Записки экспедитора Тайной канцелярии - Олег Рясков

Глеб заливисто расхохотался и сквозь смех произнес:

– А кто здесь может быть против? – он обвел собравшихся взглядом.

Действительно, вроде бы все заинтересованы в скором решении дела, но никакой помощи следствию не оказывают, молчат, подробностей не сообщают, а Яков Петрович так вообще к завтраку появляться не желает. Вместо него вон снова секретарь возник на пороге. Правда, что-то в его лице подсказало Самойлову, что не все так гладко и новый погожий день грозит обернуться очередной историей. Матвей, несмотря на сделанные неоднократно внушения, направился к Полине и шепнул ей на ухо несколько слов. Девушка нервно вскочила и выбежала из комнаты. Все бросились следом. В столовой осталась лишь старуха.

– Куда вы все ушли? В чем дело?! – беспомощно посмотрела она на дверь, а потом вновь принялась разглядывать бисквит, который в это утро заставил ее поволноваться.

Но что ее волнение в сравнении с тем потрясением, что испытали вошедшие в спальню Якова Петровича?! Старик как будто безмятежно лежал в кровати, но едва Иван откинул плотные гардины и солнечный свет озарил морщинистое лицо, все увидели, что глаза старика открыты, да только ничего уже не выражают.

Самойлов отыскал среди толпившихся в дверях слуг Егорку и приказал:

– Срочно за лекарем!

Матвей, оказавшийся у изголовья кровати, скептически усмехнулся:

– Вы хотите его воскресить?

– Нет, – тихо, но твердо ответил Самойлов, – но я хочу знать причину его смерти.

Лекарь приехал к обеду, осмотрел труп и вынес вердикт:

– Похоже, сердце не выдержало.

– Не выдержало чего? – поинтересовался Самойлов.

– Сильного волнения, – лекарь помолчал и многозначительно добавил: – Али еще чего-нибудь!

– Яд?.. – насторожился Иван.

– Ну и это исключить трудно, руки вон как застыли, стало быть, покойный мучился судорогами, перед тем как преставился.

Лекарь накрыл тело с головой простыней и направился к выходу. Самойлов последовал за ним, но вдруг увидел совершенно новые свечи в канделябре. Кто же и когда успел их поменять?

– Попробуй узнать, – обратился он к Егорке, – куда в этом доме выбрасывают мусор.

– А чего искать-то? – уточнил денщик.

– Свечные огарки.

Глава VI,

о ловушке, в которую угодил наш тайный сыщик, и о том, какую пользу он извлек из этого

Казалось, не успело еще смолкнуть эхо погребальных стихир под сводами маленькой домашней церквушки, как тишину ее разорвало новое «Последование мертвенное». Пока священник совершал обряд отпевания, Самойлов, стоя чуть поодаль, тихонько наблюдал за присутствующими. Все они были серьезны и скорбны, но как-то по-разному. Федосья Васильевна смотрела перед собой с полуулыбкой, словно Дух святой уже коснулся и ее, Полина крестилась с мрачным видом, но вполне владея собой, Глеб и Павел, погруженные в тяжелые размышления, были печальными и потерянными. Секретарь стоял дальше всех от Ивана. Казалось, он тоже исподволь оглядывает молящихся. Вот он вдруг поднял глаза на экспедитора, и взгляды их встретились. Оба напряглись от неожиданности, секунду изучающе смотрели друг на друга, потом Матвей отвернулся. Самойлов тоже сделал вид, что сосредоточен на молитве, а сам искоса продолжал наблюдать за молодым человеком. Тот, воспользовавшись всеобщим движением, когда родственники начали подходить ко гробу, тихонько приблизился к Полине и коротко шепнул ей что-то. Девушка кивнула. Тогда секретарь развернулся и вышел из церкви, не дожидаясь окончания прощания. «Господня земля, и исполнение ея, вселенная и вси живущие на ней», – провозгласил священник, после чего на гроб положили крышку и принялись заколачивать, а члены сильно уменьшившегося семейства направились к выходу.

Покидая церковь последним, Иван вдруг заметил, что каменная плита надгробия недавно усопшего хозяина поместья как-то неровно прилегает к основанию. Проводив Соловьевых взглядом, он подошел поближе и убедился – крышка действительно сдвинута. Образовалась щель в палец толщиной. В этот момент раздался громкий скрежет дверных петель. Самойлов бросился назад, но было уже поздно – тяжелые створки с шумом захлопнулись. Он услышал, как лязгнул засов.

– Откройте, здесь я! – Иван забарабанил по дубовым доскам, но ответа не последовало.

Стало понятно, что крик бесполезен: тот, кто запер дверь, наверняка знал, кого он поймал в этой мышеловке.

План злоумышленника был довольно неуклюжим: не прошло бы и часа, как Егор хватился бы хозяина, а уж где искать, понятно – там, где его в последний раз видели. Вот почему наш герой совсем не испугался. К тому же он чувствовал себя в силах самостоятельно выбраться из западни – окна-то часовни изнутри отпирались, да и находились они невысоко от земли. Оказаться в усыпальнице одному было нашему дознавателю даже на руку: никто не мог помешать исследовать последний приют новопреставившегося старшего члена семьи. Что за тайну он хранил? Иван приналег на тяжелую каменную плиту, и та медленно поддалась, открывая щель достаточных размеров, чтобы разглядеть содержимое гробницы. Увиденное многое прояснило в сем загадочном деле о двух покойниках и одном завещании.

Спустя некоторое время наш герой вернулся в свою комнату весьма перепачкавшийся, но удовлетворенный результатами исследования. Он медленно снял камзол и жилет, начал стягивать рубаху. В этот момент в дверях показался верный денщик. Увидев, что требуется его помощь, он кинулся доставать из сундука белье на смену. Поймав взгляд Ивана, Егорка встревоженно спросил:

– Что случилось?

– Ничего, – отмахнулся Самойлов, – главное, что живой.

– Огарки я нашел! Вот они! – денщик с гордостью выложил на стол завернутые в тряпицу доказательства преступления.

– Вот что, Егор! Поезжай-ка ты к нашим, проси солдат у Ушакова.

– А вы?

– Мне-то только ночь переночевать.

– Что-то часто здесь мрут по ночам, – мрачно заметил Егор.

– Ну вот и езжай быстрей. Утром жду. Давай-давай, бегом!

Денщику не оставалось ничего другого, как повиноваться. Самойлов оделся, прошелся по комнате, выглянул в окно. Потом еще раз взял в руки принесенную бумагу, просмотрел ее и крепко задумался. Затем вдруг встрепенулся и решительно направился в столовую, где в это время поминали Якова Петровича.

За столом собрались все те же: члены семьи, секретарь. Даже поверенный пришел, но робко мялся в стороне, все не решаясь присоединиться.

– Ну что? Помянем! – скорбно сказала Федосья Васильевна.

Одна она теперь в роду осталась за старшую. Тетушка поднесла рюмку к губам, да вдруг тщедушный чиновник опять громогласно чихнул. Она аж вздрогнула, недовольно глянула на него и почти прикрикнула, насколько она вообще могла кричать при ее добродушном нраве:

– Что вы там чихаете? Садитесь!

Тот послушно присел на краешек стула.

– Ну и где наш дознаватель?

– Не могу знать, – отозвался поверенный.

– В последний раз его видели у часовни, – усмехнулся Глеб.

– И долго нам здесь сидеть? – поинтересовался Павел.

– А что, господин экспедитор не возвращался? – обратилась Полина к Матвею.

– Нет, сударыня!

– Может, за другим послать? – съязвил Глеб, которого некому было теперь останавливать.

– Не стоит! – раздался голос Самойлова.

Все обернулись, а Иван медленно и торжественно вошел в столовую. В полной тишине он направился к столу, вид его был значителен. Поверенный даже поднялся с места и уступил его дознавателю. Самойлов сел и обвел глазами окружающих.

– Ох, голубчик! Случилось что? – насторожилась старушка.

– Случилось!

– Вы не томите, рассказывайте! А то, признаться, после смерти родителя нет желания сидеть тут с вами, – Глеб не мог сдержать неприязни.

– Думаю, что завтра я назову вам виновника! – объявил наш герой.

– Вы полагаете, что злоумышленник находится среди нас, за этим столом? – потрясенно спросила

Федосья Васильевна, переглядываясь с родственниками.

– Да, – коротко ответствовал Самойлов.

Воцарилось молчание. Первым на столь смелое и наглое заявление экспедитора отреагировал Глеб: он поднялся, взял тарелку с кушаньем и решительно покинул залу. За старшим братом поспешил Павел, а затем и остальные члены некогда большого семейства положили свои вилки и покинули столовую, оставив Ивана в полном одиночестве. Но наш герой нисколько этим не смутился, он придвинул к себе тарелку и приступил к поминальному обеду, все-таки как-никак, а с Яковом Петровичем он имел честь быть знакомым.

Глава VII,

о ловко расставленных сетях и попавшейся в них тайне почтенного семейства

Иван нарочно долго не ложился в тот вечер. Сидел разбирал записи, которые успел набросать за последние дни. И вот до его чуткого уха донеслись легкие шаги за дверью. Он встал из-за стола и выглянул в коридор. Тот был пуст, но едва уловимая тень скользнула в конце. Иван осторожно вышел в коридор, прошел к перилам верхней галереи, перегнулся через них и взглянул вниз. Он не успел толком рассмотреть фигуру в плаще, что пересекала круглую залу, – шорох в затихшем на ночь доме заставил проходившего поднять голову, а нашего сыщика отпрянуть от перил. Убедившись, что остался незамеченным, незнакомец двинулся к лестнице, так и не дав Ивану возможность рассмотреть его хорошенько.