Избранные произведения. Т.3. Между-Мир: Между-Мир. Внутри себя - Алан Фостер

— Если так, мы точно оба сумасшедшие, — согласился Борн, застегивая пряжку на плаще. — А они все правы, я самый сумасшедший.

— Запомни, Борн, ты не убедишь меня остаться. Или я увижу как ты умрешь, или я вернусь с тобой.

Борн посмотрел на двух великанов, разговаривающих с вождем.

Оба согласились принять в подарок водонепроницаемые плащи, хотя они и настаивали, что будут носить под ними свое изодранное в клочья одеяние. Когда Борн стал спорить с абсурдностью сохранения таких лохмотьев, они отвечали, что боятся простудиться. Это остановило Борна, ведь кто знает, какие странные болезни бывают у великанов.

— Они многому научились, когда жили среди нас, — заметил он, — хотя каждый все еще неуклюж как ребенок. По крайней мере сейчас они спрашивают, прежде чем трогать, смотрят, прежде чем идти.

— Что ты думаешь о них, Борн? — спросил Лостинг.

— Мы должны постоянно следить, чтобы они не навредили себе, прежде чем мы дойдем до их станции-Дома.

— Я не об этом, — поправил его Лостинг. — Я имею в виду, нравятся они тебе как люди?

Борн пожал плечами.

— Они очень разные. Если все, что они говорят, правда, они могут принести нам пользу. Если нет, — лицо его приняло уклончивое выражение, — это будет история для наших внуков.

Одновременно у них в умах появился образ одной молодой женщины. Разговор прекратился. Не следует начинать долгое путешествие со схватки. В мире будет достаточно борьбы, прежде чем они достигнут цели. С этим согласились оба.

Многие в поселке пришли к ним с добрыми пожеланиями и подарками, хотя никто не встречался с Борном взглядами. Они уже давным-давно вернулись к своим ежедневным делам по добыванию пищи и заботам о Доме.

Когда они выходили из Дома, только один единственный фуркотик смотрел им вслед. Густой шар из меха — детеныш Сув. Этот образ напоминал Борну другого ребенка, вернувшегося в мир.

Он опустил глаза.

Космический корабль великанов — скаммер — был оснащен хорошим дальномером, новым радиолокационным маяком, блоком радиовещания и автоматическим устройством наведения по лучу. Но все это оборудование было разбито и искорежено. Единственное, что взяла с собой Логан со скаммера — это компас. Она вынула крошечный черный диск с четким циферблатом и еще раз мысленно поблагодарила тех разработчиков, которые установили компас в крошечных наборах жизнеобеспечения. Логан надеялась, что на этой планете нет никаких магнитных аномалий. В конце концов им не говорили об этом. Борна же мучили различные сомнения. Ведь подобное путешествие было самоубийственным, потому что они только со слов гигантов знали, куда идут. Борн старался не думать о том, что они четко не представляют, где находится станция. Это портило его настроение. Кроме того, он считал, что даже если у них нет ясного представления, им все равно не стоит отсиживаться в безопасном Доме и упускать возможность случайно наткнуться на станцию-Дом великанов. Борн не знал, что может ожидать и его, и Лостинга на загадочной станции. В эту минуту его не очень волновало, как освоиться среди новых людей.

Прошло уже много дней, с тех пор как они покинули Дом. И хотя позади уже было много ночевок, основными чувствами в душе Борна были не тоска по родине и опасения, что ждет впереди. Он ощущал скорее какую-то смесь скуки и напряжения, — скуки из-за каждодневного открытия, что новый кусок мира похож на тот, что был вчера, и напряжения из-за неизбежного чувства, что завтра все может измениться.

Через неделю пути гиганты стали вести себя гораздо лучше, задавали вопросы, когда встречали новое для себя растение или обитателя леса. Спокойными были отношения и с Лостингом.

Охотники продолжали смотреть друг на друга со смесью ненависти и уважения. Эти чувства исключали одно другое и это держало отряд в ровном и спокойном состоянии. Оба знали, что не было ни времени, ни места для выяснения отношений. Со взаимной кровавой разборкой надо было подождать до славного возвращения.

Как и предсказывал Борн, специально созданная для джунглей прочная ткань одежды великанов начала рваться под натиском леса. Кохома и Логан каждый день радовались своим зеленым плащам. Хороший плащ: защищает своего хозяина от врагов, укрывает от ночного дождя, служит подстилкой и имеет еще множество назначений.

С каждым днем, прошедшим без событий, великаны становились увереннее. Учитывая их невероятную неуклюжесть при преодолении лесных троп, Борн полагался исключительно на удачу.

— Будь я проклята, — заметила Логан своему помощнику, указывая наверх и вправо. — Там клочок чистого неба или у меня галлюцинации?

Борн с Лостингом двигались впереди и ни один из охотников не обращал большого внимания на беседу великанов.

Кохома посмотрел в указанном направлении. Он увидел что-то похожее на кусок голубого неба, испещренный пушистыми белыми облаками.

— В лесу должен быть другой проход, похожий на тот, что сделал наш скаммер.

Они поспешили в эту сторону.

В эту минуту Лостинг обернулся, чтобы убедиться, что их подопечные в безопасности.

— Остановитесь!

Борн шел немного впереди Лостинга. Услышав крик, он обернулся и сразу же понял причину беспокойства охотника.

— Все в порядке, — уверенно ответила Логан. — Я знаю о небесных демонах из собственного опыта.

Она покачала головой и улыбнулась.

— Мы зашли в лес слишком далеко, а этот проход очень узкий, чтоб на него мог сесть даже самый маленький летательный аппарат. Мы в безопасности.

Она прошла еще пару шагов в сторону чистого голубого овала.

Лостинг опять закричал и в спешке пытался объяснить, но великаны не останавливались. Зная, что спорить с Кохомой и Логан бесполезно, Борн уже бежал вслед за ними. Пока он прыгал по веткам, его снаффлер гремел и стучал у него за спиной. На ходу Борн пытался выпутать топор из петли. Два упрямых гиганта были уже почти Там. Борн видел уже легкую рябь по краям голубизны, но все еще никак не мог справиться с топором.

К счастью, фуркоты тоже обнаружили опасность. Руума-Хум и Джелливан (фуркот Лостинга) были здесь. Мощные челюсти мягко, но твердо сомкнулись на прочной ткани плаща. Логан завизжала, Кохома кричал. Фуркоты не выпускали из пасти плащи великанов, не давая им двигаться.

Борн на всякий случай вынул топор. Не так-то часто за всю полную опасностей жизнь приходилось ему испытывать такое сильное волнение. Сердце охотника, не унимаясь, колотилось в груди.

Вряд ли один топор спас их всех от клаудера. Эта хищная тварь успела бы убить одного, если не двух гигантов.