалов был в университете. Тот самый, с которым Шувалов в свое время склеил устав! И у которого стрелял «Приму». И, между прочим, тот самый, кто сказал, что впервые видит рядом с Шуваловым нормальную живую женщину. Интересно, и как я должна все это понимать?!