Девятый конвой - Александр Тамоников

– Вы что, с ума сошли, господин спецназовец? – возмутилась Тина. – Да, я умею стрелять. Мой дядя, к вашему сведению, был начальником службы безопасности у предыдущего президента. Мы часто ездили на стрельбище, он учил меня обращаться с оружием, поскольку считал, что в жизни надо уметь все. Но я никогда не была ничьим агентом! Заявляю это ответственно как вам, так и вашим злейшим врагам.

«Снова сказка про белого бычка», – подумал Вадим.

– Это он! – Тина выстрелила пальцем в нахохлившегося Минько.

Тот неожиданно засмеялся и заявил:

– Нет уж, Тина Валерьевна, увольте. Не надо валить с больной головы на здоровую. Лично я стрелять не умею. Зрение, знаете ли, подводит. Хотя грешен – в юности занимался фехтованием, посещал секцию дзюдо в Доме культуры моего родного городка Ромашов. Но потом поступил в Гарвард, увлекся другими вещами.

– В Гарвард! – воскликнула Екатерина и взглянула на Вадима: – Послушай, Архипов, а что это за люди?

– Весьма примечательные персонажи. – Вадим хмыкнул. – Леди – личный секретарь Виктора Степановича Грабовского, того самого олигарха, по приказу которого был захвачен ваш конвой. Ну а джентльмен – его помощник по бизнес-аферам. Виктор Степанович заподозрил, что кто-то из этой парочки слил информацию в Россию. Бедолаг повязали и допросили с пристрастием. Они не признались. Их просто замучили бы до смерти, не окажи им помощь несколько парней, подъехавших из соседнего государства. Где вы взяли пистолет, Тина?

– Нашла в багажнике, – ответила секретарша. – Вы сами нас туда засунули. Эта машина, если помните, принадлежала генералу Маслаку, там вместительный багажник. Мы развязались, нашли тайничок, в котором генерал хранил пистолет, бутылку французского коньяка и гранату. Рядом с ней лежала такая металлическая штучка с колечком… как ее?

– Взрыватель? – предположил Минько.

– Запал и предохранительная чека, – просветил Вадим.

– Гранату и коньяк мы оставили в покое, а пистолет я взяла, хотя Анатолия Викторовича это очень испугало.

– Неправда! – заявил бизнес-ассистент и почему-то покраснел.

– В санатории шел бой, а мы лежали в багажнике как замороженные, – смущенно продолжала Тина. – Стреляли совсем рядом. Потом пальба оборвалась, шумели люди. Мы не понимали, что происходит. Потом Анатолий Викторович нашел отвертку и сломал замок, хоть на это оказался способен. Мы выбрались и побежали к озеру, были очень испуганы, решили, что солдаты с вами расправились. Лежали под обрывом какое-то время, потом увидели, как люди на холме садятся в вертолет, собрались бежать туда. Но тут появились машины. Мы, естественно, забрались обратно под обрыв и слышали, как улетал вертолет. Потом санаторий опустел, мы стали пробираться к лесу. Машину брать не рискнули, к тому же ее продырявили пули.

– То есть сдаваться своим вы не собирались?

– Сумасшедших тут нет! – заявил Минько. – Мы с Тиной Валерьевной, конечно, не самые близкие по духу люди, если честно – сильно недолюбливаем друг друга, но тут сошлись во мнении, решили, что обратной дороги нет. Той жизни больше не будет. Виктор Степанович нас все равно уничтожит.

– Хотите перебраться в Россию? – осведомился Вадим.

– Хотим, – подтвердил Минько. – Как выясняется, мы не такие уж пылкие патриоты. Особенно после того, как человек, которому мы служили верой и правдой, сделал с нами такое. Только на последней сделке с «Аква-Атлантик» я принес ему четыре миллиона евро, а он отдал меня на пытки!

– Да сволочь он! – взорвалась секретарша. – Я пахала как колхозная лошадь, доказывала свою преданность, сколько пользы принесла! После этого он обвинил меня чуть ли не в государственной измене. – Она справилась с собой, понизила голос. – Каким же инстинктом, скажите на милость, мне теперь руководствоваться?

– Вы ведь нас выручили, пристрелили своего соотечественника… – Вадим сделал выразительную паузу.

– Отнюдь не из добрых чувств, – храбро призналась Тина. – Мы вас не знаем, просто догадываемся, что вы кое-что значите в своей стране. Тем не менее мы спасли вас от смерти. Это многое меняет, не так ли? Мы хотим присоединиться к вам, чтобы вы вытащили нас в Россию.

– А зачем нам эта лишняя головная боль? – подала голос Катя.

– Вам, сударыня, она точно не нужна, – заявил Минько. – А вот офицеру спецназа, думаю, пригодится. Мы располагаем информацией о делах Грабовского в таком объеме, который не соберет и десяток шпионов. Бизнес, закулисные аферы, слабые стороны. Мы знаем, кого и на какие суммы подмазывал Виктор Степанович в Киеве и Брюсселе. Тина Валерьевна располагает сведениями об агентуре Грабовского на временно оккупированных территориях. Так они называют Крым и Донбасс. Мы можем рассказать о частях, которые формировались на деньги Виктора Степановича, знаем, чем они вооружены. Позвольте мне не зачитывать весь список.

– Мы надеемся, что российские компетентные органы не бросят нас за решетку, предоставят нам защиту и комфортные условия проживания, – перехватила эстафету Тина. – Тем более что нас многое не устраивает в политике нынешних украинских властей. В частности, заигрывание с националистами, которые уже не скрывают своих взглядов. Их силовые структуры орудуют в Донбассе так, что мертвые эсэсовцы от зависти переворачиваются в гробах.

– Меня, внука бедного еврейского врача из Одессы, это тоже несколько настораживает, – смущенно проговорил Минько.

Вадим задумался. Даже если выстрелы на ферме не привлекли постороннего внимания, четверых бойцов будут искать. Могут заметить следы в лесу. Минько и Тину Корш тоже ловят, хотя и в другом месте. Никто не знает, что они проделали путешествие в багажнике и находятся в данном квадрате вместе с россиянами. В любом случае надо уходить. Только на восток.

Навигатор показывал, что они находятся в протяженном лесном массиве между населенными пунктами Полтавское и Назарово. За лесом – поле и грунтовая дорога, огибающая Назарово и за развилкой следующая в юго-восточном направлении. До границы с Донецкой областью отсюда около двух сотен верст. Но там каратели, ополченцы держат линию фронта значительно восточнее.

Он снова тщетно давил кнопки телефона. Все его товарищи, как один, были недоступны. Поколебавшись, капитан разослал подчиненным одинаковое сообщение: «Нас спалили. Идем на восток. С нами Корш и Минько».

Беспокойство в душе Архипова нарастало. Лес пока не подавал никаких тревожных признаков, но долго сидеть тут не стоило. Капитан поднял свой личный состав, и снова никто не роптал. Команда попалась понятливая.

До опушки оставалось метров пятьсот. Они месили прелую листву, проваливались в мох. Катя от усердия закусила губу. Она уже не вспоминала о былой вражде, хотя и не лучилась дружелюбием. Сухие ветви цеплялись за одежду.

Вид у них, конечно, был адский. Выходить в цивилизацию в таком состоянии было бы полным самоубийством. На привале Вадим успел почиститься. Он еще не вышел из образа украинского военнослужащего. Но остальные выглядели ужасно. Все оборванные, в синяках и кровоподтеках. Их шатало, сказывались побои, голод и усталость.

Но Тина и Анатолий снова желчно насмехались друг над дружкой, упражнялись в ядовитом остроумии. Женщина вдруг ойкнула и заскользила с глинистого обрыва. Потом она злобно чертыхалась, пытаясь ухватиться за дерево, корнями вцепившееся в обрыв.

– Безобразие, Тина Валерьевна! – злорадно пробурчал Минько, вытаскивая ее за руку. – Знак «неровная дорога» здесь почему-то забыли поставить. Тяжеловаты вы что-то стали, Тина Валерьевна. Счастливые килограммов не наблюдают?

– Да пошел ты к черту, бедный еврейский мальчик! – огрызнулась бывшая секретарша олигарха.

Вадим пришел ей на помощь, извлек измученную женщину из-под обрыва.

– Спасибо, офицер! – Она выдохнула и впервые окинула Вадима взглядом, насыщенным каким-то неуместным интересом.

Катя заметила это, надменно усмехнулась, вздернула нос.

Послышалось журчание. Минько возбужденно засопел, вырвался вперед, добежал до ручья, вытекающего из расщелины, рухнул на колени, стал жадно пить.

– Пять минут привал! – объявил Вадим. – Приведите себя в порядок, ради бога. Посмотрите, на кого вы похожи, граждане перебежчики.

Люди стонали, утоляя жажду, мылись, оттирали грязь.

– Какой кошмар, до чего я докатилась! – пробормотала Тина.

Она лежала, раскинув руки, в траве у ручья и не могла сдержать эмоций: – Что же мне теперь делать, как жить дальше?

– Организуйте феминистское движение, Тина Валерьевна, – посоветовал Минько, устраиваясь рядом. – Вы справитесь, отомстите проклятым мужчинам.

– Какой же вы невыносимый, Анатолий Викторович! – прошипела секретарша, но не стала отодвигаться. – Я никогда не думала, что вы настолько вонючий… в переносном смысле.